За пеленой тысячелетий

Он оглянулся по сторонам. Вся водная гладь, насколько хватало глаз, была покрыта тысячами плотов с людьми, колесницами, верблюдами. Гул от множества голосов стоял над рекой и мириады брызг были подняты в воздух. Вся его сотня уместилась на двух плотах, а привычные ко всему лошади плыли следом, вспенивая воду. Араш увидел как слева один из плотов, разъехался, плохо скреплённый, и люди оказались в воде. Многие из них потонули, но десятку полтора удалось спастись, и они мокрые и жалкие благодарили своих спасителей. Араш подумал, что строителей, которые вязали этот злополучный плот, ждёт кол или клетка со львами. И это справедливо. За каждый проступок надо отвечать. Так воспитывались персы, ещё с тех времён, когда лазили в козлиных шкурах по горам в далёкой теперь уже Парсе. Того же они требовали и от покорённых народов.

Противоположный берег приближался. Араш крикнул, и засвистели бичи надсмотрщиков быстрее обычного, а рабы, напрягая бугры мышц, из последних сил налегли на вёсла, срывая кровавые мозоли на усталых руках. Ещё одно усилие, и плоты, мягко ткнувшись в прибрежный песок, остановились. Не успели рабы поднять из воды вёсла, как воины начали соскакивать на землю. Они выводили из воды мокрых, фыркающих лошадей и строились в боевые порядки. Как только последний воин покинул плот, он отчалил, направляясь обратно, за новой порцией.

Закончив построение, сотня Араша как вихрь поднялась на высокий берег и рассыпалась цепью. Араш жадно всматривался во враждебный берег, выискивая врага. Вокруг стояла тишина, и никто не кинулся на персов, стараясь опрокинуть их обратно в воду. Не доверяя своему чутью, Араш направил воинов в разные стороны. Расставив людей, удовлетворённо оглянулся. Он всё-таки сделал это и первым взошёл на вражеский берег. Стяг, со знаками его тысячи, победно развивался рядом. Следом поднимались воины из других тысяч, и с завистью поглядывали на удачливого сотника.

Араш ощерил в улыбке зубы, повернулся к своим людям, собираясь отдать команду. И в этот момент со стороны степи раздался негромкий свист и короткая, чёрная стрела вошла в горло воина, стоявшего рядом. Араш не увидел опасность. Он скорее её почувствовал своим звериным чутьём, за мгновение до того, как неизвестный стрелок спустил тетиву лука. Араш развернул голову и благодаря этому остался жив. Он выругался, присел, выискивая стрелка среди сопок. Руки перса в это время жили своей жизнью. Он столько раз проделывал это упражнение, что действовал точно и безошибочно. Араш сдёрнул из-за спины лук, приладил стрелу и натянул тетиву. На всё это потребовалось ничтожно мало времени. Столько же, сколько взрослому человеку надо, чтобы вздохнуть полной грудью. Его люди попадали, кто где стоял, тоже выискивая опасность. Пропела ещё одна стрела и воткнулась прямо перед тем местом, где сидел Араш. Значит, стрелок выделил его из общей массы воинов по нарядному шлему и безошибочно определил в нём командира. Он перекатился влево, под защиту большого валуна и осторожно выглянул.

Араш догадался, что стреляли из-за самой дальней сопки. Он дал знак воинам и они, вскочив на коней, ринулись с разных сторон к тому месту, где мог находиться неизвестный стрелок. Выждав немного, Араш поднялся на ноги и мысленно возблагодарил богов за то, что послали ему лишний день жизни. Он посмотрел на воина, лежащего с пробитым горлом рядом. Если бы Араш оказался на полшага впереди, то сейчас валялся бы вместо него. От этих мыслей сотник почувствовал, как на лбу выступила холодная испарина. Он тряхнул головой и в этот момент увидел приближающихся конников. Они соскочили с коней, встали перед сотником. По их виду Араш догадался, что приехали они с пустыми руками. Сотник грозно сдвинул брови:

-Ну? Нашли его?

Вместо ответа один из воинов потянул колчан из-под стрел. Он был наполовину пуст. Араш повертел его в руках, вынул стрелы. Сам горит, раскрашенный красной и чёрной краской, отбросил в сторону. Проговорил сквозь зубы:

-Первого же варвара, который попадёт мне в руки, я сварю живьём в котле и скормлю собакам, – Араш всё ещё злился на себя за пережитый страх.

