Страница 23 из 56
В результате операции Цезарь взял небольшое количество заложников и произвёл беглую разведку сил противника, других практических результатов он не достиг. Тем не менее это была первая высадка римской армии на легендарных землях, отделённых от континента. Как говорили, Помпей не раз повторял, что пролив — это вовсе не океан, а просто полоска грязной воды. Но фантастический характер экспедиции поразил воображение большинства римлян. Именно в этот момент Катон напомнил своим коллегам-сенаторам о жестокости Цезаря по отношению к германцам. Но его выступление оказалось совершенно несвоевременным, и сенат решил отметить победы Цезаря благодарственными богослужениями, которые длились целых 20 дней, что не имело прецедента.
Цезарь и его военачальники провели уже целый год за пределами провинции. В «Комментариях» Цезарь очень мало места уделяет своим высшим командирам, на чей профессионализм он постоянно опирался, хотя никогда не забывает отдать дань храбрости солдат и младших командиров. Главной опорой Цезаря был Лабиен, на которого каждую зиму, в то время как сам отправлялся в Цизальпинскую провинцию, он оставлял армию. Лабиен, как и Помпей, у которого он начинал свою службу, был родом из Пицена. Впервые Лабиен встретился с Цезарем в 78 году до н. э. во время его краткосрочного пребывания на Сицилии, затем он служил у Цезаря в 63 году до н. э. Этот человек внушал скорее страх, чем преданность. Более поздние события показали, что, хотя Цезарь обогатил Лабиена, показная субординация, возможно, скрывала подавляемую ревность или ненависть. Но он был талантливым военачальником. Несмотря на отдельные просчёты, его разведывательная служба работала превосходно. Кроме того, Лабиен прекрасно адаптировался к изменению планов и ситуаций. И самое главное, он лучше всех своих современников умел использовать конницу, которой до того времени римляне пренебрегали, но стали набирать в свою армию галльские и германские конные отряды.
Руководителем штаба Цезаря был Мамурра Формэ, вероятно, тот самый, который ранее сражался в войсках Помпея на Востоке; затем он служил у Цезаря в Испании. Подобно Лабиену, он был первоклассным военачальником и умел делать на войне большие деньги. Цицерон пишет, что городской дом Мамурры поражал своей роскошью. И он, и его патрон Цезарь вызывали острое отвращение у блестящего молодого поэта Катулла, который писал, что они «два сапога пара» и вечные конкуренты на «женском рынке». В другой поэме, вероятно написанной осенью 55 года до н. э., он называет Цезаря «римским гомиком», а Мамурру грубо обвиняет в том, что тот сделал на своём патроне миллионы. Ещё резче была следующая эпиграмма Катулла:
Вполне естественно, что Цезарь рассердился, но отец Катулла был ему другом и, кроме того, фактическим хозяином Вероны — города, которому предстояло сыграть важную роль в планах Цезаря относительно Цизальпинской Галлии. Так или иначе, Катулла вынудили принести извинения, и Цезарь пригласил его в тот же день на обед. Другой юный поэт, Кальв, преуспевший в нападках не только на триумвиров, но и на известного своим развратным поведением Ватиния, по ходатайству друзей был вызван к Цезарю для объяснений. Великий человек сам сделал первый шаг для примирения. Если поэты дружно упражнялись по поводу гомосексуальных похождений Цезаря, то его собственные солдаты делали упор на другом аспекте его сексуальной жизни в Галлии, распевая:
Даже через 100 лет в Галлии встречались люди, считавшие себя потомками Цезаря, как, скажем, один человек из Дижона, утверждавший, что его прапрабабка была любовницей Цезаря, а в нём самом течёт кровь Юлиев.
