Страница 54 из 55
Свое общее образование он продолжал, читая западных философов и психологов, персидских поэтов, арабских путешественников. Но чем более зрелым он становился, тем больше углублялся в историю своей страны, в особенности ее общественной жизни, ее культуры, религии, в историю улиц, кварталов, мечетей. Для него открытием стали великие египетские летописцы средних веков.
Таким образом, его литературные взгляды формировались на основе двух источников: мировой и арабской классики и арабской истории. Эти два потока в его душе и в его творчестве позднее слились и помогли рождению нового египетского романа.
В 1959 году в возрасте четырнадцати лет он написал свой первый рассказ и с тех пор трудится, не давая себе передышки, считая, что литература — его жизнь, его судьба, его призвание. Некоторое время он печатал свои рассказы и повести в газетах и журналах Египта и других арабских стран, особенно не выделяясь среди своих собратьев по перу из поколения 60-х годов.
Литература в первые годы его не кормила. Хлеб насущный он стал добывать, закончив в 1962 году школу прикладного искусства, в которой овладел мастерством подготовки эскизов для восточных ковров. Может быть, искусство художника по коврам, умение создавать переплетения затейливых узоров, монтаж красок и линий косвенно сказались на будущей форме его рассказов, повестей, романов. В 1966 году его арестовали и приговорили к шести месяцам заключения за политическую деятельность. Выйдя из тюрьмы, он занял пост инспектора по древним памятникам района Хан аль-Халили.
Первым его серьезным опытом в литературе стал сборник новелл «Записки юноши, жившего тысячу лет назад», опубликованный в 1969 году. Книга вызвала большой интерес и была доброжелательно встречена и читателями, и критикой. В тот момент газету «Ахбар аль-Яум» («Новости дня») возглавлял видный литератор Махмуд Амин аль-Алим, человек левых взглядов и взыскательных литературных вкусов. Он предложил молодому писателю работать репортером в газете. Аль-Гитани был военным корреспондентом на египетско-израильском фронте, готовил репортажи об ирано-иракской войне, побывал в Западной Сахаре, освещал гражданскую войну в Бейруте, много писал на египетские темы. В начале 70-х годов направление газеты резко изменилось: ее возглавили прямые американские агенты — братья Амины, сделавшие ее рупором садатовского курса и режима «инфитаха». Слово «агенты» — не преувеличение. При Насере было доказано, что они получали деньги от американской разведки в качестве платы за свои услуги. Лишь военная тематика репортажей Аль-Гитани спасла его от изгнания из газеты, в которой он работает до сегодняшнего дня.
Несмотря на левые настроения писателя, власти не могли больше игнорировать его творчество, к в 1980 году он получил государственную премию как лучший романист Египта. Сейчас Аль-Гитани в большей степени представляет литературу Египта, чем старшие поколения писателей от Тауфика аль-Хакима до Юсуфа Идриса.
Почти все его произведения многократно переиздавались и переводились на разные языки мира. Но сфера его литературных и научных интересов гораздо шире, чем художественная литература. Он увлекся исламской архитектурой и опубликовал множество статей и исследований о каирских мечетях, домах, памятниках, затем собрал их в книгах «Черты Каира за тысячу лет» (1983) и «Улицы Каира» (1984). Он писал о мусульманских памятниках Марокко, Судана, Ирака и Сирии, Турции и Венгрии и серьезные статьи по истории мусульманского Египта. На его счету также две книги репортажей.
Он, пожалуй, самый яркий представитель авангардистского направления, которое возвращает арабский роман к национальным корням. «Из национального наследия я начал извлекать новые формы для литературного выражения, — пишет Аль-Гитани. — Во мне постоянно жило стремление преодолеть форму романа, которую я знал раньше. Другими словами, я хотел избавиться от давления классиков, найти самого себя». Аль-Гитани стремится осовременить арабское наследие, в том числе и египетское народное наследие. Он возрождает в своих работах черты устного творчества народа, использует исторические источники, хроники и документы, произведения мистиков ислама — суфиев. Но все это — лишь строительный материал для отражения современности, раскрытия взаимоотношений личности и общества, человеческих страстей и раздумий.
