Два года на северной земле

ГЛАВА XII

Облака не обманули, на другой день погода резко испортилась. Все небо обложило свинцовыми тучами, задул резкий юго-запад, потеплело, пошел сначала мокрый снег, а потом дождь. К вечеру температура +3°,0, шторм с юго-юго- запада, сильный дождь. Мы сидим в комнате, мирно попиваем чай, покуриваем, не обращая внимания на погоду. Теперь она нам не страшна.

Вечером с острова Голомянного вернулся Журавлев, уехавший туда еще до нашего приезда, и сообщил, что там льды взломало и много чистой воды. Видел несколько стад белух, шедших к северу. Это сообщение очень интересно. Прежде всего белуха как животное, дышащее легкими, никогда не ходит в невзломанные льды, где нет разводьев и ей нельзя вынырнуть, чтобы перевести дыхание. Далее — в зимнее время белуха держится в Баренцово море у кромки неподвижных льдов, а затем, по мере их вскрытия, мигрирует дальше к востоку.

Присутствие у Голомянного белух свидетельствует, что в настоящее время льды Карского моря до Новой Земли и Земли Франца-Иосифа уже взломало. Следовательно прогноз в отношении навигации в Арктике нынче очень благоприятен.

Погода несколько улучшилась, дождь прекратился, но тепло попрежнему. Снег сильно раскис, напитался водою и уже не держит саней. Bo-время мы кончили маршрутную работу.

Послал просьбу в Ленинград Астрономическому институту сообщить мне величины координат солнца и их изменение в дни, когда производились нами астрономические наблюдения. Эти величины, эфемериды солнца, даются в астрономических календарях, но когда мы уезжали сюда в 1930 году, можно было достать календарь лишь на 1931 год, да и то в английском издании. Без знания же эфемерид невозможно вычислить точно координаты астрономических пунктов, а значит нельзя и нанести на карту результаты съемочных работ нынешнего года.

Погода все та же. Сегодня, 12-го, видели несколько стай гусей, летевших на север и восток по направлению к Северной Земле. Прошлый год мы видели первых гусей 16-го, на 4 дня позднее, и притом в проливе Шокальского, на полградуса южнее. Здесь же, на островах С. Каменева, гусей прошлый год не видели совершенно. Это свидетельствует, что лето нынешний год будет теплее прошлогоднего.

Ушаков с Журавлевым уехали на охоту на Голомянный. Построенный на его северном мысу домик размером 3X3 м позволяет жить теперь там с комфортом. У железной печки можно обогреться и обсушиться, а на койках спокойно выспаться.

Верх нашего острова уже полностью обтаял, и, привлеченная этим, на него невдалеке от дома села стайка гусей, из которой я убил двух. Через два дня вернулись охотники. Воды на Голомянном стало еще больше. Много нерп и зайцев. У домика на припае убили двух медведей.

В ожидании сообщения эфемерид проявляю фотопластинки, заснятые в маршрутах, переписываю геологические дневники и перечерчиваю планшеты топографической съемки.

Ушаков с Ходовым понемногу принялись за уборку. Сейчас моют с мылом выкрашенные в белую краску стены и потолок в доме. За зиму они изрядно подзакоптели и от ламп и от табаку. Журавлев почти все время пропадает на Голомяином. Собак теперь много, и он может ездить сколько и куда захочется. Вот и отводит душу. В лагуне появилась вода и начала подтапливать мой кабинет для научных занятий — магнитную будку. Пришлось в срочном порядке копать через снежный забой в горле лагуны канаву, чтобы спустить воду в приливную трещину.

Дорога очень испортилась, на морском льду вода и снег вместе и порознь, повсюду в больших порциях. Ездить невозможно, нужно ждать, когда снег стает, а вода сбежит в полыньи и прибрежные приливные трещины. Журавлев по случаю распутицы засел дома. Бреет сало с белушьих шкур и складывает его в порожние бочки из-под керосина и бензина. Погода ясная и теплая, почти все время держится +2° — +3°. Пользуясь этим, между домом и радиостанцией наверху острова натянули тросы и развесили на них сушить медвежьи шкуры. Зрелище получилось весьма внушительное, так как их набралось более 70 штук. Всего же, считая медвежат и добытое в маршрутах, нами убито около сотни медведей.

