Страница 1 из 44
В страну ледяного молчания
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я вряд ли ошибусь, если скажу, что экспедиции в арктические страны пользуются особой популярностью среди трудящихся Советского Союза. Чем можно объяснить это обстоятельство? Мне кажется, что каждому человеку свойственно восхищаться чем-то таким, что по его мнению связано с мужеством, с преодолением препятствий, упорством и риском для жизни. И нужно сказать, что почти всякая экспедиция, снаряженная в Арктику, действительно требует этих качеств от ее участников, хотя с другой стороны за последнее время техника полярных путешествий достигла значительных результатов: мы идем в Арктику не на маломощных кораблях, которые дрейфом морского льда могут быть отнесены совсем не в том направлении, которое необходимо. Мы отправляемся туда на ледоколах и ледокольных пароходах, снабженных прекрасным продовольствием и инструментарием, сконструированным по последнему слову техники. Наличие радио на корабле и постоянная связь с полярными радиостанциями дают возможность предвидеть не только ледовые условия, но и погоду во время похода.
Однако, несмотря на все это, в Арктике и до сих пор остались бы белые пятна в гораздо большей степени, чем теперь, если бы в Советском Союзе не находилось людей, готовых итти на всяческие жертвы ради достижения высокой цели — охватить научным исследованием места, которые до сего времени никогда не посещались человеком.
Поход ледокола „Седов“ в 1930 году вписал прекрасные страницы в историю завоевания Арктики. Были открыты новые острова, один из которых — остров Визе — явился прекрасным доказательством возможности научного предвидения.
В этой экспедиции принимали участие не только люди, много раз побывавшие в Арктике, но и молодежь, к числу которой принадлежит автор этой книги — Леонид Муханов. Вышедший из рабочей среды и сам рабочий — прядильщик Орехово-Зуевских фабрик, член ВКП(б), тов. Л. Муханов начал свою литературную деятельность, как и многие пролетарские писатели, с помещения заметок в рабочих газетах; затем, увлеченный изучением арктических областей, он добился участия в экспедиции на ледоколе „Г. Седов“. Работая во время похода в качестве секретаря экспедиции, он принимал вместе с тем деятельное участие в научно-исследовательских работах ее, являясь живым звеном между командой и научным штабом.
Попав впервые в Арктику, он с непосредственной искренностью передал свои впечатления о ней в настоящей книге.
Нужно надеяться, что его труд привлечет еще не мало молодых энтузиастов к работе в полярных областях.
Р. Л. САМОЙЛОВИЧ.
Ленинград. Всесоюзный Арктический Институт.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В АРКТИКУ
ПОГРУЗКА
Полночь. Тяжелые тучи над городом. Тишина.
На Белом море шторм. Шторм несет в белую ночь над Архангельском свежесть. Улицы пусты и безлюдны. Лишь одна Красная пристань кипит необычайно поздней для города жизнью. Крики людей смешиваются с шумом паровых лебедок.
— Май-на… — Вира по малу…
— Эй, Плоско-но-сов… — доносится из портового склада голос Иванова, „начальника Земли Франца-Иосифа“.
— Идд-у… — откликается тяжелый бас.
Высокий, широкоплечий тов. Плосконосов, шофер тов. Ворошилова, медвежьей походкой направляется в склад.
— Ст-о-о-й!.. — закричало сразу несколько голосов.
Над моей головой, разводя ногами, точно циркулями, проплыла испуганная корова. Ее глаза готовы выпрыгнуть из орбит. Лебедку не поспели остановить.
— По-о-лун-д-ра…
Корова очутилась над зеленой рябью Северной Двины.
— Несчастье! Корова красит ноги, — захлебывается смехом кочегар Московский.
Смех, шутки, быстрая работа: грузится „Георгий Седов“ — ледокол, испытанный в арктических походах.
Разорвав тучи, вынырнуло теплое солнышко. Палуба — точно базар: бочки с бензином и маслом, мешки с мукой, крупой, сахаром, картофелем, кули с луком, с капустой, всевозможные ящики. На каждом предмете ярлыки с наименованием номера. Завхоз экспедиции озабочен: ничего не забыть.
— Самое главное для успеха полярной экспедиции — тщательная подготовка, — говорит профессор Визе, хлопая по плечу раскрасневшегося завхоза.
Визе — старый полярник, ходивший вместе с лейтенантом, сыном рыбака Г. Я. Седовым на Северный полюс в 1912—14 годы.
— Владимир Юльевич, бегу на телеграф, черкните пару слов в „Комсомольскую Правду“, — обращаюсь я к профессору.
Он вынимает самопишущую ручку, пишет:
„Выходя в Ледовитое море — искать неведомые берега еще не открытых полярных земель, шлю „Комсомольской Правде“ горячий привет“.
Подошел профессор Самойлович, посмотрел через роговые очки и приписал:
„Перед выходом в далекое Полярное плавание шлю горячий привет „Комсомольской Правде“. Твердо надеемся преодолеть предстоящие препятствия“.
Утро. Солнце начинает уже припекать. Холодный ветер переменился на южный. Небо расчистилось. Просыпается город.
Отчеканивая шаг по булыжникам мостовой, к „Седову“ с песней идут краснофлотцы с чемоданами в руках.
— Это кто?.. Зачем? — послышались возгласы.
— Это кадровики — комсомольцы-краснофлотцы. Они примут участие в нашем походе, — твердо сказал Самойлович.
Я вспомнил телеграмму тов. Шмидта:
„Архангельск. Совторгфлот. Богачеву.
Наркомвоенмор Ворошилов предложил включить в команду „Седова“ на время экспедиции военную часть, в количестве от 8 до 10 человек на разные должности, прошу учесть при комплектовании“.
Песня близится. Бодрая шеренга уже перед нами: загорелые лица, матросские тельники.
— Нам товарища Шмидта. Назначение к нему, — отделяясь от группы, по-военному четко говорит самый плотный краснофлотец.
— Скоро будет. А как ваша фамилия?
— Лукьянов — с крейсера „Октябрьская революция“.
И, словно давно знакомый со всеми, он крепко жмет руку каждому из нас. Спешу на почту, отсылать последнюю телеграмму с материка:
„Ледокол „Седов“ заканчивает погрузку, котлы испытаны, компасы проверены, состав экспедиции на месте, принимаем неприкосновенный запас продовольствия и специальной одежды. Возможна зимовка во льдах. Ледокол снабжен всем необходимым благодаря прекрасному отношению местных партийных и профессиональных организаций“.
На перекрестке сталкиваюсь с начальником экспедиции.
— Товарищ Шмидт, краснофлотцы прибыли.
Пушистая борода зажата в пухлых красных губах, а серые глаза заблестели под широким лбом.
— Вот это славно!
Подставляю спину, протягиваю химический карандаш и лист бумаги. Начальник экспедиции размашистым почерком пишет:
„Москва. „Комправда“.
Рад, что имею на борту нескольких комсомольцев. Ура Ленинскому Комсомолу“.
ПЕРЕД ВЫХОДОМ (на снимке справа налево: проф. Р. Л. Самойлович, Муханов, Иванов, Журавлев, Урванцев).
Сегодня отплываем… (О. Ю. Шмидт, Р. Л. Самойлович).
— Что случилось?
Визг, топот, хор собачьих завываний. По неровной мостовой главного проспекта мчится во всю прыть запряженная собаками нарта. Скрипят полозья по камням; как из-под кремня, сыплются искры.