Страница 16 из 18
Солнце уже стояло высоко. Ярким, режущим глаз серебром блестели бесконечные снежные поля; синей полосой выходила в море бухта, и только на горизонте стояла темная полоса тумана.
Путь на север шел над бухтой к выходу в океан, и «Норвегия» на наших глазах медленно пошла по направлению к морю над мачтами радиостанции, сопровождаемая маленьким черненьким пятнышком — аэропланом Бирда.
Все меньше и меньше становятся серое пятно и черная точка. Вот уже точки не видно, и пятно «Норге» — как воробей. Уже не видно ничего, но мы все еще стоим на снежном холме у поселка. Итальянцы, норвежцы, американцы, русские и немцы — все, вероятно, думают об одном и том же: что ждет смелых путешественников в огромной ледяной пустыне, раскинувшейся на многие тысячи верст?
Больше я не видел никого из членов экспедиции. Я узнал обо всех их приключениях уже из газет. Сам я через три дня уехал со Шпицбергена и через Норвегию и Швецию вернулся домой, в Ленинград.
Первая часть перелета со Шпицбергена к полюсу прошла очень удачно. Все так же дул попутный ветер, сильно увеличивавший скорость дирижабля и позволявший сберечь горючее. «Норвегия» полчаса шла вдоль западного берега Шпицбергена, сиявшего на солнце своими снегами и льдами, а потом взят был курс прямо на полюс. От Кингсбэя до полюса около полутора тысяч километров. Экспедиция полагала, что это расстояние воздушный корабль может покрыть при благоприятных условиях в пятнадцать-двадцать часов. Если же встретится противный ветер или какие-нибудь другие препятствия, вроде порчи мотора, то число летных часов может увеличиться даже вдвое.
Лететь приходилось на этот раз в еще более трудных и неудобных условиях, чем между Ленинградом и Шпицбергеном. Правда, на борту «Норге» теперь уже было только шестнадцать человек вместо девятнадцати, но теснота увеличилась. Люди в тяжелых и толстых полярных костюмах, с целым ворохом запасных теплых сапог, рукавиц, шуб и белья, занимали гораздо больше места. Затем на борту оказалось много предметов, которых до сих пор не было. Здесь и «пемикан» — особая полярная пища, изобретенная самим Амундсеном. Для ее приготовления берут мясо, жир и зелень и три раза мелют и варят, пока не получается порошок, который вновь варят и перетирают. Полученный продукт кладут в консервные коробки, и им питаются полярные путешественники. Он лучше всякой другой пищи на севере, потому что очень питателен, занимает немного места и легок на вес. К сожалению, он достаточно невкусен, и долго питаться «пемиканом» чрезвычайно тяжело. Всего запас провизии взят был на пять-десять суток. Повсюду висят термосы с горячим кофе, смешанным с коньяком, тут же снаряжения для полярных полей, походные лодки и т. д., и т. д. Каюта набита до отказа, на каждой фермочке в длинном коридоре висит какой-нибудь тючок с предметами, необходимыми на случай спуска на льды.
Севернее Шпицбергена море затянулось полярными льдами. Скоро исчезают последние пики Шпицбергена, и, насколько хватает глаз, во все стороны видно только ледяное поле, ровное, как пустыня. Лед изборожден трещинами. Кое-где пятнышками синеют полыньи. Это следы весны. Скоро произойдет передвижка льда, и медленной массой все эти ледяные глыбы двинутся на север.
Для многих путешественников — во всяком случае, для всех норвежцев — это знакомая картина. Ларсен, Амундсен и Эльсворт уже видели эту картину в 1925 году с высоты, пролетая к полюсу на двух гидропланах.
Только итальянцы смотрят с любопытством на эту ледяную пустыню.
Кое-кто из путешественников мечтательно глядит вперед сквозь чистые стекла окон кабины и думает, что он совершает чудесное путешествие над освещенными солнцем льдами в замечательном воздушном экспрессе, который мчится вперед со скоростью ста километров в час. Солнце, хорошие шубы и кофе с коньяком согревают путешественников, и в первый день, пока еще есть яйца, пирожки и бутерброды, взятые в Кингсбэе, им не приходится прибегать к невкусному «пемикану» и сухому молоку.
