Страница 117 из 122
Потом подошло подкрепление. То была армия, состоящая из истощенных, мертвенно-бледных людей Ира. Они перебрались через паалуанский лагерь, мимо нашей башни к полю боя. Их трубы возвестили залонианам о том, что нужно расчистить тропу, и ириане ринулись сквозь брешь.
Они обрушились на чернокожее каре с яростью, которой никто не мог противостоять. Люди карабкались по телам своих сограждан, чтобы добраться до врага. Когда ломались их копья, они сражались саблями, теряя сабли, сражались кинжалами, а когда не было и кинжалов — ногтями и зубами. В трех местах они прорвали каре и ворвались внутрь, обрушиваясь на паалуан со спины.
В то время, как в бой снова пошли мамонты, колдуны внутри каре были уже слишком заняты, чтобы творить заклинания. Животные ринулись на врагов, сворачивая им головы. Обхватывая хоботами тела каннибалов, они поднимали их в воздух и швыряли в сторону.
Завеса пыли стала такой густой, что трудно было что-либо разглядеть. Наконец, из облака пыли начали появляться фигуры паалуан. Они бежали по равнине, бросая на ходу оружие и доспехи. За ними мчались конники Хваеднира, стреляя на скаку.
Из семи тысяч паалуан, пришедших вверх по Кийамосу, к началу битвы осталось немногим больше шести тысяч — остальные погибли при осаде или умерли от болезней. Из этих шести с небольшим тысяч огромное количество пало на поле битвы, ибо пленных не брали. Некоторым удалось убежать, но, лишенные возможности перебраться через Западный океан, все они были выслежены и убиты за последующие месяцы.
После вторжения паалуан ириане понесли такие потери, что образованная ими линия защиты начала распадаться. Из тех тысяч людей, что сражались в тот день против паалуан, несколько сотен было убито или умерло от ран. То была значительная потеря, но все же она была ничем по сравнению с потерями врага. Подобное соотношение сил не является, как мне объяснили, необычным для битв Первого уровня, ибо толпа, бросившаяся в бегство, легко может быть рассеяна их преследователями со значительной безопасностью для себя.
Строго говоря, один человек все же был взят в плен — генерал Улола, найденный раненым на поле боя. Быстро соображающий ирианский офицер помешал солдатам убить его, как других каннибалов. Чем убивать его сразу, ириане предпочли вынести ему формальный приговор.
Генерал Сеговиал действовал как главный вершитель правосудия. Поскольку перебежчик Марандос благоразумно исчез, переводить речи Улола было некому. Он говорил весьма горячо, но его никто не понял. Мои усики сказали мне, что он был преисполнен невероятного возмущения тем, что его собираются наказать за правое, по его понятиям, дело.
Как бы там ни было, он был признан виновным и, несмотря на борьбу и всяческие протесты, помещен на помост, построенный для меня. Ирианин освободил веревку, шест упал и со звуком «бум» нож отсек голову генерала Улола.
Я несколько сожалел об этом событии. Если бы его помиловали, а я научился бы общаться с ним, мы могли бы провести весьма интересную беседу о морали каннибалов, на принципах которой он воспитывался, и позднее я бы с удовольствием занялся ее философским обоснованием. В конце концов, мне и самому приходилось есть обитателей Первого уровня, хотя я никогда не смотрел на них, как на пишу. Но люди в тот момент не способны были оценить всю прелесть абстрактных споров.
Битва имела и другое любопытное последствие. Драконы были заморожены заклинанием Иурога, но заклинание это не могло действовать вечно. Наши воины-победители в пылу битвы успели забыть о рептилиях-статуях. Когда те отогрелись и начали двигаться, командиры тотчас же отдали своим людям приказ убивать чудовищ. Большинство их и в самом деле было убито, но некоторые, оставшись без своих паалуанских хозяев, удрали с поля битвы и спаслись. Кое-кого из них выследили потом, но мне приходилось позже слышать рассказы о драконах, бродящих по великому Болоту Мору, в южном Ксиларе, где достаточно теплый и влажный климат делал их существование сносным.
