Страница 3 из 72
Признаков Северной Земли усмотрено не было, хотя, как теперь можно установить, воздушный корабль при повороте находился всего в 20 км от островов С. Каменева и 15 км от острова Самойловича, если, конечно, координаты места поворота были определены правильно. Впрочем, в это время года земля и особенно острова еще закрыты снегом, почему в пасмурную погоду очень легко могут остаться не замеченными с воздуха. Тот факт, что Северной Земли во время полета усмотрено не было, дал основание Нобиле высказать соображение, что она, вероятно, представляет лишь архипелаг мелких островов.
Во время полета на широте 80° и долготе 84°30′ было усмотрено значительное пространство открытой воды шириною 10–40 км, идущей с севера на юг. Так как ветер в то время был северный и северо-восточный, это, по мнению Нобиле, могло указывать на наличие к северу от трассы полета суши, от которой льды ветром и отжало. Эта суша могла быть крайней северо-западной частью архипелага Северной Земли, Соображения Нобиле оказались правильными, за исключением впрочем того, что Северная Земля представляет группу не мелких, как он думал, а весьма крупных островов — до 150 км в поперечнике, не уступая в этом Новой Земле.
Основываясь на том, что во время полета «Италии» Северной Земли усмотрено не было, стали даже высказывать соображения о мифичности этой земли вообще. Такая мысль, например, была высказана в приложении к гидрографическому справочнику «Arctic Pilot» за 1930 год.
В январе 1930 года я вернулся из полярной экспедиции, во время которой было пройдено на лошадях, оленях и моторной лодке более 8000 км с исследованием северо-западной части Таймырского полуострова. Работы мои в Арктике начались еще в 1919 году с низовьев реки Енисея и, постепенно развиваясь, подвигались все далее и далее на север и северо-восток. Следующим естественным этапом после Таймырской экспедиции являлась Северная Земля.
Эту экспедицию, план которой был уже давно обдуман, я намеревался осуществить в 1931/32 году, после обработки материалов предыдущего, Таймырского путешествия. Однако, уже месяца через два после приезда, в марте, я узнал, что недавно вернувшийся после трехлетней зимовки на острове Врангеля ученый секретарь Якутской комиссии Академии «наук Георгий Алексеевич Ушаков выдвинул проект исследования Северной Земли уже в текущем году. Естественно, нужно было к этому делу присоединиться, оставив обработку материалов Таймырской экспедиции на будущее, а сейчас ограничиться лишь предварительным отчетом.
Решение принято. Оставалось встретиться с Ушаковым и договориться с ним о совместной работе. Эта встреча произошла в вагоне железной дороги между Ленинградом и Москвою, куда мы оба оказались вызванными на заседание Правительственной арктической комиссии.
Переговоры о совместной работе не заняли слишком много времени. Наши планы и намерения в отношении Северной Земли совпадали полностью — «Вопрос этот назрел, — говорили мы, — уже было составлено не мало проектов, не мало было и попыток организовать экспедицию на эту загадочную землю, ставшую после полета Нобиле почти такой же легендарной, как земля Санникова, Джиллиса и другие. Дело чести, дело неотложное это исследование осуществить». Если не сделать этого сейчас, придут иностранцы, выполнят за нас эту работу, и выполнят недаром. Северная Земля, лежащая на пути будущих больших трансарктических воздушных и морских дорог, будет иметь огромное значение как опорная база. Изучившее ее государство, несомненно, будет пытаться считать ее своей территорией, хотя и лежит она в пределах нашего Советского арктического сектора. Пример острова Врангеля, захваченного англичанами и американцами, тому служит порукой. Чтобы выселить оттуда незванных гостей, нам пришлось посылать в 1924 году из Владивостока специальное судно «Красный Октябрь», которое сняло пришельцев, заменив их советскими колонистами, и водрузило на острове флаг Советского Союза. После этого инцидента на Врангеле, чтобы окончательно его закрепить за собою, как известно, была организована советская колония из нескольких семейств эскимосов, переселившихся сюда с Чукотского побережья. Георгий Алексеевич и был первым начальником и организатором этой полярной колонии острова Врангеля.
