Страница 8 из 14
Также в качестве источников следует привлекать геральдические знаки древнерусских князей. Большую ценность представляет для нас надпись, выбитая на так называемом Пневищинском камне, с помощью которой возможно провести эксперимент, подтверждающий глубокую древность русского докириллического письма.
Использование весьма обширного и разнообразного корпуса источников в сочетании с надежными методами научного исследования позволяет внести ясность во многие весьма сложные и актуальные вопросы начальной истории русского народа.
Глава II
Древнейшие росы как народ
§ 1. Понятия «народ» и «этнос» в применении к древнейшим росам
В исторической науке укоренилось неверное представление о русском народе как о сравнительно молодом, не имеющем своей истории древнего мира и раннего средневековья. И связано это во многом с неправильным толкованием самого понятия «народ». В самом деле, к какой стадии развития той или иной исторически сложившейся человеческой общности могут быть применимы термины «народ» или «этнос»? Насколько правомочно их употребление по отношению к древнейшим росам? И, вообще, когда росы стали «русским народом»? На этих вопросах необходимо остановиться немного подробнее, так как от ответов на них зависит решение принципиально важного вопроса о древности русского народа.
В советские времена становится довольно распространенным мнение о том, что понятие «народ» не может быть применимо не только к первобытной орде нижнего и среднего палеолита, но даже и к племени, и к союзу племен, возникающему на последней ступени первобытного общества[81]. Исходя из такой трактовки, известный советский историк В.В. Мавродин в монографии, посвященной происхождению русского народа, писал, что термин «русский народ» может употребляться только по отношению к «древнерусской народности, русской, или великорусской, народности, русской нации эпохи капитализма, социалистической русской нации», поскольку понятие «народ» применимо лишь «для обозначения этнических образований эпохи феодализма, капитализма и социалистического общества»[82]. То есть, по мнению ученого, это понятие не распространяется на этнические общности доклассового периода. Поэтому, говоря о начальном этапе истории русского народа, он имел в виду тот ее период, когда на смену «племенам», зафиксированным «Повестью временных лет», приходит «новая этническая общность», характерная для эпохи феодализма, то есть древнерусская народность времен Киевской Руси.
Однако подобная трактовка понятия «народ», несомненно, устарела. Современное понимание этноса позволяет не только на теоретическом, но и на научно-практическом уровне начинать историю русского народа не с периода становления государственности, а с его историко-этнических корней, уходящих в глубины общеиндоевропейской эпохи. Для этого, прежде всего, необходимо разобраться, какой же смысл заложен в понятия «народ» и «этнос».
Научный термин «этнос» был заимствован из греческого языка, в котором он, хотя и многозначен (έθνος – народ, племя, толпа, группа людей, иноземное племя, язычники, стадо, рой и др.), но всегда указывает на совокупность существ, имеющих некие общие свойства: обычаи, повадки, внешний вид и т. д. На ранней, архаической стадии в употреблении этого слова преобладает значение «стая», «рой», «группа», но имеет место также значение «племя», «народ», которое в классическое время становится доминирующим. В более позднее античное время термин часто употребляется для обозначения негреческого племени. В научной литературе для наименования объекта этнографических исследований долгое время пользовались или общим, почерпнутым из обыденного языка понятием «народ» (соответственно в немецком языке – Volk, в английском – people и т. д.), или дифференцированными в стадиальном отношении терминами «нация», «народность», «племя».
Введение в международный научный обиход термина «этнос» для обозначения всей совокупности подобных общностей людей происходит в 20–30-е годы ХХ столетия и связано с именем русского ученого С.М. Широкогорова, труды которого получили международную известность[83]. Это греческое слово позволило избежать многозначности, характерной для обыденных наименований в большинстве европейских языков (например, слово «народ» в русском языке довольно часто теряет этнический смысл, означая просто группу людей или «трудящиеся массы», иногда – «простолюдинов»; то же можно сказать о немецком слове «Volk» или английском «people»). Однако со временем, как справедливо отметил доктор философских наук С.Е. Рыбаков, «термин «этнос» стал чрезвычайно популярен среди политиков и даже на обыденном уровне, в то время как в научном сообществе не только нет единства по поводу смысла данного понятия, но порой даже возникают сомнения в его состоятельности»[84].
