Страница 17 из 17
Таким образом, уже более тысячи лет назад образованные люди того времени не только прилагали к славянам (киевским в первую очередь) имя Русь, но и объясняли значение этого имени.
Не скандинавское племя под именем «Русь», которое не известно ни одному скандинавскому или западноевропейскому источнику, возглавив славян, передало им свое имя, а греки назвали своих северных светловолосых соседей «Русью» и закрепили это название и среди других народов.
Присвоение этого имени самими руссами совершилось, очевидно, весьма легко по двум причинам. Во-первых, несмотря на единство происхождения, языка, обычаев, религии и т. д., славянские племена не имели идеи единства. Были новгородцы-словене, были кривичи, поляне, севера, вятичи и т. д., но понятия, объединяющего их, не существовало, ибо не было и государственного единства.
С появлением Рюриковичей и образованием единого мощного восточнославянского государства явилась и необходимость употребления какого-то общего для всех термина. Своего термина не было, пришлось заимствовать чужое название.
Во-вторых, употребление чужого термина было вполне приемлемо для руссов не только потому, что им нечего было обижаться на название «светловолосые», ибо они действительно были таковыми, но и потому, что в их родном языке существовало слово «русый», означавшее то же самое. Поэтому греческое прозвище привилось легко и быстро.
Что понятие единства восточных славян отсутствовало, видно из первых страниц русской летописи: летописец перечисляет отдельные славянские племена, но не употребляет термина, объединяющего их всех. Самое слово «Русь» он считает пришедшим с рюриковичами, употребляя выражение «а язык словенеск и руский един есть», он уже отражает состояние понятий своего времени, т. е. начала XI века, название же «Русь» – куда глубже.
Что название «Русь» не всем нравилось, ясно видно из отрывка летописи о новгородцах, это их – «словен» – стали варяги называть «Русью», а они оставались до XV века «словенами» (об этом подробно в другом выпуске).
Заметим, что в греческом «rousios» мы имеем не короткое «у», а долгое «о», что является также весьма характерной чертой для старинной русской орфографии и фонетики: писали рать «роуская» и т. д.
Некоторые авторы, например, Томсен, 1877, указывают, что словопроизводство греческого «rousios» неверно. Не будем об этом спорить, ибо ни Томсен, ни мы не являемся знатоками греческого языка, – бесспорно одно: во времена Лиудпранда и его отчима значение слова «Русь» так понимали все. Из дальнейшего мы увидим, что это название в применении именно к славянам уходит вглубь по крайней мере до 839 года, т. е. уже задолго до призвания Рюриковичей, что в корне рубит теорию норманистов.
Однако вернемся непосредственно к свидетельству Лиудпранда, оно, как мы видели, устраняет предполагавшуюся разноголосицу между показаниями Фотия и показаниями западноевропейских хроник.
Хроника Иоанна Диакона (венецианца, следовательно, употреблявшего ту же терминологию, что и Лиудпранд), гласит:
«Eo tempore Norma
Другой итальянец, дож Андрей Дандуло († 1354) в своей «Chronicum Venetum», libr. VII, с. 4. pars 41 (Muratori, Rerum Ital. Scriptores, XII, р. 181. Mediolani, 1728, fol.), основываясь совершенно очевидно на данных Иоанна Диакона или на общем для обоих источнике, писал о том же событии:
«Per haec tempora Norma
Из этих цитат, равно как из свидетельства Фотия, ясно, что нападение руссов на Царьград окончилось победой: один из источников говорит, что руссы вернулись «с триумфом», другой – «со славой». С нашей точки зрения, вряд ли можно назвать «славой» вырезывание беззащитного населения, хотя бы в целях отместки, но факт остается фактом – руссы отомстили и благополучно вернулись. Русская же летопись основывалась на ошибочной версии греческого источника, собственной же памяти об этом событии у руссов не хватило.
Поскольку в греческих источниках имена Аскольда и Дира, как вождей похода, совершенно отсутствуют, а появляются только в русской летописи, верность сообщения в них должна быть подвергнута весьма серьезному сомнению: если русские забыли, чем окончился поход, то как они могли сохранить верно имена вождей похода?
Очевидно, первый русский летописец, узнав из греческой хроники о былом походе руссов на Царьград и зная, что в это время Аскольд и Дир правили в Киеве, связал эти два события, не имея достаточных оснований. Иначе говоря, весь отрывок о начале Руси совершенно ложен.
Перейдем теперь к выводам.
