Страница 5 из 28
Но теперь общественная деятельность вновь открывалась перед ним: он был знаменит, как во время заговора Катилины (сам Помпей Великий заискивал перед ним), и знал, что нельзя не покривить душой, иначе месть триумвиров повергнет его в беды.
— Почему не поехал я в Галлию легатом при Цезаре? — мучительно шептал он, потирая переносицу, что служило признаком раздражения. — Там бы я жил спокойно, отличился, и не страшны были бы мне триумвиры… Но ведь Цезарь — триумвир! Везде они! Всюду их тяжелая могущественная лапа!
Примирение Помпея с аристократией, вызванное стремлением устранить Клодия от снабжения продовольствием Рима, а затем рост влияния триумвира на государственные дела испугали Цицерона. Нужно было выбирать между двумя сословиями, и он не колебался; решил скрепя сердце добиваться в сенате закона, который предоставил бы Помпею сроком на пять лет высший надзор за гаванями и рынками республики.
— Помпей будет заботиться о снабжении Рима хлебом, Клодий не посмеет ему мешать, — говорил Цицерон друзьям, — и голод в государстве прекратится. Все-таки лучше надменный Помпей, чем наглый Клодий!..
Аттик пожал плечами.
— Клодий распространяет слухи, что голод был искусственно создан Помпеем, который стремится к царской власти. Клодий угрожает выставить свою кандидатуру в эдилы и кричит на форуме, что не допустит, чтобы сенат вознаградил тебя за разрушенные дома и виллы.
Цицерон побледнел.
— Но разве у нас нет Милона? — сказал он. Конечно, есть. Милон женат на Фавсте, дочери Суллы, и он со всем и головореза ми сильнее Клодия, однако многие сенаторы готовы поддерживать не Милона, а Клодия, чтобы ослабить могущество триумвиров.
— Верно, Клодий откололся от триумвиров, — согласился Цицерон, опустив голову, но тотчас же поднял ее: — Да будет проклята борьба за власть! — воскликнул он сдавленным голосом. — Пусть боги тяжко покарают мужей, злоумышляющих против отечества!
V
Поддержанный Цицероном, Помпей получил надзор за хлебной продажей в республике и проконсульскую власть: в его распоряжение перешли государственная казна, войска и корабли; пятнадцать легатов были выделены ему в помощь.
Помпей деятельно принялся за обеспечение Рима продовольствием. Корабли подвозили хлеб со всех концов земли, и голод прекратился. Но Красс, ненавидевший Помпея, злоумышлял против него. Узнав, что во дворце Помпея остановился изгнанный из Египта восставшим народом царь Птолемей Авлет и что Помпей хлопочет о восстановлении его на престоле, Красс стал тайно работать против триумвира. Сначала он распространил слухи, что сто александрийских послов, отправившихся в Рим с целью обвинения Птолемея, убиты в дороге сикариями Помпея, а затем, добиваясь назначения в Египет, поручил Клодию возобновить нападки на него.
В следующем году борьба возобновилась. Клодий привлек к суду Мнлоиа, обвиняя его в насилиях, и, когда поднялся Помпей, чтобы защитить своего сторонника, выступил Сальвий. Свист, крики, вопли, площадная брань не давали Помпею вымолвить ни слова.
Клодий поднял руку.
— Тише, квириты! — возгласил он. — Прежде, чем начнет Помпей Великий защищать грязного разбойника Милона, я хочу спросить: кто морит вас, квириты, голодом?
— Помпей, Помпей! — закричала толпа.
— Кто стремится отправиться в Египет?
— Помпей, Помпей!
— Кого следует послать?
— Красса, Красса!
— Горе тебе, Клодий! — вскричал Помпей, — Боги видят твою подлую работу, видят твою лживость, продажность и пусть воздадут тебе по заслугам!..
Клодий захохотал.
— Что мне твои боги, Помпей? Вот римский бог, — указал он на плебс, загромождавший форум, — и ему одному я служу! А вы, триумвиры, кто вы? Популяры? Не верю. Ты, Помпей, не первый раз перебегаешь к нобилям, а разбойник Милой найдет себе смерть где-нибудь на помойке рядом с вонючей падалью!
— Ха-ха-ха! Го-го-го! — гремел форум вслед взбешенному Помпею, который быстро удалялся, едва владея собою.