Выделение этносов среди других человеческих объединений осложняется отсутствием четких критериев для их вычленения, разнобоем во мнениях ученых по этому вопросу. Например, Л.Н. Гумилев под этносом (или народом) имел в виду «коллектив людей, который противопоставляет себя всем другим таким же коллективам, исходя не из сознательного расчета, а из чувства комплиментарности – подсознательного ощущения взаимной симпатии и общности людей, определяющего противопоставление «мы – они» и деление на «своих» и «чужих»[85]. Адаптируясь к окружающей природе, к условиям ландшафта, в пределах которого ему приходится жить, каждый такой коллектив изменяет свое поведение, усваивая какие-то специфические правила поведения (стереотипы), формируя свои особые традиции, которые, по мнению Гумилева, составляют основное отличие одного этноса от другого. Как видно, критерии, предложенные Гумилевым, весьма расплывчаты. В частности, они позволяют отнести к одному этносу людей разных национальностей, но проживающих в одной природно-климатической зоне и объединенных, например, борьбой с общим врагом.
Тот же Гумилев в ряде статей, посвященных теоретическим аспектам этнической проблематики, характеризовал этнос «как биологическую единицу, таксономически стоящую ниже вида, как populatio», замечая при этом, что таким образом «путем применения естественных наук отыскана дефиниция» этноса. Соответственно, по его мнению, «социальные и этнические процессы различны по своей природе»[86].
В целом же, в науке преобладает мнение, что этносы представляют собой одну из разновидностей социальных общностей, хотя среди ученых обнаруживаются некоторые различия как в определении основных свойств (признаков) этносов, значимости тех или иных из этих свойств, так и в типологизации самих этнических общностей. К основным признакам этнической общности, как правило, ученые относят этническое самосознание и самоназвание, язык, территорию, особенности психического склада, культуры и быта, определенную форму социально-территориальной организации или стремление к созданию такой организации. Отмечается также значение для этносов культурной специфики, общности происхождения их членов, эндогамии и некоторых других признаков[87].
Разработке принципов выделения критериев этнических признаков много внимания уделил Ю.В. Бромлей, который относит к таковым прежде всего устойчивые, дифференцирующие (то есть отличающие один этнос от другого) свойства. По его мнению, антропологические, расовые признаки могут играть роль определителя лишь при сопоставлении отдаленных этнических единиц, принадлежащих к разным расам. Для этнического размежевания более значимыми являются групповые особенности культуры в самом широком смысле этого слова, то есть «не только определенные результаты человеческой деятельности, но и сам ее способ, выраженный в действиях и поступках»[88]. Именно в сфере трактуемой таким образом культуры обычно и сосредоточены, по мнению Бромлея, все основные отличительные особенности этнических единиц. При разграничении этносов-народов между собой особое значение имеют такие устойчивые и отчетливо выраженные компоненты культуры, как язык, религия, народное изобразительное искусство, устное творчество, обычаи, обряды, нормы поведения и т. п. Однако ни один из компонентов культуры не выступает непременным и универсальным этнодифференцирующим признаком. «Этнос, – писал Бромлей, – представляет собой не отдельный компонент культуры, а определенную культурную целостность, многие составляющие которой, как правило, в той или иной степени обнаруживают устойчивые отличительные черты»[89].
81
Итс Р.Ф. Введение в этнографию. Л., 1974. С. 43.
82
Мавродин В.В. Происхождение русского народа. Л., 1978. С. 6.
83
Широкогоров С.М. Этнос. Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. Шанхай, 1923; Shirokogoroff S.M. Psychomental complex of the Tungus. London, 1935 и др.
84
Рыбаков С.Е. К вопросу о понятии «этнос»: философско-антропологический аспект // Этнографическое обозрение. 1998. № 6. С. 3.
85
Гумилев Л.Н. От Руси до России: очерки этнической истории. М., 1988. С. 9.
86
Гумилев Л.Н. О термине «этнос» // Доклады отделений и комиссий Географического о-ва СССР. Вып. 3. Л., 1967. С. 21.
87
Бромлей Ю.В. Теория этноса // Этнография и смежные дисциплины. Этнографические субдисциплины. Школы и направления. Методы / Отв. ред.: М.В. Крюков, И. Зельнов. М., 1988. С. 47.
88
Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973. С. 30.
89
Там же. С. 31.