Дипломатия Святослава

Таким образом, русская летопись рассказывает нам не всю историю войны, а лишь ее часть, связанную с успехами русского оружия. Поражения руссов, одно из которых заставило Святослава отказаться от штурма Константинополя и заключить с Цимисхием мир, в «Повести временных лет» даже не упоминаются.

Итак, летом 970 года в самый разгар войны враждующие стороны заключили мир, сведения о котором отложились в русской летописи и свидетельством чего явился уход Варды Склира в Малую Азию и прекращение широких военных действий до весны 971 года. Этому миру предшествовали двукратные переговоры до начала широких военных действий, жестокие сражения крупных военных сил на полях Фракии, которые протекали с переменным успехом, а затем длительные и упорные переговоры между греческими посольствами и Святославом.

Судя по данным летописи, греки поначалу пытались действовать своим излюбленным способом - откупиться дарами. Об этом свидетельствуют и первое, и второе посольства Цимисхпя. Однако потребовалось третье посольство для того, чтобы решить вопрос о мире. Конечно, мы вовсе не обязаны верить летописи в отношении количества посольств и содержания переговоров каждого из них, но Лев Дьякон также указывает на двукратные посольские контакты между руссами и греками, что в известной степени заставляет с доверием отнестись к сообщению летописи о нескольких дипломатических контактах сторон после приостановления наступления руссов на Константинополь.

Переговоры касались прежде всего прекращения военных действий византийцами, о чем говорит преподношение, сделанное Святославу, и в этом мы не должны видеть лишь легендарный элемент.

Сложнее обстоит дело с содержанием последних посольских переговоров, которые закончились заключением мира. Ряд историков прошлого выразили сомнение в достоверности этих сведений, как и сообщения летописи о взимании Святославом дани с греков ранее, в 967–968 годах. Шлецер считал эти сведения «сказкой», Златарский и Стоукс полагали, что в первом случае Святослав брал дань с болгар, Левченко рассматривал дань лишь как вознаграждение за участие руссов в походе против Болгарии и т. д. Согласиться с этими оценками - значит поставить под сомнение сами условия русско-византийского мира летом 970 года.

Мир 970 года был тесно связан с состоянием русско-византийских отношений 967 - 968 годов. Своими корнями его условия связаны с традиционным для отношений Руси и Византии обязательством империи выплачивать Киеву дань. Это обязательство, как мы полагаем, появилось в 860 году, затем было подтверждено в 907 и 944 годах и 967–968 годах25. Ни о каком взимании дани с болгар в 967–968 годах не было и речи. Святослав, сидя в Переяславце, получал дань с греков. Эта дань не была платой за какую-то единичную услугу, предоставленную киевским князем империи, - подарки и вознаграждения шли по особому счету. Так, золото было привезено в Киев за отказ Святослава от давления на крымские владения Византии. Судя по словам Льва Дьякона, Святослав мог рассчитывать и на добавочное вознаграждение, если бы он покинул Болгарию, как этого требовали от него греки.

Условия мира в 970 году, как они изложены в «Повести временных лет», четко отделили уплату дани от других обязательств Византии. Послы, возвратившись к императору, дали ему совет: «Имися по дань». К Святославу было направлено новое посольство, которое везло ему ответ Иоанна Цимисхия: «Не ходи къ граду, возми дань, еже хощеши». Тем самым восстанавливалась уплата дани империей. Далее следует фраза: «И даша ему дань; имашеть же и за убьеныя». Здесь уже идет речь не о ежегодной дани, а о контрибуции. В 907 и 944 годах дань и контрибуция как условия мира также оговаривались раздельно. Еще одним условием мира явилось предоставление Святославу «даров многих».

Существовала также договоренность, обусловленная тем, что греки, видимо, не сумели настоять на окончательном уходе русского войска из Болгарии. Согласно летописи, Святослав двинулся назад в Переяславец. Согласно же данным Льва Дьякона, весной 971 года он оказался в Доростоле, то есть также на Дунае.

Иоанн Цимисхий использовал передышку для борьбы с мятежом Варды Фоки. Вместо Варды Склира командующим византийскими войсками в Европе был назначен Иоанн Куркуас26. И хотя отдельные стычки между руссами и греками продолжались, о крупных военных столкновениях сведений в источниках не отложилось, что также находится в соответствии с заключением того мира, о котором сообщила русская летопись.

Правда, узнав об уходе Варды Склира в Малую Азию, руссы, по сведениям Льва Дьякона, «делали нечаянные набеги, грабили и без пощады опустошали Македонию». После назначения Иоанна Куркуаса они стали «надменнее и отважнее»27. Эти сообщения еще раз подтверждают, что основные бои прекратились, но руссы продолжали отдельными набегами тревожить владения империи.

Сведения Скилицы о появлении после военных событий русского посольства в Константинополе с целью «выведать дела ромеев», а также о переговорах императора с русскими послами, в ходе которых Цимисхий упрекнул руссов в том, что они «допускали несправедливости»28, указывают на наличие в это время мирных отношений между бывшими противниками. Это также подтверждает достоверность сообщения русской летописи о заключении между Русью и Византией мира.

Итак, в ходе дипломатических переговоров летом 970 года грекам не удалось добиться своей основной цели - вытеснить Святослава из Болгарии. Русь же силой оружия не только подтвердила те позиции, которые были ею завоеваны в 967–968 годах, но и значительно усилила их за счет превращения Болгарии из союзника Византии в собственного союзника.

Таким образом, летом 970 года между византийским правительством и находящимся на Балканах Святославом имели место многократные дипломатические переговоры. Лев Дьякон упоминает о двух посольствах Иоанна Цимисхия к русскому князю. Русская летопись сообщает о четырехкратных русско-византийских переговорах, одни из которых имели место до начала военных действий и соответствовали в значительной мере первому посольству, упоминаемому Львом Дьяконом, а остальные - уже после военных действий на полях Фракии, когда русское войско и отряды союзников появились в непосредственной близости от Константинополя. Но и это еще не все. Хроника Скилицы содержит известие о появлении посольства Святослава к Цимисхию на второй год его правления, то есть, вероятно, зимой или ранней весной 971 года. Реакция греков на эю посольство весьма примечательна. Скилица записал, что в Константинополе посчитали его обычной разведкой, посланной русским князем «выведать дела ромеев»29. Цимисхий принял посольство и упрекнул руссов в том, что они допускали «несправедливости». Это можно истолковать и как подтверждение прежних претензий греков к руссам, не желавшим уходить из Болгарии, и как недовольство постоянными набегами русских отрядов на византийские владения осенью 970 - зимой 971 годов, о которых сообщает Лев Дьякон.

Даже если заподозрить русского летописца в преувеличении количества посольств, то и в этом случае совершенно очевидна большая дипломатическая активность сторон как до начала военных действий, так и после их прекращения.

О достоверности неоднократных русско-византийских посольских переговоров в течение 970 года говорят и отложившиеся в русских летописях сведения о форме их проведения.

Когда первое посольство явилось к Святославу с золотом и паволоками, князь сказал: «Въведете я семо», то есть «введите их сюда». Греки вошли, поклонились ему и положили перед ним дары («Придоша, и поклонишася ему, и положиша пред нимъ злато и паволоки»). Святослав приказал своим слугам: «Схороните».

Во время второго посольства с дарами Святослав «приимъ», то есть принял послов, «нача хвалити, и любити, и целовати царя»13.

Во время переговоров по поводу выработки условий мира стороны вели переговоры, передавая друг другу речи Цимисхия и ответы Святослава («И посла царь, глаголя сице...» Святослав, «глаголя»: «Род его возметь»).