Черный фотограф

— Ну и кто нашел-то их? — спросил Леня, чувствуя себя безымянным героем.

— Наши ребята и нашли. Всю кодлу взяли, только настоящий хозяин скрылся за границу. Громкое дело!

Леня произнес еще пару незначащих слов и повесил трубку.

— Страна не знает своих героев, — с горечью заметил он. — Ну и не надо.

Его ждали новые захватывающие «дела», и не стоило сожалеть о недоставшемся ему крошечном кусочке славы.

Работая с Его Величеством Случаем один на один, Соколовский, как никто другой, понимал, насколько сильно зависит от фортуны, и не смел раздражать ее некрасивой, несвойственной любимчикам судьбы жадностью.

— Случай выбирает подготовленные головы, — повторял он, осмысливая свой жизненный опыт.

Его голова, пожалуй, как никакая другая, была подготовлена для успеха.

28

Влада Петровна была наэлектризована, как кошка, которую долго терли янтарем.

— Вы представляете, Соколовский, — быстро и нервно говорила она, — наш директор на нужды редакции выделил за последние полгода какие-то копейки, а сам построил за казенный счет дачу в Перхушкове, купил новый «СААБ», а его жена, на которую без слез и смотреть-то невозможно, каждое лето отдыхает на Лазурном берегу.

— Ну и что, — отмахнулся от нее Леня. — Я тоже отдыхал на берегу. Сейчас это доступно почти всем, это же Украина, там цены ниже, чем в Сочи.

— Имеется в виду Лазурный берег во Франции… А откуда у него такие деньги, скажите на милость, если все знают, что завод на грани банкротства?

— Не знаю, — честно ответил Леня и задумался. А правда, откуда?

Он заглянул в приемную директора завода, где сидела одна секретарша, закрывавшая своим телом доступ к начальству. В кармане Лени лежала заготовленная шоколадка. Влада Петровна активно толкала своего фотокора сзади, вынуждая его к действиям. Они пришли просить деньги на газету.

— Если не даст, я ему такое устрою, — угрожающе шипела редактор. — Он нас еще вспомнит в страшном сне.

— К Пал Сергеичу можно? — спросил Леня, усаживаясь на стул перед густо накрашенной Галочкой.

Она замахала руками:

— Нет-нет-нет, только не сегодня — у него совещание.

— Какое совещание? — ехидно спросила Влада Петровна. — Кого сократить и что продать?

— Кто у него? — интимно спросил Леня, кивая на обитую дверь. Подтаявшая шоколадка перекочевала из кармана на стол.

— Уткин. Из газеты «Московский народоволец».

— Интервью? — спросил Леня.

— Мы с ним на журфаке учились, — сказала редактор. — А о чем речь?

— Не знаю, ничего не знаю. Завтра приходите, может быть, примет, — простонала утомленная секретарша.

Леня, проходя мимо бюро пропусков, достал еще одну шоколадку и вручил ее вахтерше Зине.

— Теть Зин, дай глянуть, правда ли к нам Уткин приходил?

— Да смотри, — милостиво согласилась тетя Зина. — Не жалко.

Соколовский раскрыл журнал, куда записыва

ли тех, кто посещал завод по разным производственным поводам. Также туда вписывались командированные и те, кто робко подходил к окошку с паспортом в руке и несмело спрашивал: — Скажите, а как мне пройти… Те же, кто ничего не спрашивал и паспорт не предъявлял, спокойно проходили на территорию завода и столь же спокойно выходили. Проходная — это последний бастион порядка, за который держалась дирекция, как будто этим она могла укрепить производственную дисциплину, давно уже не существующую.

На странице, относящейся ко вчерашнему дню, было записано: «Уткин Модест Игоревич, редактор». На предыдущей странице стояло: «Бурянский, зам. главного редактора газеты «Биржевые новости». Леня перевернул еще страницу и увидел: «Копылов, редактор газеты «Вечерние экономические известия».

«Странно, — подумал Леня. — Что тут, журналистский слет, что ли? Заводу-то хвастаться нечем, кроме своих долгов».

