Страница 62 из 69
Мыча и дергаясь, она «звала» на помощь того, кого не видела… Возможно, испуганный вор давно убежал, и рядом никого уже не было… Может быть, рядом стояла Ревич… Но Анне было уже все равно… Только бы перестать корчиться в этой темноте, увидеть хоть что-нибудь… Пусть даже это будет лицо ее убийцы.
Такого потрясения Кермаль не испытал еще ни разу в жизни. По остроте ощущений это происшествие не шло ни в какое сравнение даже с находкой на этом же самом месте прекрасного изумруда. От испуга и неожиданности турок не мог двинуться с места.
Десять минут назад он перепрыгнул через забор… Крадучись, подошел к поленнице, включил фонарик… И в ту же минуту внутри домика раздался такой страшный грохот, что стекла задрожали… А когда этот грохот так же внезапно оборвался, к ногам остолбеневшего турка вывалился из распахнувшейся двери домика связанный человек…
Человек мычал и дергался у ног Кермаля. Грохот, испугавший Кермаля, не повторялся, вокруг все было спокойно. И понемногу до турка дошло, что извивающийся перед ним на снегу человек беспомощен! Этот человек не может Кермаля связать, схватить, отвести к охранникам… И можно уносить ноги! Однако ноги не слушались Кермаля — они были как ватные…
И вместо того, чтобы бежать, Кермаль обессиленно опустился рядом с корчившимся человеком.
Его предки не были жестокосердыми янычарами. Кермаля воспитывала самая добрая женщина на свете — его мать, ради которой он и поехал в Россию на заработки, ради нее он продолжал поиски на снегу, опасаясь позора и наказания.
Голова связанного человека была окровавлена и разбита… Светлые длинные волосы рассыпались по снегу. Это была девушка… Ее глаза и рот были залеплены пластырем…
Анюта сжалась, чтобы не закричать от боли и не спугнуть прерывисто дышавшего рядом с ней человека.
Она чувствовала по запаху лука и пота, что это не женщина, во всяком случае, не одна из обитательниц этого дома, от которых исходили совсем иные ароматы. Кермаль протянул дрожащую руку и оторвал пластырь с ее глаз.
Резкая мгновенная боль, и Анна увидела в свете фонарика, что перед ней на корточках сидел смуглый испуганный человечек, сотрясаемый мелкой дрожью… «Турок! Рабочий… как же повезло! Судьба продолжает делать небольшие подарки…»
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
— Я пошель… — наконец неуверенно произнес турок.
Аня замотала головой.
Турок понял: дрожа, потянул за пластырь, которым был по-прежнему залеплен ее рот…
— Я пошель, — настаивал на своем незнакомец, оторвав пластырь.
— Да что ты заладил! — Наконец-то Анна могла объясниться: — Сейчас пойдешь… Развяжи!
Турок послушно достал из кармана перочинный нож и принялся разрезать кожаный собачий поводок, которым была связана Светлова.
— Я пошель… — снова повторил он, закончив работу. Возможно, его познания в русском языке были весьма ограничены и из всех известных ему русских фраз эта, на его взгляд, больше всего подходила к данной необычной ситуации.
— Ну дуй… — согласилась Анна. Ей не хотелось больше испытывать «силу духа» этого, безусловно, замечательного, но дрожавшего как осиновый лист человека. — Беги, приятель… Уноси отсюда подальше ноги. Место не из приятных… Век тебя не забуду!
Через секунду турок растворился в наступившей темноте.
«Зачем я не сокол, зачем не летаю… — пробормотала Аня, глядя ему вслед. — Вот и мне быть бы сейчас соколом… Турком быстроногим, кем угодно — только бы оказаться подальше отсюда…»
Но у нее еще были здесь дела.
Светлова внимательно оглядела дом снаружи. Отметила все окна, в которых горел свет… Двери были предусмотрительно заперты изнутри. Хорошо, что в этом доме их так много… Анна набрала известный ей код на автоматических воротах гаража и, когда они послушно отъехали в сторону, стала подниматься по узкой винтовой лестнице, ведущей в дом через прачечную. Главное, чтобы ее присутствие не выдал раньше времени Лорд.
