Руины (ЛП)

Теоретически главной была Лаура, но именно Сэмм узнал о спящих Партиалах; только Сэмм знал, куда и почему забрали Киру и Вейла; только Сэмм отдавал свое дыхание и тело, чтобы выделять лекарство от РМ и спасать новорожденных. Власть была у него, и местные знали это. Возможно, он мог бы победить в бою любых десятерых человек из них, и, наверное, они знали и это тоже. Даже Херон следовала за ним, часто бессловесно, однако Сэмм полагал, что причиной этого было не подчинение, а нежелание становиться лидером самой.

Сэмм наблюдал за пробуждающимся Партиалом, чувствуя ужас, в котором находилась душа несчастного, и снова задавался вопросом, правильно ли было возвращать их к жизни. Девять Партиалов могли уничтожить сообщество, подобное этому. Девять разозленных, возможно, не контролирующих себя Партиалов пронесутся по заповеднику бурей лезвий. «Это решение должна была принимать Кира, — подумал он, — а не я: это она лидер, мыслитель, провидица. А я — просто парень».

Как бы то ни было, выбор оставался за ним. Сэмм не собирался принимать решение против своего народа. Таким образом, о Партиалах заботились, чтобы вернуть им здоровье, каким бы ни был риск. Когда они проснутся, то обнаружат какого-то парня по имени Сэмм, который их поприветствует. Он сделает все, от него зависящее. Иногда Сэмм приводил в комнаты спящих Партиалов детей и пытался отправлять посредством линка счастливые мысли, надеясь, что эти действия помогут преодолеть тринадцать лет тьмы. План был простым, но простым был и сам Сэмм, и иногда простота приносила пользу. Он надеялся, что сейчас настало одно из тех времен.

— А вот и он, — сказала Херон. Сэмм обернулся на нее, удивленный, что именно она объявила о последнем шаге в пробуждении пятого номера, однако внезапный крик Каликс заставил Сэмма снова перевести взгляд на Партиала. Херон оказалась права. Теперь исхудавший солдат дергался более активно — он не просто пробуждался, но возвращался к жизни, пытаясь ухватиться за вселенную и усилием воли очнуться. Он кашлял и брызгал слюной. Сэмм подскочил, потянулся к дыхательной трубке и убрал ее от горла пятого. Глаза солдата распахнулись, и его рука резко схватила Сэмма за запястье, сжавшись с неожиданной для столь исхудавшего человека силой.

— Помогите.

Голос был неуверенным от неиспользования, тонким и хриплым, но линк ударил Сэмма, как несущийся грузовик. Только что открывшиеся глаза Партиала были широкими от ужаса, и Сэмм почувствовал, как тот же ужас поднялся в его желудке. Это было цепенящее, разрушительное, всепоглощающее ощущение неправильности, беспомощности, беспредельного страха. Сэмм поспешил разобраться со своими мыслями, отчаянно пытаясь отделить собственное сознание от этого иррационального кошмара и не позволить линку полностью завладеть его восприятием. Он закрыл глаза и произнес про себя каждую успокаивающую деталь, о которой только мог подумать, повторяя их, как молитву.

«Ты в безопасности. Мы твои друзья. Мы тебя защитим. Мы тебя исцелим. Ты в безопасности». Сэмм осознал, что солдат, возможно, чувствует себя так, будто его захватили в плен: он внезапно очнулся и не обнаружил рядом ни своих напарников, ни офицера, который мог бы успокоить его. Те его сослуживцы, которых он мог уловить через линк, будут выдавать то же катастрофическое смятение, что и он. «Мы твои друзья. Мы тебя защитим. Мы тебя исцелим. Ты в безопасности».

— Помогите. — Голос солдата было больно слышать, как будто из самих его слов сочилась кровь. — Оружие.

— Что это значит? — спросила Каликс. — Он ранен? Почему он сказал «оружие»?

— Он знает, что не вооружен, — ответил Фан. — Он боится.

— Он только просыпается, — проговорила Лаура, качая головой. — Еще не пришел в себя. Дайте ему время.

— Он никогда не придет в себя, — сказал Херон. — Мы не знаем, какого вида повреждения мозга он получил после того, как проспал тринадцать лет.

— От тебя никакой помощи, — произнесла Каликс.

