Страница 73 из 77
1583 год. Снова южный рубеж, «берег», должность второго воеводы передового полка. Однако в ноябре новое назначение – в Муром, где собирается войско для казанского похода. «В правой руке окольничей и воевода князь Дмитрий Иванович Хворостинин». Первый! Подходят в Муром остальные полки. И вот многозначительная запись разрядной книги: «А грамоты от государя писались окольничим и воеводам Федору Васильевичу Шереметеву да князю Дмитрию Ивановичу Хворостинину с товарищи». Хворостинин уже не полковой воевода, а один из двух военачальников всей рати. До самостоятельного командования остается совсем немного…
Наконец 1584 год. Снова «роспись» разрядной книги: «ноября по нагайским вестям государь царь и великий князь Федор Иванович всеа Русии указал послати на Рязань с Москвы боярина и воеводу князя Дмитрея Ивановича Хворостинина», первым воеводой в большом полку. В следующем, 1585 году князь посылается «на Рязань наместником», которому надлежит фактически возглавить всю оборону юга. «Наказом» предусматривалось, что все остальные «большие воеводы», которые будут прибывать на «украину» в случае крупного вторжения крымского хана, должны Дмитрию Хворостинину просто помогать, в любом случае он остается первым воеводой большого полка.
Назначение опытного воеводы Дмитрия Хворостинина руководителем обороны «крымской украины» было очень своевременным. Крымцы резко активизировали военное давление на русские рубежи. В 1585 году татары напали на Рязанщину, однако Дмитрий Хворостинин вовремя сумел выдвинуть войска к Шацку и вынудил их к отступлению. В 1586 году крымцы и ногайцы предприняли совместное выступление, в котором только татар насчитывалось до тридцати тысяч. И снова неудача: из Коломны выступил навстречу передовой полк и разгромил ордынцев…
1587 год. В пограничные области России вторглось до сорока тысяч ордынцев. Но сторожи в Диком Поле своевременно известили об опасности. Воевода Дмитрий Хворостинин успел подойти с полками к «берегу», а затем переправиться через реку и сосредоточиться неподалеку от Тулы. Ордынцы пограбили окрестности, но на «прямой бой» с сильным русским войском не решились и отступили.
Неспокойно было и на западных рубежах. После смерти Ивана Грозного король Стефан Баторий отказался подтвердить перемирие и начал готовить новую войну с Россией. В Можайске уже собирались русские войска для отражения нашествия, но в 1586 году король умер. Внутренние распри в Речи Посполитой помешали войне.
Неурегулированными оставались и отношения со Швецией. В 1586 году «по свейским вестям» стало собираться русское войско в Новгороде, но прибытие шведского посольства остановило поход. В 1587 году снова было решено послать полки на шведского короля. В Новгород отозван с юга боярин князь Дмитрий Иванович Хворостинин, и вновь поход не состоялся. Но война явно надвигалась. Россия не могла смириться с тем, что шведы закрыли выход к Балтийскому морю. Для воеводы Дмитрия Ивановича Хворостинина приближалась главная в его жизни война.
В 1589 году шведский король Юхан III послал свой флот в Ревель. На берег высадилась десятитысячная шведская армия, которая значительно подкрепила шведские гарнизоны в крепостях Ливонии. Но Юхан III надеялся не только на свои силы: королем Речи Посполитой стал его сын Сигизмунд III. Они выступили с далеко идущей политической программой: заставить Россию уступить Швеции и Речи Посполитой города Новгород, Псков и Смоленск, «Северскую землю». Фактически речь шла об утрате всего, чего Россия ценой огромных усилий добилась в течение XVI столетия. Король Сигизмунд III даже вынес на обсуждение польского сейма вопрос о войне с Россией. Военная демонстрация была достаточно внушительной, и короли надеялись, что Россию можно будет заставить выполнить их требования даже без большой войны. Для этого Юхан III потребовал, чтобы русское правительство послало для переговоров к реке Нарове (Нарве) «великих послов».
Но пока шел обмен грамотами, определялось, где и когда встретятся посольства, общая ситуация изменилась. Королю Сигизмунду III не удалось поднять польско-литовскую шляхту на войну с Россией, родственные симпатии двух королей не сумели преодолеть традиционного соперничества Речи Посполитой и Швеции из-за Ливонии. Король Юхан III остался один. Русские послы не только не согласились уступить шведскому королю, но выдвинули свои, встречные требования. Царский «наказ» гласил: «Говорить с послами по большим, высоким мерам, а последняя мера: в государеву сторону Нарву, Ивангород, Яму, Копорье». Шведские послы уже готовы были отказаться от своих первоначальных претензий и заключить мир – перспектива в одиночку воевать против России вовсе не устраивала Юхана III. Но русские послы проявили твердость, заявив: «Государю нашему, не отыскав своей отчины, городов Ливонской и Новгородской земли, с вашим государем для чего мириться? Теперь уже вашему государю пригоже отдавать нам все города, да и за подъем (за военные расходы) государю нашему заплатить, что он укажет!».
Такого оборота дела король Юхан III явно не ожидал. На прямое обращение царя Федора Ивановича он ответил высокомерным отказом: «Пришла к нам твоя грамота, написанная неподобно и гордо; мы на нее не хотим больше отвечать, а полагаемся на волю божию. Хочешь у нас земель и городов – так попытайся отнять их воинскою силою, а гордостию и спесивыми грамотами не возьмешь». Война стала неизбежной.
Вопрос о Ивангороде, Яме и Копорье имел свою историю. Эти исконно русские города, новгородские крепости на северо-восточных рубежах, захваченные Швецией после Ливонской войны, не только составляли важнейшие звенья обороны Новгородской земли, но и открывали доступ к Финскому заливу, поэтому их огромное стратегическое значение для России было неоспоримо.
Крепость Копорье строилась на неприступной скале, окруженной оврагами, в 1280 году старшим сыном Александра Невского Дмитрием. В 1297 году новгородцы воздвигли здесь мощную каменную твердыню, которая стала оплотом Водской пятины Великого Новгорода. Во второй половине XV века укрепления Копорья перестроили и мощные каменные стены с четырьмя башнями того времени сохранились до наших дней.
Каменную крепость Ям воздвигли на берегу реки Луги в 1384 году. Немцы трижды пытались штурмовать ее, но захватить так и не смогли. Известно, что в 1447 году она выстояла против пятидневного жестокого обстрела из больших пушек. В 1448 году в Яме была построена новгородцами новая каменная крепость, еще более мощная. Река Луга тогда была судоходной, по ней плавали «большие ладьи» до Наровы и далее до Финского залива. По мнению академика М. Н. Тихомирова, эта крепость являлась своего рода русским портом на берегах Балтийского моря. Здесь был торгово-ремесленный посад, по «разметному списку» 1545 года в Яме насчитывалось двести тридцать девять «тяглых» дворов.
Крепость Ивангород была построена позднее, в 1472 году великим князем Иваном III как своеобразный противовес сильной ливонской крепости Нарве (Ругодиву), стоявшей на другом берегу реки Наровы. «Град» был сооружен из камня, «против Ругодива города Неметцкого, на реке на Нарове, на Девичьей горе, на Слуде, четвероуголен». По писцовым книгам, в Ивангороде имелся посад, два «конца» – Псковский и Заболоцкий, четыре улицы, сто шестьдесят пять посадских дворов. Ивангородские купцы вели оживленную торговлю с Ревелем и другими городами Прибалтики. Ивангород имел не только военно-стратегическое значение, он стал опасным торговым конкурентом Нарвы. По существу, он сделался русским портом на Финском заливе – по реке Нарове до Ивангорода легко поднимались морские корабли. Не случайно на город неоднократно нападали враги. Так, в 1497 году шведский флот из семидесяти кораблей неожиданно, «разбоем», захватил крепость, разорил Ивангород. Но вскоре захватчики были выбиты, и город снова стал русским «градом». До злосчастного Плюссенского перемирия 1583 года, когда новгородские окраины отошли к Швеции…
Теперь настало время возвратить исконно русские города!
Весну и лето 1589 года Дмитрий Хворостинин провел на южной границе. В «росписи» воеводам по «украинным городам» значится: «на Туле бояре и воеводы князь Тимофей Романович Трубетцкой да князь Дмитрий Иванович Хворостинин». Тула была тогда центром обороны юга, сюда должны собираться в случае опасности нападения нового крымского хана Казы-Гирея воеводы с полками из всех городов «украины». В этом случае «на сходе» всего войска Дмитрий Хворостинин становился воеводой большого полка, в привычной для себя роли командующего военными силами южной границы.