Но Лорд выдать ее не мог… Анна наткнулась на него, тихо, едва слышно поскуливающего, как раз в прачечной — Лорд был привязан к стиральной машине, и пасть у него была залеплена уже знакомым Анне пластырем. «Запаслась, гадина… на всех хватает!»
Аня потрепала безопасную теперь овчарку по загривку:
— Все понятно, приятель… Она тоже считает, что ты слишком хорошо выполняешь команду «фас». Ну что ж, полежи… отдохни…
Лорд проводил ее виноватым взглядом: «Конечно, я не заслуживаю твоего доброго отношения… Но что я мог тогда сделать?! Собака есть собака…»
«Это точно, собака есть собака, — подумала Анна. — Однако и овчарки — сущие ангелы по сравнению с некоторыми людьми…»
«Оружие, конечно, при ней… но ничего». В Анне закипала такая ярость, какой она никогда прежде не испытывала. Все страхи, все унижения, которые она пережила за последнее время, припомнились ей разом и питали эту ярость.
Она чувствовала, что уже не контролирует себя… Сейчас главнее всего было найти, догнать, посчитаться…
Анна нашла ее по голосу… И поразилась тому, как этот голос изменился… Раньше это был обычный, с нормальными живыми интонациями женский голос… Теперь же из-за приоткрытой двери гостиной доносилась бесстрастная, монотонная речь… Девушке даже почудилось сначала, что это магнитофонная запись, — столько в ней было чего-то механического…
— Ты вызовешь своего мужа сюда. Вызовешь. Я продиктую тебе, что нужно ему сказать. И когда Волков приедет, ты его убьешь. Ты должна меня слушаться.
— Я тебя слушаюсь, — послышался слабый голос Марины.
— Не ври, ты ведь не хочешь его убивать. Ты гадкая… Ты не любишь меня. Это несправедливо. Ты должна ему отомстить…
Она опять принялась бубнить свое, повторяя раз за разом одно и то же.
Из темного коридора Анна видела, как Ревич расхаживает по комнате… Так же монотонно, в такт словам — туда и обратно, из угла в угол…
«Пусть пока походит…» — Анну не интересовали ее дальнейшие планы. Она сделает так, что их у нее не будет.
Только ей нужно оружие. Не стоит поддаваться слепой ярости и идти на такого врага безоружной.
Аня неслышно отошла от дверей освещенной комнаты и стала опять спускаться вниз.
В охотничьей комнате хозяина дома, украшенной трофеями и чучелами диких зверей, Анна внимательно огляделась по сторонам. Волкова немало рассказывала ей об охотничьих пристрастиях своего супруга и даже показывала как-то хитроумное снаряжение, с которым тот охотился в джунглях… Африканскую охоту — сафари — западные богатые туристы и профессионалы-добытчики, пополняющие живыми экспонатами зоопарки Европы и Америки, модернизировали с помощью современной техники. Они с Мариной даже потренировались тогда немного, пытаясь управиться с этим суперсовременным снаряжением. Они представляли себя охотниками и смеялись… Сейчас Анна искала это приспособление, и теперь ей было не до смеха.
Ее внимание привлек довольно солидных размеров баул. Она расстегнула «молнию». То, что нужно… Вот это экипировка! Господин Волков был настоящим охотником… Теперь настала очередь Анны.
Когда, неслышно ступая, она вернулась к гостиной… Ревич, все так же бубня, расхаживала из угла в угол. С «чувством глубокого удовлетворения» Анна отметила, что за время ее отсутствия мало что изменилось. Тема тоже осталась прежней.
— Он тебя предал. Он не заслуживает жизни. Ты должна ему отомстить.
«До чего с психами удобно… — подумала Анюта. — Если б они еще не убивали… А то, как в анекдоте: «Доктор, я как сяду, так и сижу… Сижу, сижу, сижу… А как начну говорить, так говорю, говорю…» Правда, слушателям сложно — можно тоже свихнуться… Марине Вячеславовне не позавидуешь…»
— Рита, одумайся… — Анна услышала Маринин голос: — Что ты задумала?! Волков меня не послушает! Он не приедет! У него охрана… Ты сошла с ума!