Страница 112 из 122
— Чам! — крикнул мой сосед Шнери. — Завтра Минтхар будет не в состоянии избрать более умеренную линию поведения.
Теорик с озадаченным видом покачал головой.
— Да, теперь, когда ты сказал так, я понял, что ты имеешь в виду. Стража! Отменяю мой последний приказ насчет убийства… ах, ах, ах! Уже слишком поздно!
Один из стражников как раз вступил в шатер, держа за волосы на вытянутой руке голову посла Минтхара. Теорик заметил:
— Славная получилась шутка, х-ха-ха! Клянусь шатрами Грейниеха, нам придется придумать какую-нибудь басню для Чама Бандешара. Переходим ко второму вопросу — предложению, привезенному из Ира демоном Эдимом.
Теорик сделал резюме по моему предложению:
— Вначале мы заподозрили, что это какой-то фокус, поскольку Эдим не привез с собой ни верительных грамот, ни убедительных доказательств, — сказал Чам. — Он уверял, что все это украдено заперазахами. Но несколько наших людей, которые служили в Ире, подтвердили, что Эдим был там, состоял на службе у знатной дамы из этого города. Так что теперь мы склонны верить ему. И потом, трудно найти причину, которая заставила бы его совершить такой длинный и опасный путь просто так. А теперь позволим ему самому выступить перед нами. Его Превосходительство Эдим.
Говоря о «фокусе», Теорик имел в виду не происки кочевников, а действия каких-нибудь фермеров или горожан. Хрунтинги были полны презрения ко всем, ведущим оседлый образ жизни.
Вставание из-за стола доставило мне некоторые трудности, потому что принц Хваеднир уснул, положив золотистую голову мне на плечо. Освободившись от этой ноши, я поведал военачальникам племени о тяжелом положении Ира, а Шнери переводил. Я старался высказываться очень осторожно, памятуя о судьбе несчастного Минтхара. Пьяные варвары — ненадежное общество.
Потом, началась бесконечная дискуссия. Поскольку ораторы были изрядно пьяны, аргументы, приводимые ими, были либо неумными, либо не имеющими отношения к делу. Наконец Чам призвал всех к порядку.
— На сегодня все, — сказал он. — Мы придем к вашему реше… нашему реше… мы обдумаем завтра на трезвом совещании. А теперь…
— Прошу прощения, великий Чам, это не все! — выкрикнул один из хрунтингов, в котором я узнал человека, доставившего меня в лагерь Чама Теорика. — Я не прерывал вас, пока вы были заняты делом, но теперь с делами покончено и я хочу рассказать кое-что об этом демоне!
— О? — промычал Чам. — Что же именно, мастер Хлиндунг?
— Он нанес мне тяжкое оскорбление! — И Хлиндунг рассказал о нашей встрече в степи и о том, как я силой заставил его отвезти меня к Чаму. — Итак, я утверждаю, что он подлый ублюдок, чудовищный урод, облик его омерзителен, а тело коряво. И я докажу свои слова. Выходи вперед, демон!
— Что это значит? — спросил я Шнери.
— Это значит, что вы с ним должны теперь драться насмерть.
— Чам, — возразил я, — если этот человек убьет меня, то как я смогу предстать завтра на трезвом совете?
— Пусть это тебя не волнует, — успокоил меня Теорик. — Я слышал твое предложение и уверен, что Шнери помнит его наизусть. А драка ваша послужит забавным окончанием сегодняшнего совета. Повеселимся, хо-хо! Вставай же и покажи себя, мастер Эдим!
Хлиндунг с важным видом расхаживал перед столом Чама. При нем была шпага, которой он то и дело рассекал воздух, и небольшой кожаный щит, усеянный железными заклепками.
— Я сделаю все, что в моих силах — сказал я, — но чем же я должен с ним бороться?
— Тем, что у тебя есть, — ответил Чам.
— Но у меня нет ничего, — запротестовал я. — Ваша охрана обезоружила меня у входа в шатер, и оружие мне так и не вернули.
— Хо-хо-хо! Как забавно! — загремел Теорик. — Как же тебе не повезло! Я не могу приказать, чтобы тебе вернули оружие, потому что ты мог бы тогда нанести им повреждения Хлиндунгу и я оказался бы нелояльным по отношению к собственному соплеменнику. Эй, кто-нибудь, подтолкните его!
Мои усики подсказали мне, что собравшиеся военачальники жаждут крови. Хваеднир проснулся и, при помощи остальных, схватил меня за плечи и начал выталкивать из-за стола.