Июль. Погода попрежнему на удивление ясная, солнечная и теплая +3°, +4°. «Как в Крыму», шутим мы и ходим по-летнему без шапок в одних рубашках.

Снег исчезает прямо на глазах. На острове его уже нет, да и на морском льду тоже остается немного. Зато воды разливанное море.

Сегодня днем, выглянув из окна дома, увидел идущего по льду пролива от острова Среднего крупного медведя. Подпустив его шагов на полтораста, дружным залпом положили зверя на месте. Это наш сотый по счету медведь. Оказался крупным и жирным самцом.

К половине июня вода со льда начала быстро сбегать и скоро опять стало возможно ездить.

Ушаков с Журавлевым по этому случаю уехали на «дачу» на Голомянный, я же засел срочно за вычисления астрономических пунктов, так как телеграмма с эфемеридами из Ленинграда, наконец, пришла.

Охотники вернулись через три дня. Убили моржа одиночку, двух гусей казарок и гагу самца.

Закончив вычисление астрономических пунктов, которых нынешний год было немного, — всего 5, поехал, чтобы от дохнуть от кабинетной работы с Журавлевым на охоту на Голомянный. На льду пролива воды почти не осталось. Много нерпичьих продухов, около которых спят, пригревшись на солнышке, нерпы. Одну из них, зазевавшуюся, мимоходом застрелил Журавлев, «прихватить на корм собакам», по его словам, хотя мяса на Голомянном лежит наверное уже не меньше двух тонн. Такова уж его ненасытная охотничья натура. Пропустить добычу он не может, это свыше его сил.

У Голомянного от мыса к северу и вплоть до острова Пионер видна чистая вода без единой льдинки. Между Средним и нашим островом прижало северным ветром ломаные льды. На них Журавлев немедленно усмотрел медведя, но ехать к нему на собаках нельзя, так как льды битые с разводьями. Тогда я остался на берегу наблюдать за зверем, а Сергей помчался к домику за промысловой лодочкой. Вскоре он вернулся, оставил собак на мое попечение, а сам пошел к зверю, таща за собою лодочку на веревке. Кроме киля у нее по бокам поставлены небольшие полозки-кили, так что по снегу и льду она идет беспрепятственно, тем более что и весит-то не более 40 килограммов. Медведь продолжал меланхолически бродить, выискивая и вынюхивая нерпичьи лунки и залежи. Заметив подкрадывающегося к нему Журавлева, он в свою очередь начал его скрадывать, принимая, очевидно, за нерпу, которую искал все время. Было интересно наблюдать, как охотники подбирались друг к другу по очереди, прячась за торосы и осторожно выглядывая. Наконец, сошлись шагов, вероятно, на сто. Тогда Сергей смело вышел и направился к зверю, который сначала остановился в недоумении, пораженный нахальством «нерпы», а затем, поняв опасность, кинулся наутек, но тут же ткнулся от меткой пули. Журавлев, быстро сняв шкуру и разделив тушу на части, на что он великий мастер, перетащил добычу в два приема к саням, которые я подогнал к месту охоты, насколько это было возможно. Погрузив добычу на сани, доставили ее к домику. Стоит он на самом промысловом месте, в 100–150 м от крайней северо-западной оконечности острова, где всего дальше держится открытая вода. Внутри помещения стоит стол, печка, две койки, одна над другой, по стенам ряд полок, висит рукомойник. Печка топится плавником, который кое-где можно собирать по косам и отмелям наших островов, и зверовым салом. На север, запад и восток в стенах прорезаны небольшие окошки, позволяющие наблюдать море на все стороны. Стекла окон могут отодвигаться, так что при желании можно стрелять, не выходя из помещения. Дверь, обращенная внутрь острова, выходит в загородку, где можно держать собак, чтобы они не бегали и не пугали лаем приходящих медведей.