В газетном киоске он купил штук пять нераспроданных газет, чьи названия значились в книге для регистрации посетителей, и стал их бегло просматривать.

«Ага, — обрадовался он. — Есть!» Это были «Вечерние экономические известия», газета, содержащая информацию о котировках акций на бирже, текущем курсе доллара, о рынке ценных бумаг и прочих столь же малоинтересных вещах. Статья называлась «Из какого металла сделан «Металлист» и повествовала о проблемах завода, неприятностях, связанных с отсутствием государственного заказа, долгах банкам и снижении мировых цен на цветные металлы, которые и составляли основу благосостояния завода.

Леня внимательно прочитал статью с начала до конца и ничего в ней не понял. Общий тон ее был следующий: все плохо, и одно из лучших предприятий столицы скоро пойдет по миру. Говорилось, что близок день, когда завод будет продан с аукциона вместе со своими долгами и всем движимым и недвижимым имуществом. Что дирекция завода — это сплошные бездарности, ничего не соображающие в рыночной экономике, а потому предприятию грозит крах. Что «Имиджкомбанк» рано или поздно понесет сплошные убытки во всех своих операциях, связанных с кредитованием «Металлиста».

«Что же скажут теперь «Московский народоволец» и «Биржевые новости»?» — задал себе вопрос дотошный Леня.

На следующий день он сидел и мило болтал с секретаршей директора.

А

потом как бы невзначай вспомнил, что в буфет привезли дешевую ветчину в банках.

— Ой, мне надо! — подхватилась секретарша и поскакала в буфет.

— Я пока здесь посижу, подожду директора! — крикнул ей вдогонку Леня, хотя директор его совершенно не интересовал. Он остался один в приемной и плотно прикрыл дверь.

На столе секретарши лежала папка, на которой большими буквами было надписано «Копии договоров». Соколовский как бы от нечего делать полистал ее. В папку подшивались копии договоров с заказчиками, всякими субподрядными организациями и прочая ерунда.

«Вот оно!» — обрадовался Леня, вцепившись в папку, и прочитал: «Договор с редакцией газеты

«Московский народоволец». В нем говорилось о том, что согласно этому договору газета печатает статью о заводе «Металлист», а дирекция завода оплачивает гонорар журналистам, а также перечисляет сумму редакции по расценкам косвенной рекламы. Сумма договора оговаривалась. Внизу стояли подписи главного редактора и директора завода.

Тут же были аккуратно подшиты аналогичные соглашения с газетами «Биржевые новости» и «Вечерние экономические известия». Леня зачем-то сфотографировал копии договоров со всеми тремя газетами.

«Интересно, что эти две запоют?» — подумал он и стал ждать.

Ждать пришлось не очень долго. Через неделю в «Биржевой газете» появилась статья «Серьезные проблемы у «Металлиста», а «Московский народоволец» разразился язвительной передовицей под крупным заголовком «Довели страну до кузькиной матери». Обе газеты в голос кричали о том, что завод стоит на грани банкротства и будет распродан по остаточной стоимости, а котировки акций акционерного общества, владеющего заводом, близятся к номиналу и, возможно, в ближайшем будущем упадут ниже номинала.

«К чему эта шумиха? — изумлялся Леня. — Все на предприятии вроде нормально…»

Интуиция подсказывала ему, что есть здесь что-то такое, что стараются тщательно скрыть от широкой общественности и подать под соусом, который кому-то очень выгоден. Но кому? И зачем? Что происходит на самом деле? — Неопытный в производственных вопросах репортер не понимал, но внутренний голос призывал Леню покопаться в этом деле — как-никак его оно тоже непосредственно затрагивало как работника завода.

Между тем на «Металлисте» еще во время майской предотпускной расслабухи ходили смутные, никем не опровергаемые слухи о том, что половину работников скоро сократят, другую половину отправят в административные отпуска, а завод закроют. Тревожные ожидания усугубило собрание работников завода, являвшихся одновременно его акционерами, на котором выступил сам директор, он же председатель правления акционерного общества «Московский металл» Геннадий Ряшко.