Страница 179 из 185
- Дня три-четыре, и жди их под стенами Киева… - произнёс Вышата. - А дел по отражению приступа ещё много. Мои люди следят за продвижением войска кагана, он скоро станет тоже у порогов переправляться… У него значительно меньше сил, чем у Ефраима.
- А не ударить ли нам по Завулону, пока он не соединился с царём? - предложил Дир. - Там, у порогов, и засаду устроить…
- Хорошо бы, - подал голос за своего господина Еруслан.
Но это предложение не поддержали - слишком большой риск, да незамеченными вооружённых людей мимо хазар Ефраима теперь не проведёшь.
- Вышата, сколько лодей тебя наготове? спросил Аскольд.
- Около ста наберётся, княже.
- Сумеем ли до того, как Днепр закуётся в лёд, переправить на них воев в тыл хазарам?
- Подойдёт Ефраим, и токмо примкнёт к нему Завулон, тогда и погрузим на учаны оружие и доспехи, а следом на лодьях отправим воев. Можем забрать их больше пяти тысяч.
- Ратибор, вот твои пусть и идут с Вышатой. А в местечке Родень расположитесь. И сможете там довооружиться…
- Значит, снимаешь с сего городка запрет[287]?..
- Снимаю… Там, где Днепр полнится Росью, станете ждать приказа. Как только хазары начнут брать приступом Киев, вы им в спину ударите.
- Вороги же увидят на реках передвижения… - робко высказал своё сомнение Ладомир.
- Пусть видят… Это не то, чтобы пойти к порогам посуху, как мой брат предлагал, где хазары напали бы, а тут они, безлодейные, на воде сделать ничего не смогут… - заключил Аскольд. - Теперь пора по местам расходиться. Будем ждать появления войска хазарского царя, а затем и кагана… И с работой управляться!
Получив повеление Аскольда о том, что их войско пойдёт с Вышатой по реке на лодьях, Ратибор и Умнай разместили его поближе к вымолам, на Подоле, где рядом с Велесом на берегу Почайны поставили и своего бога Леда, которого привезли с собой, так как в пантеоне киевских богов его не было… Хотя издревле поляне почитали Леда, но потом как-то забыли, а помнили его лишь жители тёмных дубрав.
Теперь же некоторые из них, немного знающие корабельное дело, помогали людям Вышаты готовить лодьи к отплытию: конопатили, обшивали, красили борта, смолили днища, сучили канаты, латали паруса, меняли весла, которые пришли в негодность во время похода на Византию.
Марко, повзрослевший, ставший степеннее, чем прежде, уже командовал на полном серьёзе - за нерадивость или ещё какие-нибудь промахи нещадно наказывал. Под его «горячую руку» попал недавно и Никита: смейся - не смейся, а наложил племяш на дядю наказание ночной работой, и будь добр - выполни её… Вот так!
Конечно же, неизгладимое впечатление произвела на Марко и Никиту встреча с друзьями - Доброславом, Селяном и Лагиром; последний на вымоле уже имел красивый просторный дом, и жена его Живана родила ещё дочку. Алан и позвал их всех на свой праздник, а Никиту выбрали на нём тем человеком, который бы повесил на маленькую шейку новорождённой костяную подвеску-ложечку… Этим он как бы от имени присутствующих пожелал девочке в дальнейшей её жизни благосостояние и достаток… Ручка ложечки украшена искусно вырезанным орнаментом в виде плетёнки и напоминает чешуйчатый хвост какого-то чудища[288]. Какого?.. Отец девочки, Лагир, которому по наследству досталась от мамы сия подвеска, и сам не знает. А у полян и алан существовал одинаковый обычай вешать новорождённым подвески. Ах жаль, что не дожила до сего радостного дня бабка Млава!..
После того как выпили хмельных напитков, Лагир, Доброслав, Марко, Никита и Селян ударились в воспоминания о недавнем прошлом. Клуд рассказал, как отомстили Иктиносу и женили Дубыню, и поведал о своём приключении на Дунае, об обращении мораван в православную веру Христову.
- О, и в Киеве христиане появились! - воскликнул Лагир и в свою очередь сообщил о поджоге пещерного храма и убийстве людей. - Ходят слухи, что сие страшное дело лежит на совести Сфандры - старшей жены Аскольда. Да не пойман - не вор… И что сам старший князь будто всё больше склоняется к вере христианской: не расстаётся с греком Кевкаменом, водит его за собой повсюду, и тот уже креститься научил Аскольда… А Сфандре и Диру очень это не по нутру…
- А мы с Селяном в Новгороде побывали, нового старейшину лицезрели, - сказал Никита. - Кстати, Лагир, почему на свой праздник не пригласил Горяна, который с нами там тоже был и на Нево-озеро ездил?
