Страница 6 из 22
32. Притяжение Эвереста
Кортеж машин двинулся в далекий путь. Сегодня мы должны преодолеть 350 км и прибыть в Шигацзе. Дорога здесь без асфальтового покрытия, пыль стоит столбом. Все надели маски, хотя сидим в комфортабельных мощных «Тойотах». Прошли два перевала высотой порядка 5000 метров. Объехали прямо по берегу большое изумрудное озеро, наполовину замерзшее. Все напоминает суровую пустыню Маркансу, что на Памире. С трудом обходим караван грузовых машин. Обгон на такой дороге очень рискованное дело — узкие дороги и ничего практически не видно на 15–20 метров впереди из-за пыли, можно наехать на камень, столб, корову или человека. На каждом перевале мы останавливались передохнуть, а тибетцы — помолиться и повесить кусочки ткани с молитвой на длинные прутья, воткнутые в груду камней. К нам подходили дети-тибетцы, черные от солнца и грязи, которые с удивлением разглядывали нас и нашу еду. Все делились с ними пищей, и это, чувствовалось, стало для них праздником.
Когда мы подъезжали к вечеру к Шигацзе, я сказал своим попутчикам по машине Саше, Кате и Андрею, что теперь надо забыть про все удобства и готовиться ночевать на нарах. Мы были приятно удивлены, что и в этом городке имеется гостиница со всеми удобствами. И если я сравнивал ландшафт с Памиром, то представить такую гостиницу, скажем, в Хороге или Дарауткургане я бы не смог. Шигацзе расположен на высоте около 4000 метров, а рядом река с названием из китайских сказок — Брахмапутра.
Ужинаем в гостинице, в просторном зале. К тибетской кухне альпинисты относятся по-разному. Вначале подаются мясные блюда, свинина, курица, потом — рыба, зелень, бульон, рис. Все это — в громадных блюдах, рассчитанных на 6-10 человек. Жасминовый чай — тоже на любителя.
33. По дороге, казалось, все было покрыто пылью — к машины, и здания, и горы…
Перед отправлением в дальнейший путь подошли к воротам (два высоченных столба, закутанных в ячьи шкуры) монастыря Чжон-Лунь-бу и на счастье «помолились» — вращая молитвенные барабаны, расположенные прямо у дороги. Преодолели опять два высоких перевала (4800 и 5200 метров). Дорога стала хуже — уже, да пыли побольше, опасней на перевалах, она то и дело обрывается и перекрывается во многих местах замерзшими потоками воды. Надежные «Тойоты», как заправские альпинисты, проходят все ледовые препятствия.
В пути слушаем музыку, песни Окуджавы и Визбора. Навеяли эти песни воспоминания о встречах с Юрой в 77–78 годах на Памире. Тогда образовалась интересная команда — сборная московского «Спартака» и Одессы. Юра много пел нам песен у костра. В этом было что-то невероятное: мы уходили на восхождение, возвращались — и нас уже ждала новая песня.
34. Выпросив у нас всю жвачку, тибетские дети согласились с нами сфотографироваться
За окном машины однообразный голый ландшафт, и, уходя от воспоминаний, начинаешь думать о том, что нас ждет впереди. Команда наша сборная, разношерстная. В условиях сборов в США и Союзе все более или менее притерлись, а вот как сложатся отношения на высоте, при тяжелых нагрузках? Очень сложный вопрос, и, как мне думается, легче будет найти общий язык с американцами, чем, например, с тибетцами. Они, как и на сборах, держатся обособленно и ни с кем почти не общаются!
С перевала 5200 увидели вдалеке Чо-Ойю, а потом открылся впервые Эверест! За сотню километров видны Пыли громадные белые флаги, которые цепляются за вершину, — зимние ветры еще не успокоились.