Опыт многих прежних полярных экспедиций и, в частности, опыт одой и Ушакова свидетельствовали, что для успешного выполнения задачи изучения неизвестных, трудно доступных районов экспедиция должна — быть как можно более легкой и подвижной. Как состав ее, так и снаряжение должны быть минимальными по количеству, но исключительно высокими по качеству. Успех работы, обычно, обратно пропорционален количеству участников, Наибо лее трудные санные переходы (Нансен в 1894 году, Амундсен в 1911/12 годах, Стефансон в 1916 году) были проделаны только вдвоем, втроем. Все работы по исследованию Таймыра мною были сделаны в составе партии из 3–4 человек. Исходя из этих соображений, было решено число участников Северо-Земельокой экспедиции ограничить четырьмя человеками, с тем чтобы каждый взял на себя максимум функций. Санные маршрутные походы будем делать вдвоем, в исключительных случаях втроем.
Кроме производства геологических исследований, я взял на себя определение астрономических и магнитаых пунктов, топографическую съемку и общее научное руководство работами. Георгий Алексеевич должен был возглавить всю экспедицию в качестве ее начальника и взять на себя метеорологические, ледовые и биологические наблюдения.
Основным фактором в нашей маршрутной работе, от чего в значительной мере зависел успех, являлись собаки. Нужны были первоклассные животные, крепкие и выносливые, которых можно найти, по мнению Г. Ушакова, только в Восточной Сибири, Нам нужно было много, не менее полусотни собак. Чтобы прокормить в течение зимы эту прожорливую ораву, необходим первоклассный охотник — промышленник. В труднейших условиях севера он должен за кратковременный период осенней охоты, когда море вскрыто и есть зверь, успеть заготовить столько мяса, чтобы до следующего сезона экспедиция располагала нужным запасом корма. Иначе собаки к весенним маршрутам будут истощены и не смогут выполнить падающей на них грандиозной работы.
В современных условиях жизни основную роль играет связь. Наша связь в экспедиции с внешним миром, связь с Советским Союзом, с пославшими нас, могла осуществляться только по радио. Регулярные метеорологические наблюдения на Северной Земле, расположенной в центре Арктики, на стыке ее восточного и западного секторов, будут иметь огромное значение для всей службы погоды Союза, давая возможность не только правильнее вести ежедневную синоптическую службу, но и давать долгосрочные прогнозы погоды, что для хозяйства страны весьма существенно. Значит хороший радист, умеющий самостоятельно разбираться во всех вопросах радиотехники и монтажа, — вот четвертый участник экспедиции.
Охотника-промышленника следовало искать среди жителей наших приполярных областей. Между ними имеются весьма опытные, бывалые во всяких полярных невзгодах люди. Их можно найти в Таймырском крае, в Якутии и на. Чукотке.
С радистом дело обстояло сложнее. Обыкновенный радио-телеграфист — «морзист-слухач» — был нам мало пригоден, так как в большинстве случаев он довольно слабо разбирается в вопросах радиотехники, электросхем и монтажа, тем более, что наша радиостанция в целях портативности могла быть только коротковолновой.
Я напомнил Георгию Алексеевичу, что среди нашей молодежи имеется в настоящее время немало энтузиастов коротковолновиков. Многие из них прекрасно разбираются во всех радиотехнических вопросах, могут сами собирать и монтировать радиоприемники и передатчики, были бы лишь материал да детали. Не беда, если такой радист будет работать на ключе несколько хуже профессионала. У нас телеграмм будет немного, но зато такой человек не станет втупик при неполадках электроустановок и сможет произвести исправления любых повреждений радиостанции.