- Заходил я к нему, но его куда-то Дир послал…
- Не знаю, как Селян, он-то ведь в бытность свою где только не побывал, - продолжал Никита, - а я не перестаю удивляться тому, как огромна земля наша, и сколько на ней всего чудного!..
- Чудес и впрямь хватает, - засмеялся Клуд и вспомнил, как во время смерча летали повозки, запряжённые лошадьми, и люди вместе с ними… И как лодки, словно птицы, снимались с озёрной воды и исчезали в небе…
Опять с красочными подробностями рассказал Доброслав об этом. У Марко от удивления, когда всё услышал, даже челюсть отвисла, а язык по-детски изо рта высунулся… Как ни пыжился младший брат Никиты взрослым быть, а мальчишка в нём так и проглядывал…
И Марко в свою очередь стал излагать, что ему привиделось, когда он побывал ночью на могильнике бабки Млавы, на другой день после её похорон.
- Значит, это был ты… - заметил Лагир и загадочно улыбнулся.
- Почему говоришь так?.. Может быть, что-то увидел там? - спросил Марко.
- Молви, послушаем.
…В тайне от алана Марко затеял с корабельщиками спор на две серебряные гривны, что именно он, внук деда Светлана, в полночь пойдёт на могильник усопшей бабки Млавы и из стоящего там наполненного доверху мёдом кувшина отольёт в посудину треть, а утром угостит всех. А потом сходят на могильник и проверят, был ли Марко там?..
Ведь мёд можно взять у себя в погребе, если есть дом, а у кого его нет - можно мёдом и заранее запастись. Для обману…
Сходить в полночь на могильник не каждый отважится, потому как в это время выходят наружу тени умерших, превращаются в страшных чудищ и начинают пугать. Если им сие удаётся, то робкого человека затаскивают к себе под землю…
Когда-то мама совсем маленького Марко учила различным заговорам и, в частности, от происков душ усопших. Вот на эти заговоры и надеялся он.
Как только возблизилась полночь, Марко пошёл на могильник, прихватив с собой трут, кресало и кремень. Шёл и думал: «Почему тень умершего напугать живого старается?..» И сам себе ответил: «Знать, тень не умершего, а всего лишь усопшего… Его закопали, вот и мстит живым за это… Надо было бы сжечь…»
- Темно, хоть глаз выколи… Лишь вдали синие искры вспыхивали и перебегали с места на место. Как только я поднялся на самый верх могильника, они тут же погасли… «Всё, - думаю, - сейчас начнётся!»
Высек огонь, зажёг заготовленный заранее намотанный на палку просмолённый жгут и стал отливать поминальный мёд из кувшина в глиняный горшок. Поставил кувшин на место, хотел уходить, да обернулся. И увидел во всём белом бесплотный образ бабки Млавы. Она не пугала меня, лишь попросила трут, кресало и кремень. И даже посветила, когда я спускался с могильника… - Голос Марко пресёкся, и рассказ закончился.
- Пожалела она тебя. Не стала пугать… Другое дело, если бы взрослый там оказался, - сказал Селян.
- Думаю, что возраст тут ни при чём… - возразил ему Доброслав. - Душа усопшей безгрешна, а видимо, пугают те, кто сразу не попадают в небесный зелёный сад…
- Может и так… Но она почему-то не взяла с собой то, что просила… Я нашёл, Марко, на могильнике твои трут, кресало и кремень, - сообщил Лагир.
Вотчинное владение Вышаты… Оно удобно улеглось по обеим сторонам широкого шляха[289] в виде села из деревянных рубленных изб смердов. Здесь на каждом дворе, несмотря на военные сборы в самом Киеве и его окрестностях, приготовлялись к предзимней пахоте: возле телег, снятых с передков, точились зернистым валунцом[290] запашники и подправлялась ременная упряжь для волов и тягловых лошадей.
[287] На месте слияния Роси и Днепра стоял тогда священный городок Родень. В него по княжескому указу чужаков не допускали, чтобы не выведали секрет прочности оружия, которое здесь ковали.
[288] Точно такую подвеску нашли археологи в детском захоронении на Старокиевской горе. В Киевском историческом музее хранятся две бронзовые подвески-ложечки из раскопок в Киевской области.
[289] Шлях - степная дорога.
[290] 3ернистый валунец - точильный камень.