Арабский роман вырос из западноевропейского в те годы, когда арабские писатели отвернулись от национального наследия и бросились подражать Западу. В XIX веке арабский роман полностью оторвался от национальных корней и по форме и по содержанию. Его читателями была узчайшая прослойка людей, получивших западное образование. Однако новое поколение писателей, отражая дух времени, пыталось арабизировать свои произведения. В начале XX века началась борьба за национальную независимость, и на ее гребне родился роман, который был арабским по содержанию, но западным по форме. Вырваться из-под западного влияния на самостоятельную дорогу арабские писатели пока не могли. Но за последние два десятилетия многие из них стали обращаться к национальным корням в поисках не только содержания, но и формы.
Не пошел ли Аль-Гитани и его единомышленники по пути, ведущему в тупик? Не ограничены ли, не устарели ли безнадежно художественные формы прошлого, а значит, не ограничены ли возможности и его эксперимента? — спрашивали иные критики. «Нужно пять веков работы, чтобы я осуществил то, что теснится в моем мозгу», — отвечал им с вызовом Аль-Гитани.
Уже первый сборник его рассказов «Документы молодого человека…» представляет собой синтез истории и современности, соединение воображаемого и реального для более рельефной лепки реального. Писатель использует современные приемы монтажа, объединяя разные сцены, разные картины без видимых переходов, но составляя единый образ. Выписывая гротеск с присущей ему безудержной фантазией, он остается реалистом по духу, по целям, по языку, по содержанию.
Используя летописный стиль, писатель намеренно смешивает эпохи, соединяет прошлое поражение в войне с турками-османами с горькими событиями июня 1967 года, когда арабы потерпели поражение в войне с Израилем. Он сочиняет, стилизуя под средневековье, воззвания, лозунги, пятничные проповеди, послания, но, по сути дела, он говорит и думает о сегодняшнем Египте. История и современность переплетаются для обостренного восприятия современности.
Аз-Зейни Баракят появляется в одном из его ранних рассказов в образе хранителя мер и весов, который именем султана навязывает жестокие поборы и вымогательства и не гнушается никакими средствами для выколачивания их из населения. Идет нащупывание пути к центральной фигуре будущего романа.
Период османского завоевания Египта привлекает писателя все больше. В том времени он черпает и образы действующих лиц, и определенную стилистическую окраску для своего языка. Чувство истории не покидает его, но он пишет отнюдь не исторические хроники или этнографические зарисовки.
Вершина его поисков в этом направлении — именно роман «Аз-Зейни Баракят». В мамлюкском султанате Аль-Гитани ищет и находит примеры того, как кризис свободы, господство произвола, кровавого террора мамлюков привели их государство к гибели. Формируясь в эпоху Насера и будучи обязанным ей, Аль-Гитани пытается критиковать его режим слева, а когда роман выходит в свет, его стрелы оказываются направленными прямо в неокомпрадорский режим Садата.
В «Аз-Зейни Баракяте» Аль-Гитани рисует царство соглядатаев, утверждающих свою власть методами преследований, подавления человеческого духа и человечности, насилием, слежкой друг за другом. Апофеоз романа — всемирный конгресс соглядатаев, которые собрались для обмена мнениями по поводу того, как совершенствовать способы и методы сыска. Злой и беспощадный гротеск выводит Аль-Гитани на уровень современной мировой литературы. Он живописует борьбу за власть и влияние, гибель человека, противостоящего машине подавления, которая не только уничтожает его, но и перерождает. В образе подавленного службой сыска средневекового интеллигента видишь одновременно и неспособность одиночки справиться с государственным аппаратом, и скрытое ожидание прихода спасителя, мессии Махди, свойственное и народным массам, и их просвещенным представителям.