35. Ритуальное сооружение тибетских альпинистов
Остановились мы в последнем населенном пункте на пути к Эвересту, куда добралась цивилизация. Сегар — большой кишлак на высоте 4300 метров, типа районных центров в Средней Азии. Но и здесь, на краю света, мы остановились в отеле, который можно сравнить с некоторыми нашими альпбазами. Устроившись, мы вышли размяться. Всех заинтересовали башни на высоком холме — это оказался разрушенный монастырь. В центр Сегара сбежались местные жители, и мы с взаимным интересом разглядывали друг друга. Народ одет чрезвычайно бедно и грязно. Но, что удивительно, выглядит в большинстве своем здоровым, жизнерадостным, радушным и более довольным жизнью в этих кошмарных условиях, чем наши далекие соотечественники в больших городах.
В Сегаре есть электричество, почта, магазин и даже один бар. Мы зашли с Володей Шатаевым в одну из лавок и остолбенели — со стены на нас напряженно смотрели три пары плакатных глаз Маркса, Ленина и Сталина. Лавка была бедновата, но пива, кока-колы, сигарет, мыла, зубной пасты было в достатке.
Поужинали тибетской кухней, некоторые воздержались, я тоже умерил свой аппетит. После ужина долго гулять не пришлось — солнце быстро спряталось за ближнюю гору и холодный ветер загнал нас в комнаты, которые не отапливались, так что нам пришлось доставать свои теплые куртки.
Неожиданный приезд новой группы альпинистов внес оживление. Мы быстро перезнакомились и узнали, что это прибыла международная экспедиция на Эверест, в которую вошли альпинисты из США, Австрии и Испании, а гидом является известный альпинист Питер Хабелер, который совершил с Рейнгольдом Месснером первое безкислородное восхождение на Эверест в 1978 году и написал книгу «Восхождение на Эверест», известную в альпинистском мире. Они собрались повторить японский маршрут на Эверест.
Для акклиматизации вышли утром прогуляться небольшими группами на две невысокие горы, обе высотой не более 4600 метров. На одной из них залезли в разваленную башню монастыря, откуда любовались открывшейся панорамой: на юг — Чо-Ойю, Эверест, на север под нами ровными квадратами и прямоугольничками расположился Сегар. Здесь же встретились с нашими новыми знакомыми — Питером и гидом из Испании Мартином. Распили кока-колу, сфотографировались на память. Чрезвычайно приятные ребята. Они имеют большой опыт восхождений на восьмитысячники. Ребята спортивные, молодо выглядят (а ему, Питеру, 47 лет), демократичны в общении. После обеда я встретился с ними в баре, и мы долго беседовали о возможности сотрудничества и обмена между альпинистской школой, которую возглавляет Питер, и Одесским альпклубом.
Вечером Уоррен высказал мнение, что на штурм Эвереста следует пойти только смешанными тройками, т. е. 5 групп по три альпиниста. Джим говорил раньше, что «обязаловка» — для первой тройки, а дальше будет действовать спортивный принцип — кто сможет, тот взойдет.
Мнение Уоррена меня огорчило, так как по нашим принципам отбора («бега» 1 км в гору на время) я проиграл Мошникову 4 сек., а молодым еще больше. Да слава Богу, что еще такой результат, ведь перед сбором в Дигории у меня практически не было времени потренироваться — дела заели. Очень хочется все-таки быть в первой тройке. Посмотрим, как начальство решит, а пока будем жить и работать.
Утром мужская часть экспедиции приложила максимум усилий, чтобы выглядеть как можно более элегантно и мужественно. Восхождение восхождением, а 8 Марта надо отметить как полагается.
36. Вот так мы и общались на чистом английском языке
В экспедиции 3 женщины-восходителя из 3-х стран. Американка Лаверн Вудс — очень сильная альпинистка, и при этом очаровательная женщина. Она очень контактна, быстро перезнакомилась и передружилась со всеми. Очень интересно было смотреть в американском рекламном ролике о команде США, как она усиленно готовилась к экспедиции и даже поднимала штангу. Если выдавалось свободное время, Лаверн с большим интересом расспрашивала нас о нашем быте, о жизни в СССР. Она немного говорила по-русски, вернее, знала немного русских слов, и постоянно старалась пополнить свои познания в довольно трудном для американца русском языке. У себя на родине Лаверн работает адвокатом и, как она уверяла, ведет активный образ жизни, что в устах истинной американки означает — прекрасно водит машину.