Глава 11. ПРИНЦ ХВАЕДНИР
Я прочел немало вымышленных рассказов, которые, забавы ради, сочиняют обитатели Первого уровня, называя их «художественной литературой». У нас, на 12-ом уровне, Нет ничего подобного — мы слишком логично мыслим и слишком образованны, чтобы находить удовольствие в литературе подобного рода. Должен признаться, однако, что постепенно я почувствовал к ней вкус, хотя мои сотоварищи-демоны и бросали на меня косые взгляды, словно я начал принимать опасный наркотик.
В этих вымышленных описаниях, называемых «рассказами», авторы-люди утверждали, что все события, какими бы они ни были запутанными, должны с успехом разрешиться и действие должно приходить к счастливому концу. Событие же, которое помогло подобному разрешению проблем, должно являться кульминационной точкой рассказа.
В рассказе о битве за Ир описание этой битвы и явилось бы кульминацией. Потом герой женился бы на героине, злодей был бы наказан, а все выжившие повели бы счастливую и беззаботную жизнь.
В реальной жизни все было иначе. После битвы выжившие продолжали жить, как и раньше, и судьба была к ним не более благосклонна, чем всегда. Иногда они получали прибыль от своих ошибок, временами неисповедимые пути судьбы возносили их высоко, независимо от их достоинств.
Принц Хваеднир после битвы занялся заботами о раненых и милосердным перерезанием горла тем, кто, по-видимому, и так собирался умереть. Генерал Сеговиал попытался заговорить с ним, но они не смогли понять друг друга. Хваеднир оглянулся в поисках Шнери. Не найдя его, он устремился ко мне. Я стоял с адмиралом Диодисом. Адмирал был занят выполнением аналогичных обязанностей. Хваеднир сказал:
— Хо, Эдим! Иди-ка сюда, будешь переводчиком.
— Не откажите в любезности, адмирал, позвольте мне подойти к принцу Хваедниру. Я ему нужен.
— Это и есть командир хрунтингов? — спросил адмирал.
— Мне самому хочется ему кое-что сказать.
Таким образом, я был переводчиком сразу у трех командующих. После обмена дружескими фразами Хваеднир сказал:
— Могу ли я что-нибудь сделать для вас, генерал?
— Еда, — ответил Сеговиал. — Ириане голодают.
— Вы ее получите. Адмирал, что мы можем для этого сделать?
— У меня на кораблях есть запасы еды. А как обстоят дела у вас?
— Мы можем помочь продовольствием из нашего лагеря. Но после сегодняшнего я не знаю…
— Позвольте, мой принц, — заговорил адмирал, — в вашем войске много лихих всадников. Почему бы не отправить посланников на север, юг и восток с известием о победе? Передав это известие, они могут упоминать о том, что любой фермер или торговец может привезти в Ир продовольствие и получить мгновенную и хорошую прибыль.
Хваеднир скорчил гримасу.
— Мы в коммерции не сильны, это ваши новарианские проблемы.
Адмирал хмыкнул.
— Мне кажется, это неплохая идея. Плюньте мне в лицо, если она не принесет результатов.
И действительно: на второй день после битвы из Солибрии, Метуоро и Ксилара начали прибывать телеги фермеров. Как им удалось покрыть такое расстояние за столь краткий срок, я не знаю. Некоторые, должно быть, погоняли своих лошадей всю ночь.
Тем временем Хваеднир и адмирал договорились о выделении из своих запасов достаточного количества продовольствия для того, чтобы обеспечить город одним хорошим обедом. Генерал Сеговиал сказал:
— Принц, почему бы вам не пройти сегодня вечером по городу, принимая дань уважения от горожан?
Хваеднир глянул на свою броню, покрытую грязью и кровью.
— Что? В таком виде? Я хочу сказать, мой дорогой сэр, я слишком устал сегодня. Завтра я буду рад. А что до еды, то она прибудет вовремя.
Я попрощался с адмиралом и вместе с принцем Хваедниром вернулся в лагерь. Шнери, легко раненный в руку, вернулся туда раньше нас. Хваеднир хлопнул своего кузена по спине, и тот закричал от боли.
— Чума на тебя! — заорал Шнери. — Из-за тебя у меня снова началось кровотечение.