Страница 2 из 95
— Если бы он обернулся, ты приметил бы в его усах седину. Время выткало в них белые нити. А в глазах — искры, это глаза молодого Артыка. Это золото, которое не ржавеет!
Оба собеседника старались держаться на почтительном расстоянии от Артыка Бабалы — а он вышагивал впереди них, думая о чем-то своем, ничего не замечая вокруг.
Возле колхозной конторы возвышался заросший колючкой бугор, — его оставили здесь на память о недавнем прошлом, когда на этом месте простиралась пустыня, покрытая лишь бурьяном да приземистым чоганом.
Артык Бабалы поднялся на бугор, огляделся. Улыбка тронула его губы.
Местность эта именовалась Бараньим озером — Овечкол. Но никакого озера тут не было и в помине не только при Артыке, но и при его деде и прадеде. Лишь солончаковые пролысины да остатки камыша свидетельствовали о том, что когда-то, в давние-давние времена, здесь широко разливалась вода.
В это даже не верилось.
А вот дикая, злая, опасная пустыня, казалось, мертвела вокруг еще вчера.
Артыку припомнилось, как он осенью тридцатого года ехал по этим местам на своем верном коне. Было уже за полночь, и тропинка, проложенная среди низкорослого кустарника, еле виднелась в мутном свете луны.
В правой руке Артык сжимал камчу, в левой — винтовку.
Сколько уж времени прошло после революции, а он все не слезал с коня, не снимал пальца с ружейного курка. Приходилось постоянно быть начеку: враг сопротивлялся из последних сил.
Конь Артыка неожиданно остановился, насторожив уши и поскребывая землю передними копытами. Видно, почуял опасность…
Артык привык доверять своему коню, тот ни разу еще его не подвел — ни в долгих переходах, ни в жарких сражениях. Если конь останавливался вот так, с ходу, и тревожно прядал ушами, значит, где-то близко таился враг, и нельзя было терять ни секунды. Как-то Артык промедлил, бандит, лежавший в засаде, успел выстрелить первым и ранил его в левое плечо. С тех пор Артык, как только конь предупреждал его об опасности, уже не терялся и не опаздывал с выстрелом.
Вглядевшись в темноту, Артык заметил, что кто-то шевелится за ближним кустом. С добром — там незачем было бы прятаться. Действуя по поговорке: «Опередит испугавшийся», Артык вскинул винтовку и выстрелил в куст. Раздался дикий вой, чья-то тень взметнулась над кустом — и словно опала…
Оказалось, Артык убил волка. Хищник валялся на земле, высунув язык, вытянув ноги…
Вот как тут было когда-то. Даже волки водились…
Нынче же вокруг колхоза раскинулись поля хлопчатника, на месте бывшей пустыни появились сады, бахчи, огороды.
Правда, отсюда, с бугра, видны не только хлопковые плантации. Они, собственно, занимают не такое уж большое пространство. За ними же, до самого горизонта, тянется пустынная степь — нетронутая целина, изнывающая от жажды.
Сейчас она отливала зеленью: осенью прошли обильные дожди, пустыня расцвела, и так как зима выдалась мягкая, то веселая, пестро-зеленая расцветка сохранилась до весны.
Однако Артык-ага знал — еще до наступления июня зеленый цвет сменится желтым, вся растительность выгорит, степь сделается сухой и горячей, как свежая зола.
И земля будет молить: воды, воды!..
Он знал также, что и за каждую коробочку хлопчатника придется сражаться, не щадя сил. Еще недавно выпадали такие годы, когда из-за нехватки воды поля давали жалкие урожаи, и по существу долгий самоотверженный труд дайхан * шел прахом…
На землях, принадлежавших тедженским колхозам, сооружены два больших водохранилища, которые насыщались водой из реки Теджен, но часто этой воды было так мало, что огромные искусственные озера пустовали, живительная влага до них просто не доходила…
Чтобы растить хлопок на уже освоенной земле, чтобы поднять целину — колхозу, как и всему краю, нужна была вода.
