Самый лучший папа

— Да, я люблю детей. Так мы идем вниз? — нервно сказала она.

— А что? Боишься, что я затащу тебя в спальню и запру дверь?

— Конечно, нет, — слишком быстро ответила она.

— Напрасно, — заметил он, оторвавшись от стены, — потому что именно это я и собираюсь сделать.

Прежде чем Мередит успела что-либо сказать, он мягко и. чертовски ловко поднял ее и отнес в свою комнату. Запер дверь и опустил на середину огромной кровати.

Она лежала, едва дыша, уставившись на него, а он уперся руками по обе стороны ее головы и сверлил ее зелеными глазами.

— Ну как, боишься меня, Мередит? — тихо спросил он. — Если я начну с тобой что-то делать, будешь отбиваться и звать на помощь?

Она разжала губы. Она совсем его не боялась. За этот день что-то случилось с обоими, они стали ближе. Мередит узнала о нем так много, что сейчас главной мыслью было — как сильно она его любит. И как бы ей хотелось полностью принадлежать ему!

— Нет, не боюсь. Я знаю, что ты не причинишь мне зла и не станешь принуждать. Так ты сказал.

Он слегка расслабился.

— Правильно. — Глаза его скользили по ее телу, лаская грудь под легкой тканью, обтянутые джинсами бедра и ноги. — Ты не представляешь себе, как весь день сводила меня с ума. Знаешь, что ты очень сексуальна?

— Я? — Ее лицо осветилось слабой улыбкой.

— Ты. — Он встретился с ней взглядом. — И ты отсюда просто так не уйдешь.

От этой сладкой угрозы по спине пробежали мурашки.

— Правда?

Блейк склонился над ней, грудью почти касаясь груди, ртом — рта.

— Да, — выдохнул он, — да.

Мередит обвила его руками. От него пахло одеколоном. Она любила этот запах, эти плечи, эту спину, где мускулы перекатывались под тонкой кожей. Застонала, ощутив сладкую тяжесть большого тела.

— Расслабься, — шепнул он. — Тебе не будет больно.

Она ухватилась за его густые волосы и опустилась под теплым грузом навалившейся груди. Когда его язык скользнул ей в рот, она сжала Блейка в приливе нового чувства, оно огнем пробежало по ее нервам, лишив сил. Ни с кем, кроме Блейка, она так не целовалась, и это было прекрасно.

Она поцеловала его в ответ, наслаждаясь вкусом теплого жадного рта. Одна рука Блейка поддерживала ее шею, другая гладила плечо и вдруг скользнула и накрыла мягкую грудь.

У нее вырвался стон, он поднял голову, но руку не убрал.

— Не бойся, — прошептал он, — мы уже делали это. Но теперь я не такой зеленый.

— Да. — Мередит коснулась его пальцев, слегка погладила их, ее глаза смотрели в его с нарастающим возбуждением. Она разлепила опухшие губы. — Ты… расстегни топ, — сказала она дрожащим шепотом, — под ним ничего нет.

Мередит покраснела, и Блейк догадался, что предложение стоило ей немалого мужества. Хочет показать, что доверяет, или же чувствует то же вожделение, что и он?

Блейк стал медленно расстегивать топ, не отпуская ее глаз.

— Почему ты ничего не надела под него? — спросил он.

— А ты не догадываешься? — ответила Мередит шепотом.

Приглашение было столь откровенным, будто она его прокричала. Блейк медленно раздвинул края топа и обнажил упругие полные груди. Они были так же прекрасны, как пять лет назад, только полнее и тверже. Розовые лепестки, подумал он, теряя разум при виде твердых сосков, выдававших ее желание.

— Ты кому-нибудь другому давала так смотреть на себя? — прошептал он. Ему вдруг это показалось важным.

— Только тебе, — ответила она, глядя тепло и нежно, почти с любовью. — Как бы я могла?.. — Хриплый голос прервался.

— Мередит, ты прекрасна, — признал он. Чуть касаясь, он провел рукой по груди, и Мередит вскрикнула.

Блейк испугался, посмотрел с откровенным беспокойством.

— Тебе больно? — участливо спросил он. — Извини, я знаю, это очень нежное место, я не хотел быть грубым.

Она уставилась на него, кусая губы, не зная, что сказать. Нерешительно произнесла:

— Блейк… это не больно.

— Но ты вскрикнула, — искренне допытывался он.

— Да. — Она густо покраснела.

Все еще хмурясь, он продолжил движение руки. Всматриваясь ей в глаза, нежно погладил, пропустил твердый кончик между пальцами, накрыл его ладонью. Она всхлипнула и опять вскрикнула, трепеща и поднимаясь к нему.

— Чертова Нина! — свирепо шепнул он. Мередит была как в тумане, она не поняла, что он сказал.

— Что?

— Ничего, — резко шепнул он. — О Боже, Мередит! — Он наклонился ртом к ее груди, и она застонала, изгибаясь под ним. И нежный стон, и дрожь сводили его с ума.

Он целовал каждый дюйм ее тела, покусывал кожу на животе и груди, а руки ласкали, гладили, обожали. Задолго до того, как он поднял голову, она уже плакала и просила большего…

Он глубоко дышал, глядя в ее расширенные глаза. Ее лицо завораживало его: казалось, он ее мучит, но ее руки притягивали его голову, нежный голос призывал его рот. Она стонала, но не от боли. И самое восхитительное ощущение пронизало его тело, когда он навис над ней.

— Ты меня хочешь, — хрипло прошептал он.

— Да.

— Ужасно хочешь.

— Да!

Руки гладили ее грудь, Мередит содрогалась.

— Я не знал, что женщины так реагируют. Кричат… Боже мой, она надо мной издевалась, а я не догадывался!

— Что?

Он сел, она сделала робкую попытку накрыться, но он удержал ее руку, тихо сказал:

— Не надо. Ты прекраснее всего на свете. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Она вздохнула, расслабилась.

— Все это так ново, — попыталась она объяснить.

— Конечно. — Он кончиками пальцев коснулся груди и с удовольствием смотрел, как Мередит задрожала. — Хорошо… Черт знает как хорошо, Мередит.

— Блейк…

— Чего ты хочешь? — спросил он, прочтя в ее глазах робкое любопытство. — Скажи, я все сделаю.

— Расстегни рубашку, — прошептала она, — я хочу смотреть на тебя.

Кровь закипела в его жилах. Он расстегнул рубашку, дрожа от нараставшего в нем желания, и, когда заметил восторг в ее глазах при виде густого волосяного покрова, сбегавшего по груди к джинсам, швырнул рубашку на пол.

Она протянула руки, и Блейк со стоном опустился в ее объятия, содрогнувшись от прикосновения сосков, когда он грудью вдавил ее в матрас.

— Блейк, — простонала она, сцепив руки, ища губами его рот.