Критики игнорировали тот факт, что подчинённые Цезаря, такие, как Мамурра, эффективно выполняли огромные объёмы работы. Это, без сомнения, относилось и к штабу Цезаря, которым руководил Помпей Трог, галл из Воконтия (Вэзон) и большой специалист во всём, что касалось кельтов. Около 54 года до н. э. его сменил Авл Гирций, учёный, не имевший военного знания, на которого позже набросился с нападками Цицерон, называя его женоподобным бездельником. Тем не менее именно Гирцию Цезарь поручил написать последнюю, восьмую часть «Комментариев». Гирций был известным гурманом, его повар славился своими изысканными соусами, и попасть к нему на обед считалось большой удачей. Поэтому маловероятно, что жизнь в штаб-квартире могла прийтись ему по вкусу, ведь сам Цезарь пил очень умеренно и был совершенно равнодушен к еде.
Однажды на званом обеде в Милане, где присутствовал Цезарь, подали спаржу, которая вместо оливкового масла была полита укусом. Цезарь совершенно спокойно съел предложенное блюдо, упрекнув своих подчинённых, которые не могли заставить себя проглотить ни кусочка. На обедах у самого Цезаря столы накрывали в двух отдельных комнатах, позволяя тем самым ему избавиться от общества нежелательных гостей.
Гирций и его сотрудники, так же как и их властелин, с неослабевающим вниманием следили за всем, что делалось в Риме, поскольку целью галльских завоеваний было не только и не столько покорение Галлии, сколько удовлетворение амбиций Цезаря в столице. В Рим постоянно летели письма: Цезарь назначал выборы, вербовал сторонников, льстил или угрожал врагам, нейтралам и колеблющимся. Связь не прерывалась даже тогда, когда Цезарь был в Британии и на доставку писем уходило от трёх до четырёх недель; а зимой, когда Цезарь возвращался в Цизальпинскую Галлию и расстояния сокращались, информационный поток резко возрастал. Даже во время переходов, сидя верхом на лошади, Цезарь продолжал диктовать письма своим постоянно занятым секретарям, которых у него было, как минимум, двое. Неудивительно, что молодой римский юрист, поступивший служить к Цезарю, жаловался Цицерону, рекомендовавшему его на эту должность, на то, насколько трудно добиться приёма у самого Цезаря.
Огромный поток сообщений шёл не только из штаб-квартиры Цезаря в Италию, но и в обратном направлении. Цицерон предупреждал Аттика, что необходимо соблюдать осторожность даже в частной переписке, так как нет никаких гарантий, что содержание письма не станет известным Цезарю. Его люди в Риме контролировали этот поток интеллектуальной информации, подбирая кандидатов для выполнения заданий Цезаря. Руководили этой работой Бальб и его неутомимый коллега Оппий, принадлежавший к влиятельному семейству всадников и преуспевающих финансистов. Он также был известен тем, что в свободное от работы на Цезаря время писал биографии известных современников.
Цицерон тем временем принимал лестные знаки внимания от Цезаря и его приближенных. В течение всего пяти недель насыщенного событиями 54 года до н. э. он получил от Цезаря не менее трёх сообщений. Всё это помогало удерживать оратора в жёстких рамках. Он был всё ещё связан своими обязательствами по отношению к триумвирам, что подтверждал в своих письмах. Кроме того, Цицерон надеялся (как выяснилось впоследствии, напрасно), что такая лояльность поможет стать консулом его брату, служившему теперь у Цезаря. Поэтому Цицерон выступил в суде в защиту Ватиния и Габиния, на которых он так яростно нападал двумя годами ранее. И Цезарь щедро отблагодарил его за содействие. Он предоставил Цицерону значительную денежную сумму и назначил его на прибыльную должность — Цицерон стал одним из руководителей строительства нового форума Юлия, который Оппий планировал возвести около старого Римского форума. Земля, предназначенная для нового комплекса, стоила очень дорого, а при движении таких больших сумм кое-что всегда оставалось и для руководства.
17
Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. Божественный Юлий, 51. Пер. с лат. М.Л. Гаспарова. М.: Правда, 1988.