Первые триста-четыреста километров путешественники наблюдали на льдах медведей и тюленей, но вот за восемьдесят четвертым градусом все живое исчезает. Ни одной точки не найти на белом фоне снежного поля, и только черная тень дирижабля движется внизу по замерзшей снежной равнине.
«Норвегия» над полюсом
Вот уже восемьдесят восьмой градус. Дальше, кроме Бирда, не забирался ни один человек. Но и сейчас можно сказать, что здесь не ступала человеческая нога. До сих пор «Норге» летела на высоте четырехсот-пятисот метров, но вот впереди поднимается туман, и дирижабль, для того чтобы не попасть в мокрое облако, поднимается на шестьсот метров. Этого оказывается мало, и «Норге» берет высоту в тысячу метров.
Туман неровный, местами разорванный, местами с просветами, и путешественники время от времени имеют возможность наблюдать внизу такое же, как и всюду, ледяное поле без малейшего признака земли.
Около самого полюса в полночь 11 мая солнце побеждает туман. Путешественники получают возможность увидеть эту замечательную точку земного шара, к которой столько сотен лет стремились сыны человечества.
Полет в тумане очень не понравился воздухоплавателям. Сырость проникла в каюту и под одежду, холод стал чувствоваться гораздо сильнее, и путешественники начали мерзнуть.
Это продолжалось до самой Америки.
В особенности тяжело приходилось итальянским механикам и судовой команде, все время возившимся голыми руками с инструментами. Эти южане, никогда не знающие в своей стране зимнего холода, страдали, но молча выполняли свой долг.
Все время полета ведутся наблюдения по солнечному компасу. Радиостанция корабля держит связь со станциями Кингсбэй и Грингарбор. И вот в час тридцать минут 12 мая по гринвичскому среднему времени команда корабля убеждается, что «Норвегия» стоит над полюсом.
Нобиле снизил корабль до ста метров над поверхностью льда. Застопорили машины. В каютах открыли окна, и началась церемония спуска флагов.
«Мы обнажили наши головы, — пишет Амундсен, — и я сбросил вниз первым норвежский флаг. Затем Эльсворт сбросил звездное знамя. И наконец Нобиле отправил вслед за двумя другими итальянский флаг. Медленно спустились вниз в озаренном солнечными лучами воздухе разноцветные флаги и остались стоять, развеваясь по ветру на своих упругих древках, воткнувшихся в лед».
Тихим ходом сделала «Норвегия» большой круг около Северного полюса. Вся команда упорно смотрела по сторонам и вниз — всюду расстилалась бесконечная ледяная пустыня.
Всего около двух часов пробыла «Норвегия» на Северном полюсе. Но вот опять пущены моторы полным ходом, команда встала на места, и корабль пошел на юг прямо на Пойнт-Барроу — самую северную точку Америки.
Через великую ледяную пустыню
Первая половина задачи была выполнена — полюс достигнут.
Теперь оставалась вторая, еще более трудная.
От полюса до самой Америки перед воздушным кораблем простиралась гигантская неизведанная область, много больше Сахары и величайших американских и сибирских степей.
Люди ничего не знали до сих пор об этой области. Существовали предположения, что здесь раскинут такой же материк, как на Южном полюсе. Дали уже и название этой земле: Земля Гарриса.
Экспедиции предстояло впервые разрешить этот вопрос. Большинство путешественников были уверены в том, что земля все-таки есть. Все напряженно смотрели вперед и по сторонам сквозь окна каюты в надежде увидеть, как над ледяными пустынями поднимутся где-нибудь плоскогорья или снежные пики таинственной Земли Гарриса.
В воздухе было спокойно. Опять установилась ясная солнечная погода, никакого ветра, и все те же бесконечные льды ровной пустыней стелились внизу.
Дирижабль с быстротой в девяносто километров в час шел уверенно на трех моторах на высоте четырехсот метров над поверхностью льда.
Но земли все не видно. Кое-кто в утренние часы попробовал заснуть, забравшись в меховые мешки на узкой дорожке в коридоре. Но заснуть, кажется, не удалось никому. Резкий холод, шумят моторы. Нельзя удобно лечь, а если лечь на алюминиевую дорожку, то все время через вас будут переступать механики и команда и все равно не удастся сомкнуть глаза.