Триумвир вошел во дворец, оставив ликторов при входе, отстранил Юлию, бросившуюся ему навстречу, и заперся в таблинуме.
На душе было тяжело.
«Тогда… возвращаясь из Азии… я распустил легионы… А ведь мог бы стать единодержавным правителем Рима… Не решился… Хотелось спокойной жизни, домашнего уюта, семейной тишины…»
Стукнул кулаком по столу и выбежал на улицу.
— Пусть он враг, — шептал он, следуя за ликторами, — а всё же триумвир!
Красс, взбешенный нерадивостью скриба, не сумевшего взыскать с должника деньги, драл его за уши и бил по щекам, когда Помпей появился на пороге.
— А, это ты, Великий! — сказал Красс, отпуская раба, из глаз которого катились слезы. — Взгляни на этого бездельника, который разоряет меня! Он не учел синграфы, и я потерял пятьсот динариев! Я поступил с ним слишком человечно, а ведь следовало бы дать пятьдесят ударов!
— Что для тебя эти деньги? — презрительно пожал плечами Помпей. — Неужели Крез будет себе портить кровь из-за нескольких динариев?..
— Нескольких! — возмутился Красс. — Ты, видно, не расслышал, дражайший! Я сказал: пятьсот!
— Не время тратить время на это. Нам предстоит заняться более важными делами. Отпусти скрибов, прошу тебя.
Когда они остались одни, Помпей спросил:
— Давно получал известия от Цезаря? Что он делает? Где находится?
— А разве он перестал тебе писать?
— Нет, — смутился Помпей, — «о я не ответил на его последнюю эпистолу, и ои, очевидно, обиделся.
Красс усмехнулся.
Цезарь находится в Равенне. он часто разъезжает по Цизальпинской Галлии, чтобы творить суд, созывать знать на собрания, разбирать жалобы… Он заказывает италийским купцам оружие лошадей и одежды, — подняв толстый указательный палец, тихо сказал он, — вербует воинов, переписывается с римскими друзьями при помощи тайного алфавита, следит за событиями в республике, принимает почитателей и просителей, приезжающих ив Рима…
— А известно тебе, Марк Дициний, что аристократия злоумышляет против нас? Она ненавидит Клодия и поддерживает его…
— Знаю больше. Сенаторы во главе с Цицероном обсуждают, как отменить аграрный закон Цезаря. И я ждал Помпея Великого, чтобы он предложил первый, что делать.
— Мой совет — ехать к Цезарю… предупредить его…
— Ты прав. Обсуждение аграрного закона назначено, по предложению Цицерона, в майские иды, и, если мы не оглушим сенат сильным ударом, триумвират будет ниспровергнут. Не отправишься ли со мною?
— Нет, я должен ехать за хлебом в Сардинию и Африку.
Красс лукаво прищурился.
— Как относятся к Цезарю популяры? Помпей вспыхнул, поняв косвенную насмешку.
— Не знаю, — с раздражением ответил он.
— Гм… жаль… говорят, ты заигрываешь с нобилями?
— А ты?..
Красс притворно поник головою.
— Увы, — вздохнул он, — я не политик. Меня беспокоит Эврисак, этот римский булочник из вольноотпущенников, который, сумев скупить поставки муки для государства, безбожно нажился! Он стал чересчур богатым, его называют негоциатором, и я боюсь, как бы он не скупил partes…
Но Помпея раздражала жадность Красса, и он перебил его, заговорив о большом театре, который строил при помощи греческих архитекторов.
— Это первый каменный театр, — гордо сказал он, и римский народ, без сомнения…
— Плебс тешится в деревянных театрах, — воскликнул Красс, — и выступающие гладиаторы, плясуны и мимы радуют его жадный взор не меньше, чем бои львов, тигров, пантер, слонов и обезьян… Помнишь эдильские игры Скавра? Он украсил свой деревянный театр тремя тысячами статуй, великолепными картинами из Сикиона и мраморными колоннами; восемьдесят тысяч человек могли созерцать разнообразные зрелища…
Помпей встал.
— Завтра, с помощью богов, я надеюсь отплыть в Сардинию. А ты?
— Прежде чем ты проснешься, я буду уже далеко от Рима.
Они обнялись и поцеловались, но сердце каждого горело ненавистью друг к другу.