И когда Артык услышал о решении приступить в ближайшее же время к строительству Большого канала, сердце его забилось в радостной надежде. Он хорошо знал места, по которым должен был пройти канал, сразу поверил в реальность осуществления грандиозного замысла и принял его не только сознанием, но и душой — ведь этот канал сулил водное изобилие и его родному краю, открывал перед мим широчайшие перспективы, и Артыку уже грезились невиданные урожаи хлопка, овощей, фруктов…
Ему не терпелось поделиться с кем-нибудь своими мыслями и мечтами, он сошел с бугра и остановил первую попавшуюся машину. Надо же случиться такому совладению: это опять был грузовик Аннама. Водитель выскочил из кабины, подбежал к Артыку-ага, уставился на него настороженно, ожидая новой выволочки.
Но вид у Артыка был миролюбивый. Положив руку на плечо Аннама, он доверительно проговорил:
— Аннам-джан*, ты слышал про строительство Большого канала?
У Аннама отлегло от сердца, он торопливо кивнул:
— Как же, как же, Артык-ага! Слыхал.
Как бы размышляя вслух, Артык сказал:
— По-моему, это отличная идея: повести канал от Келифского Узбоя, старого русла Аму.
Аннам имел слабое представление о планах строителей канала, но на всякий случай снова мотнул головой:
— Ваша правда, Артык-ага!
— Ведь русло Узбоя, как длинная кишка, растянулось на много километров и с готовностью примет воды Аму-дарьи, если, конечно, сперва удастся обуздать эту сумасшедшую…
Аннам вытянулся в струнку, как стрелка часов, показывающая на двенадцать:
— Ваша правда, Артык-ага!
Артык продолжал все так же задумчиво:
— Главное — канал пройдет по густонаселенной местности. Непригодной земли там более чем достаточно. Только воды и не хватает…
— Ваша правда, Артык-ага!
— Одно меня смущает: сумеет ли вода благополучно прокочевать через Каракумы или большая ее часть впитается в песок?.. Ученые и инженеры насчет этого даано уже спорят. Помню, когда я был наркомом земледелия, уже шел этот спор.
— Ваша правда, Артык-ага!
— Судя по всему, возобладало мнение идущих на риск… А может, и риска-то нет никакого, все подсчитано, учтено, проверено. Как молвится, лишь в борьбе можно почувствовать свою силу.
— Ваша правда, Артык-ага!
Аннам не многое понял из рассуждений Артыка, но из уважения к нему спешил выразить свое согласие с каждым его словом, Артык, однако, словно и не слышал шофера, разговор их походил скорее на монолог, прерываемый короткими репликами собеседника.
— Ох, дай бог, чтобы строителей ждала удача! — вздохнул Артык, — Тогда исполнилась бы вековая мечта моего народа!
— Ваша правда, Артык-ага!
— Помню, еще Кайгысыз Атабаев думал над тем, как бы пустить через пустыню воды Аму. Это было самой большой его заботой. И вот пусть запоздало, но дерево, посаженное им, готово дать плоды….
— Ваша правда, Артык-ага!
Артык, словно очнувшись, внимательно и сердито поглядел на. Аннама:
— Да что ты заладил, как попугай: ваша правда, ваша правда. Ты бы лучше поддержал меня делом, а не словами. Взял бы вот да объявил: мол, ежели строительство канала — дело народное, значит, мое место там, на стройке!
Аннам оторопело выпучил глаза:
— К-как… на стройке?
— А так. Я понимаю, хорошие шоферы необходимы и в колхозе. Но стройка в них нуждается куда больше.
— В-вы… вы хотите, чтобы я поехал на канал?
— А тебя разве не радует возможность потрудиться на переднем крае нашего наступления на пустыню?
— Я… я…
Артык нахмурился:
— Вижу, не радует. Ишь, даже заикаться стал!
— Артык-ага, да вы не так меня поняли! Ей-богу, куда вы махнете рукой — туда я и покачу.
— За чем же тогда дело стало?
— Да я ведь не один живу — с матушкой. Как же я ее брошу?
— А не надо бросать! Забери с собой. Стряпать-то она у тебя умеет?
— Еще как— пальчики оближешь!
— Ну вот и будет готовить обеды строителям. Повара-то там нужны не меньше, чем шоферы.
Аннам бодро воскликнул:
— Тогда все в порядке, Артык-ага. Считайте, что уговорили Аннама. Еду! — Он лукаво улыбнулся: — Если, конечно, председатель отпустит…