1. Читая старинные источники, надо не упускать из виду, кто пишет и какую терминологию употребляет. Из свидетельства Лиудпранда (итальянца) ясно, что итальянские хронисты под «норманнами» подразумевали в первую очередь Киевскую Русь, ибо именно она была северным соседом Византии.
2. Расхождение в показаниях Фотия, что напали на Царьград руссы, и итальянских хроник, что напали норманны, устраняется – нападали славяне Киевской Руси, сводя счеты с греками.
3. Все итальянские источники сообщают, что нападение руссов окончилось победой, а не поражением; они же дают число руссов в 360, а не 200 кораблей, как это имеется в русской летописи. Иначе говоря, нападавших было почти вдвое больше.
4. Нападение 360 судов не могло быть организовано разбойничьей шайкой, – это был целый флот, который могло выставить только государство.
5. Греки называли своих светловолосых соседей с севера, т. е. славян Киевской Руси, «светловолосыми» – Rusios. Очевидно, имя «Русь» не скандинавского происхождения и не финского, а греческого. Так, по крайней мере, думали образованные люди 1000 лет назад.
3. О послах народа «рос» в 839 году
В Бертинской летописи, написанной епископом города Труа Пруденцием, имеется сообщение под 839 годом, касающееся послов народа «Рос», в котором нетрудно узнать «Русь», ибо греки употребляли для обозначения нации руссов слово «Rhos».
Ввиду интереса, представляемого отрывком, приведем его почти полностью, а затем в несколько сокращенном виде изложим его содержание.
«Venerunt laegati Graecorum a Theophilo imperatore directi… ferentes cum donis imperatore dignis epistolam; quos imperator quinto decimo cal. Juni in Ingulenheim honorifice suscepitt… Misit etiam cum eis quosdam qui se, id est gentem suam, Rhos vocari dicebant, quos rex illorum, Chacanus vocabulo, ad se amititiae, sicut asserebant, causa direxerat, petens per memoratam epistolam, quatenu benignitate imperatoris redeundi facultatem atque auxilium per imperium suum totum habere possent, quoniam itinera per quae ad illum Constantinopolim venerant, inter barbares et nimiae feritatis gentes immanissimas habuerant, quibus eos, ne forte periculum inciderent, redire voluit. Quorum adventus causam imperator diligentius investigans, comperit eos genti esse Sueonum, exploratores potius regni illius nostrisque quam amititiae petitores ratus, penes se eo usque retinendos judiciavit quod veraciter invenire posset, utrum fideliter eo necne pervenerint; idque Theophilio per memoratos legatos suos atque epistolam intimare non distulit, et quod eos illius amore libenter suscepit; ac si fideles invenirentur, et facultas absque illorum periculam in patriam remeandi daretur, cum auxilia remittendos; sin alias, una cum missis nostris ad ejus praesentiam dirigendos, ut, quid de talibus fieri deberet, ipse decernendo efficeret» – «Прибыли послы греков, императором Феофилом отправленные (…), неся послание вместе с дарами, достойными императора; император (Людовик) их с почетом принял в Ингельгейме в пятнадцатый день июньских календ. (…) С ними (т. е. с византийскими послами. – Примеч. ред.) были присланы и те люди, которые себя, то есть народ свой, как говорят, именовали рос (Rhos), каковых людей их король, хакан (Chacanus) прозванием, ранее направил с уверением своей дружественности, прося в упомянутом послании, дабы император (Людовик) соблаговолил обеспечить им возможность вернуться и оказал содействие всею своею властью, ибо свой путь, коим пришли они в тот Константинополь, они проделали среди ужаснейших народов, варварских и весьма свирепых, и дабы не возжелал он (император), чтобы они возвращались теми же путями и не подверглись серьезной угрозе. Причину их прибытия император тщательно исследовал и выяснил, что они – из народа свейского (или «свеонского». – Примеч. ред.), скорее разведчики в том королевстве и в нашем (то есть, в византийском и франкском государствах. – Примеч. ред.), нежели искатели дружбы, и он приказал их удерживать у себя, чтобы можно было достоверно установить, от него (Феофила) они прибыли, или нет; и он немедленно сообщил Феофилу через упомянутых послов и письмом обо всем этом и о том, что из уважения к нему охотно принял и тех людей (из народа рос), и если подтвердится, что они искренни, им будет предоставлена возможность безопасно вернуться в свое отечество и будет оказана помощь; если же окажется иначе, их надлежит вместе с нашими посланниками направить, чтобы они предстали перед ним (Феофилом) и пусть он сам разберется и сделает то, что подобает по отношению к таковым людям» (лат.) (Pertz, Monumenta German. Histor. Script., I, p. 434).
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте