Дипломатия Святослава

Отношения Руси с Болгарией также строились с учетом их эволюции в прошлом.

Со времени заключения русско-византийских договоров 907 и 911 годов мы не видим более почти одновременных выступлений Руси и Болгарии против Византии. Напротив, ряд признаков указывает, что уже в последние годы правления Симеона Византия рассматривала Русь как своего возможного союзника в борьбе с неистовым болгарским воителем. Письмо греческого патриарха Николая Мистика с угрозой направить на Болгарию коалиционные, в том числе русские, войска отражает эту новую ситуацию1.

В свою очередь после воцарения Петра и изменения внешней политики Болгарии все явственней определяется антирусский курс болгарской правящей верхушки. В это же время с середины 30-х годов нарастают русско-византийские противоречия и империя пытается использовать Болгарию в качестве антирусского форпоста на западных берегах Черного моря и в Подунавье. Эти тенденции отразились во враждебной позиции Болгарии по отношению к Руси в период русско-византийской войны 941–944 годов, о них свидетельствует и набег на болгарскую территорию печенегов, организованный Игорем в 944 году.

Имеются данные и о союзных действиях болгар, хазар, ясов и касогов в период противоборства Руси с Хазарией и ее сателлитами.

Святославу удалось в 967 году, после разгрома войска царя Петра и захвата ряда дунайских крепостей, нейтрализовать антирусские силы в Болгарии. В результате болгары не предпринимали активных военных действий прошв Руси в 967–969 годах. Однако к 969 году, опираясь на союз с Византией, болгарский двор вновь попытался вернуть утраченные земли на Дунае.

Исследуя русско-болгарские отношения в 969–971 годах и русскую дипломатию этой поры в отношении Болгарии, необходимо иметь в виду наличие среди болгарской знати как провизантийской, так и антивизантийской (и, вероятно, прорусской) ориентации, на что мы уже обра-шали внимание, а также появление с 969 года Западно-Болгарского царства, чья внешняя политика отличалась резкой антивизантийской направленностью.

Учет этих обстоятельств позволяет нам уже сейчас констатировать неправильность любого подхода к внешней политике Болгарии как политике монолитного государства. В рассматриваемых событиях участвовала Болгария, раздираемая внутренними противоречиями. Несомненно, такое положение не могло не наложить отпечатка на дипломатию Святослава по отношению к Болгарии уже во время первого похода на Дунай. Его цель в этом походе состояла не в сокрушении Болгарии, а в установлении контроля над Нижним Подунавьем и в том, чтобы превратить Болгарию из врага Руси в ее друга. Наличие русского войска на Дунае должно было поддержать антивизантийские элементы в болгарском руководстве. Однако уход Святослава в Киев вновь отодвинул осуществление этой важной для Руси внешнеполитической задачи. Святославу надлежало решать ее заново.

Венгры, как уже отмечалось, были давними и естественными союзниками Руси. Об этом говорят не только их одновременные антивизантийские действия в 30–40-х годах, появление венгерского отряда на Днестре уже во время первой балканской кампании Святослава, но и набег угров на Фессалонику в 968 году, то есть в период нового обострения русско-византийских отношений.

Необходимо иметь в виду и то обстоятельство, что Константин Багрянородный, обобщивший в своем труде «Об управлении государством» внешнеполитический опыт Византийской империи в первой половине X века, неизменно упоминает рядом руссов и угров как потенциальных соперников империи. Он пнсал: «Когда император ромейский живет в мире с печенегами, то ни руссы, ни турки (угры. - А. С.) не могут совершать враждебные нападения на ромейскую державу»2. В другом месте своего труда он учит своего сына отвергать претензии хазар, угров или руссов, требующих за свою «службу» каких-либо императорских регалий3.

Таким образом, к 967–96S годам Святослав прочно опирался в своих действиях на Западе на военную поддержку угров.

Отношения Руси с печенегами в 30–60-х годах были дружественными. Летопись не сообщает нам о крупных военных столкновениях между Русью и печенегами с 920 по 968 год. Но под 944 год она рассказывает о том, что Игорь выступил во второй поход против Византии совместно с печенегами («и печенеги наа»4), затем после перемирия с греками он «повеле печенегомъ воевати Болъгарьску землю»5. И хотя Константин Багрянородный в своем труде «Об управлении государством» учит своего сына Романа, как использовать печенегов против Руси, киевские князья, вероятно, с немепьшим старанием стремились строить мирные отношения с кочевниками и, как мы ото видели в 944 году, в свою очередь использовать их конницу в борьбе со своими противниками.

В связи с этим весьма основательным представляется соображение Т. М. Калининой о том, что и сам русско-византийский договор 944 года свидетельствует о союзных отношениях между Русью и печенегами, так как только при этом условии Русь могла влиять на ход событий в Причерноморье и, добавим мы, в Крыму.

Для общего понимания русско-печенежских отношений в середине X века важна, на наш взгляд, оценка их таким компетентным арабским автором, как Ибн-Хаукаль. Он писал: «Оторвалась часть тюрок от своей страны, и стали [они] жить между хазарами и Румом, называют их баджанакийа, и не было им места на земле в прежние времена, и вот двинулись они и завоевали [землю], и они - шип русийев и их сила, и они выходили, раньше к Андалусу, затем к Барза'а»6. Шипом Руси называет Ибн-Хаукаль печенегов, а это значит, что в его представлении в середине X века печенеги находились не просто в мирных отношениях с Русью, но и были их традиционным и надежным военным союзником7.

Хотим обратить внимание и на то, что после военного столкновения летом 968 года Русь поначалу заключила с печенегами перемирие. Оно было заключено печенежским ханом и киевским воеводой Претичем. Летопись передает, что печенежский хан сказал Претичу: «Буди ми другъ». Тот ответил: «,,Тако створю". И подаста руку межю собою, и въдасть печенежьский князь Претичю конь, саблю, стрелы. Онъ же дасть ему броне, щитъ, мечь»8. Перед нами типичная картина полевого перемирия: военные действия прекращены, вожди меняются оружием9. Но печенеги не ушли из-под Киева, и лишь появление Святослава резко изменило обстановку. Он «собра вой», то есть не ограничился лишь приведенной им с Дуная конной дружиной, выступил против врага «и прогна печенеги в поли, и бысть миръ»10. Последние сведения представляют для нас особый интерес. Мир, заключенный Русью с печенегами, вновь стабилизировал отношения Руси с кочевниками, хотя это вовсе не означало, что в войне с Русью находились все печенежские колена.

А теперь, учитывая все эти соображения, мы хотим обратиться к известным сообщениям Льва Дьякона и Скилицы о действиях войск антивизантийской коалиции во главе с Русью под Аркадиополем, где союзники потерпели поражение от армии Барды Склира.

Лев Дьякон сообщает, что, когда руссы узнали о появлении в Европе двух византийских армий - патрикия Петра и Варды Склира, они направили против последнего часть своего войска, присоединив к нему «рать гуннов» (печенегов. - А. С.) и «мисян» (болгар. - А. С.)11. Скилица записал, что Святослав появился во Фракии, «действуя сообща с подчиненными ему болгарами и призвав на помощь печенегов и живших западнее, в Паннонии, безобразных турок (венгров. - А. С.)»12. Описывая же аркадиопольскую битву, Скилица отмечает, что «варвары были разделены на три части. Болгары и руссы составляли первую часть, турки (венгры. - А. С.) - другую и печенеги - третью»13. Первыми были опрокинуты, по данным этого хрониста, печенеги.

Таким образом, византийские авторы сообщают о появлении летом 970 года на полях Фракии войск антивизантийской коалиции, в состав которой входили Русь, Болгария, венгры, печенеги. Что касается участия в коалиции венгров и печенегов, то эти сведения споров в историографии не вызывали. Соответствуют данные известия и фактам, касающимся прежних союзных действий печенегов и руссов, а также одновременных антивизантийских действий угров и руссов. Однако историки оставили без внимания любопытное известие В. Н. Татищева о том, что в самом начале конфликта Руси и Византии, когда еще шли русско-византийские переговоры и греки запросили о количестве русских воинов (чтобы выплатить якобы на них дань), то у руссов было всего 20 тыс. человек, «ибо венгры и поляки, идусчие в помощь, и от Киева, есче не пришли»14. Что касается союзных действий Руси и поляков, то, кроме этого известия Татищева, у нас на этот счет нет иных сведений, хотя сам по себе факт, сообщаемый историком, весьма примечателен. Он служит дополнительным свидетельством организации Святославом широкой антивизантийской коалиции. Сообщение Татищева о венграх находит неожиданное подтверждение у Скилицы. Он сообщил, что руссы действовали во Фракии, «призвав на помощь печенегов и живших западнее, в Паннонии, безобразных турок (венгров. - А. С.)». А это значит, что еще в условиях относительного спокойствия на Балканах в начале 970 года Святослав основательно готовился к предстоящему противоборству с Византийской империей и заслал посольства к печенегам и в Паннонию, призывая своих союзников на помощь15. Татищев же сообщил, что к моменту переговоров с греками венгры еще не подошли, и это, вероятно, вынудило Святослава повременить с началом военных действий. Лишь к лету союзники появились во Фракии, что и обусловило попытку Святослава продвинуться к Константинополю. Убедительное подтверждение реальности созданной Святославом антивизантийской коалиции мы находим в русско-византийском договоре 971 года. Святослав клянется в нем не только не нападать на Византию, но и обещает не наводить на владение империи Херсонес, а также на Болгарию войск других государств: «Яко николи же по-мышлю на страну вашю, ни сбираю вой, ни языка иного приведу на страну вашю и елико есть подъ властью гречьскою, ни на власть корсуньскую и елико есть городовъ ихъ, ни на страну болгарьску»16. Совершенно очевидно, что этот пункт договора был сформулирован греческой стороной и с ним согласился потерпевший военное поражение Святослав. Греки стремились взять с руссов обещание не приводить более войск «иных языков»17 на Балканы, на их крымские владения. Слишком свежа была у византийских правителей память об ударах, которые обрушили войска союзников на владения империи летом 970 года.