— Я могу снова подстрелить тебя, — сказала Херон. — Это поможет?

— Ты в безопасности, — проговорил Сэмм. — Мы твои друзья. Мы защитим тебя. Мы вылечим тебя.

— Пропасть, — произнес солдат. — Кровь.

Одна из медсестер больницы ворвалась в комнату.

— Еще один просыпается. — Услышав отдаленный крик, она оглянулась через плечо, а затем, одержимая отчаянием, повернулась обратно. — Двое.

Пятеро из девяти пробудились до наступления утра, хотя всех, кроме одного, пришлось обездвижить. Партиалы казались обезумевшими, они бушевали и пронзительно визжали, как суперсильные дети. Лаура считала, что их разум был уничтожен искусственной комой Вейла, но Каликс проявила больше сострадания и предположила, что их мозг по-прежнему спит, а очнулись только тела. Сэмм подумал и решил, что для окончательного вывода ему не хватает информации, но его образ действий останется прежним, несмотря ни на что. Он помогал держать вырывающиеся конечности Партиалов, пока медсестры связывали несчастных прочными кожаными ремнями.

На какое-то время он встревожился, что ущерб, причиненный разуму Партиалов, был его виной, что он каким-то образом нанес им вред, когда отсоединял от системы жизнеобеспечения. Однако Сэмм отбросил эту мысль. Теперь пути назад не было, и он ничего не мог поделать. Он не мог решить все проблемы сразу, поэтому не станет тратить время на беспокойство по поводу того, что изменить не мог.

Когда встало солнце и в больницу прибыла другая смена медсестер, Сэмм кратко ввел их в курс дела, а затем отправил ночную смену по домам. Пока женщины уходили, он бормотал слова благодарности, но сам остался. Четверым Партиалам еще предстояло проснуться. Хотя они и были предварительно связаны, Сэмм хотел быть рядом, когда они очнутся.

«Я не хочу, чтобы они проснулись и подумали, что они в тюрьме», — размышлял он. Фан посоветовал ему поспать, но с Сэммом было все нормально — да, он устал, но не чрезмерно. Партиалов разрабатывали способными выдерживать более тяжелые физические испытания, чем одна бессонная ночь. Но с другой стороны, эмоциональное напряжение…

Это была еще одна проблема, которую он решил не мог, поэтому он отмахнулся от нее. Проснувшимся Партиалам могли помочь и другие, нашептывая им успокаивающие слова, но лишь слова. Сэмм был единственным, кто мог связаться с Партиалами через линк, поэтому он остался. Сам воздух больницы как будто загустел от переданных линком девяти катастрофах, которые висели вокруг, как яд. Сэмм сидел в палате Партиала № 3, который, как они предполагали, должен был проснуться следующим, и пытался думать о хороших вещах.

«Почему?»

Мысль звенела в его голове почти минуту, прежде чем Сэмм понял, что это не его мысль. Он поднял взгляд и увидел Херон, стоявшую в углу за дверью. Однако Сэмм был уверен, что Партиалки там прежде не было. Либо он сходил с ума, либо она специально пыталась быть таинственной. Сэмм решил, что скорее последнее, и удивился тому, что раздражительность может спровоцировать такое странное поведение. Или, может быть, Херон просто не хотела, чтобы ее кто-то видел.

— Ты не призрак, — проговорил Сэмм. — Я знаю, что ты не проходила через эту стену.

— А ты не настолько наблюдателен, как думаешь, — ответила Херон. Она покинула тень и подошла к Сэмму, крадясь через помещение, как кошка. Сэмм представил, как она бросается на него, оскалив зубы, и срывает плоть с его лица. В этот момент он понял, что, возможно, устал сильнее, чем осознавал это. Партиалов редко посещали такие красочные образы. Херон развернула к себе второй из двух находящихся в палате стульев и с явным недостатком грации на него плюхнулась. — Полагаю, это удивительно, что ты вообще меня заметил, учитывая весь этот висящий в воздухе ад.

— Я почувствовал тебя через линк, — ответил Сэмм и замолчал. Он был слишком измотан, чтобы выражаться доходчиво. — Хотя, наверное, сейчас среди отвлекающих факторов больше линковых, чем визуальных.

— Тебе необязательно делать это.