— А что, если я его убью? — спросил я.
— Это будет чудесное зрелище, хо-хо! Но ты должен убить его в честной драке. Конечно, его воины захотят отомстить за него!
Прежде чем я осознал сказанное, меня выпихнули на свободное пространство, лицом к Хлиндунгу. Он пригнулся, держа щит перед собой, и начал наступать на меня, делая короткие выпады шпагой, клинок которой блестел в желтом свете фонарей.
— Ваша Свирепость, — начал было я, но в этот момент Хлиндунг внезапно прыгнул на меня.
Хотя по силе я далеко превосхожу среднего обитателя Первого уровня, да и сложением я покрепче, я не обманывал себя — шпага Хлиндунга легко проткнула бы мне чешую. Места было мало, и я сделал единственное, что мог, чтобы избежать его страшного на вид оружия. Я перескочил через Хлиндунга и очутился за его спиной.
Хлиндунг достаточно выпил в тот вечер, в то время как я ограничился лишь небольшим количеством пива. Кроме того, похоже, алкоголь действует на демонов меньше, чем на людей. Возможно, причина этого могла бы озадачить алхимиков.
Когда Хлиндунг обнаружил, что я исчез, он, вместо того, чтобы обернуться, начал лупить своей шпагой воздух в том месте, где я раньше стоял.
— Колдовство! — вопил он. — Демонство!
Я прыгнул на него сзади и схватил когтями за ворот и за штаны. Потом я начал вращать его над головой. С криком пронесся он под потолком шатра и вылетел наружу. Оттуда послышался грохот.
Несколько хрунтингов выбежали на улицу. Вскоре они вернулись со словами:
— Великий Чам, Хлиндунг разбился не насмерть. Он всего лишь сломал ногу.
— Хо-хо-хо! — веселился Чам. — Мой храбрец решил помериться силами с демоном! Ничего, это послужит ему уроком. Теперь он проваляется со своей ногой несколько лун, а когда он выздоровеет и станет искать ответной встречи, ты, мастер Эдим, несомненно, будешь занят в другом месте. Чертовски умно было с твоей стороны, клянусь крюками Грейниска! Хоть ты и попортил мой новый шатер. Всем спать! Пьяный совет объявляю закрытым.
Трезвый совет, состоявшийся на следующий день, был менее красочным, но куда более разумным, хотя некоторые швенры говорили такое, что у нас, на 12-ом уровне, их вряд ли сочли бы разумными существами. Военачальники приветствовали перспективу отправиться в Ир, но боялись паалуанских драконов.
— Мамонты хороши для военных целей, — сказал один, — вот только они почему-то не любят, когда их ранят и убивают. Да если им ударит в нос драконий запах, они впадут в панику и ринутся назад через собственные войска! А это чревато серьезными потерями.
— У нас, демонов, — сказал я, — есть поговорка: хочешь спастись — спасайся сам. Но нет ли среди вас колдунов, которые смогли бы обезвредить этих чудовищ?
— Есть двое, да уж больно они старые. Годны только, чтобы боль в животе заговаривать да погоду предсказывать. Мы, храбрые кочевники, больше полагаемся на верность меча, чем на магию.
— Вот если бы паалуане вторглись в Швенр, — вмешался еще один, — то все было бы просто. Нужно было бы только дождаться холодов, ведь у их драконов кровь холодная: чем сильнее мороз, тем они неповоротливее.
— Это, с вашего позволения, наталкивает меня на одну мысль, — заметил я. — Я знаю шамана из заперазхов… если только слово «знаю» подходит для определения отношений с человеком, который собирался принести меня в жертву своему богу. Он владеет заклинанием холода, я сам, собственно, на него попался, когда Иурог — так зовут этого парня — заморозил меня. Так вот, если бы нам удалось убедить мастера Иурога употребить это заклинание против паалуан…
Это предложение было встречено военачальниками криками одобрения.
— Хорошо! — сказал Чам. — Пусть мастер Эдим попытается завербовать этого дикаря. Мы отправимся до Игольного Ушка, а там посмотрим, насколько сильны будут его доводы.
— А теперь, — продолжал он, — другой вопрос. У нас нет письменного соглашения с Синдикатом, и мы были бы дураками, если бы ринулись в такое дело, не заручившись серьезным договором. Знаем мы этих трюкачей. Мы можем положить ради них половину войска, но, если у нас не будет клочка бумаги с их подписями, они вполне могут сказать: «Мы ничего вам не должны: мы никогда не просили вас о помощи».