А переправа продолжалась и шла своим чередом. Вот показалась нарядная кавалькада воинов, бешено мчавшихся вдоль берега. Летел гравий из-под копыт коней и люди, встречавшиеся на пути, испуганно шарахалась в стороны, чтобы не быть раздавленными. А две сотни «бессмертных» уносилась дальше, по направлению к царскому шатру. Более глазастые воины успевали всё-таки узнать в переднем всаднике сына царя, Камбиса. Они запоздало падали на колени, и, уткнувшись лбом в нагретые камни, ждали, пока стихнет вдали цокот копыт.

Камбис спешил в шатёр своего отца Кира. Уже второй раз за короткое время отец призывал его к себе и Камбис срывался на зов повелителя, гадая, зачем он понадобился ему на этот раз. Многочисленные послы, воины, сановники и ближние люди, все те, кто постоянно толкались у подножия трона, почтительно расступились перед наследником престола. Камбис легко соскочил с вороного, взмыленного скакуна, кинул поводья подбежавшему рабу и, ни на кого не глядя, прошел в шатёр.

В шатре царил полумрак. После яркого солнца Камбису потребовалось время, чтобы его глаза привыкли к темноте и, наконец, присмотревшись, он увидел царя. Кир сидел на маленькой резной скамеечке и ел свою любимую дыню. Склонённый раб держал перед ним на золотом подносе сочные ломтики. Увидев сына, Кир дал ему знак подойти ближе.

-Войска переправляются? – спросил негромко, когда сын подошёл ближе.

-Да, отец. Уже треть твоего войска вступило на тот берег.

-Успеем переправиться до темноты?

-Твоё войско слишком огромно, чтобы за один день переправиться на скифский берег, - осторожно ответил Камбис, не понимая, куда клонит отец. Не он отвечал за переправу войска и ни с него должен спрашивать царь. Для этого есть специально приставленные люди. Также осторожно закончил: – Если боги будут к нам благосклонны, то за два дня твоё войско будет на том берегу. Тогда можно продвигаться дальше.

-Хорошо, - Кир кончил насыщаться дыней. Поднялся, вымыл руки над серебряным тазиком, дал знак рабам удалиться.

Они остались с сыном одни. Кир подошёл, встал напротив. Они с сыном были почти одинакового роста. Только Камбис выглядел немного полнее своего отца и пошире в плечах. Под взглядом Кира сын весь подобрался, как бывало всегда, когда Кир буравил его своими тёмными, как бездна, глазами. Достаточно изучив лицо сына, Кир сел обратно. Камбис устроился напротив, на маленьком стульчике.

-Я принял решение, - негромко сказал царь и отец. – Ты не будешь переправляться на тот берег. Ещё до того времени как солнечный диск закатится за горизонт, ты направишь своих коней обратно, в Вавилон.

-Почему? - Камбис вскинул глаза на Кира. – Зачем отдаляешь меня от себя? Или я чем прогневил повелителя? Не гони меня... Я хочу участвовать в твоих походах и быть рядом с тобой.

В этих словах, вместе с просьбой и мольбой, мудрый Кир уловил нечто другое. То, что сын хотел скрыть, но ему это плохо удалось, как он не старался. Сквозь льстивые слова Камбиса, проглядывало облегчение. Он был рад удалиться, спрятаться, затеряться где-то в глубинах огромной империи своего отца.

В этом была правда. Постоянная близость со всемогущим отцом с каждым годом всё больше тяготила Камбиса. Он устал вздрагивать от каждого шороха и покрываться холодным потом всегда, когда царский гонец приближался к его шатру. Придворные, которые его окружали, постоянно плели свои интриги, подталкивая наследника к необдуманным поступкам. Камбис был уверен, что половина из его свиты и прислуги докладывает отцу о каждом его шаге. Стоит ему оступиться, как его голова покатится с плеч, на радость младшему брату Бардии. Тот с нетерпением ждёт того момента, когда Камбис оступится и уступит ему место у трона повелителя. Только двое наследников мужского пола осталось у Кира. Некоторые умерли в младенчестве, двоих отравил Бардия, в борьбе за расположение повелителя. После того Кир и отдалил его от себя, велев никогда больше не попадаться на глаза. А приблизил Камбиса, который до этого, хотя и был старшим, всегда находился в тени своего брата.