Это случилось…

— Да, это хорошо подготовленный человек. Можно сказать, что для подобной операции он подготовлен оптимальным образом. И — нет, он не будет работать под вашим руководством. Хотя бы потому, что у вас не будет возможности довести до его сведения ваши приказы.

Должно быть, во время всей этой болтовни Семнадцатый незаметно нажал какую-нибудь скрытую кнопку на своем столе. (В его кабинете вообще напичкано чертовски много всякой электроники. Пожалуй, даже больше, чем он подозревает…) По крайней мере, когда он закончил говорить, дверь кабинета резко отъехала в сторону, пропуская внутрь двоих.

Первый из вошедших оказался настоящим карликом, почти лысым, со старческим лицом и непропорционально длинными руками, свисающими чуть ли не до колен. Он вошел, с сомнением оглядел присутствующих и уныло уставился на носки своих ботинок.

Тот, кто появился вслед за ним, являл собой еще более странное зрелище. Это был юноша невысокого роста (всего на полторы головы выше карлика), с пронзительно-голубыми глазами, одетый в брюки с подвернутыми штанинами и красную клетчатую рубашку с закатанными рукавами. Его лоб, запястья и лодыжки украшали тонкие кожаные пояски, из которых во все стороны торчали какие-то длинные и тонкие упругие нити. Нити находились в постоянном движении, кажется, совершенно не зависящем от перемещений своего носителя. Кроме того, юноша был бос. Не обратив на нас никакого внимания, он устремил немигающий взгляд своих слишком голубых глаз куда-то в сторону люстры.

Эге! И кто же из этих красавцев, интересно, определен мне в помощники?

Дверь вернулась на место, вошедшие совершили рокировку: карлик встал за спиной у юноши и обеими ручонками ухватился за его левую руку.

— В целях экономии времени отложим полное представление на потом, — заговорил Семнадцатый. — Ограничимся тремя значащими цифрами. Это, — широкий жест в мою сторону, — сто пятьдесят третий. Это, — удачный способ проверить мою память, — двести тридцать четвертый. А это — два нуля седьмой.

— Который из них? — поинтересовался я.

Голова карлика на миг показалась из-за плеча голубоглазого и совершила изящный кивок.

— А второй?

— Видите ли… — Удивительно, но Семнадцатый, похоже, был близок к растерянности . — Он несколько выпадает из общей системы…

— Жовите его прошто Штрелок, — неожиданно прошепелявил карлик. — Эму это нравитша…

Он широко улыбнулся, продемонстрировав явную нехватку передних зубов при полном отсутствии задних и — вместе с тем — явное и бессовестное нарушение контроля. Однако мое вышестоящее начальство никак на это не прореагировало. Промолчал и я.

До меня уже не раз доходили слухи о том, что в подчинении у Семнадцатого есть секретное подразделение неподконтрольных, используемое только в самых чрезвычайных ситуациях. Похоже, сейчас мне посчастливилось увидеть представителей этого спецподразделения воочию.

— Да, я думаю, так будет разумно, — пробормотал Семнадцатый. — Зовите его просто Стрелок.

Только теперь я заметил на правом боку у юноши кожаную кобуру, из которой высовывалась рукоятка револьвера. Так значит, Стрелок…

— Вы обещали нам что-то показать, — напомнил Семнадцатый.

— А как же! — оживился карлик. — У кого-нибудь из пришутштвующих есть… э-э-э… расчешка? У меня нет, — добавил он и, как бы оправдываясь, похлопал себя по черепу пухлой ладошкой. Звук получился звонкий.

— Вот.

Я вынул маленькую расческу из нагрудного кармана и протянул карлику.

— Подброште, пожалуйшта, вверх, — попросил тот. — Только повыше.

Он громко щелкнул пальцами и снова исчез за спиной Стрелка.

— Сделайте, как он велел, — приказал Семнадцатый.

Я подбросил расческу к потолку. Поза Стрелка неуловимым образом изменилась. Прогремели три выстрела. На потолке проступили следы от пуль. Несколько изуродованных кусочков пластмассы упало на пол. Стрелок извлек откуда-то горсть патронов и принялся деловито, один за другим, скармливать их барабану своего револьвера. Движения его были механическими, взгляд — отсутствующим. Ствол револьвера слегка дымился.

Я резко спрыгнул с неудобного стула, в четыре шага преодолел расстояние, отделяющее меня от Стрелка, навис над ним.

— Эй, Стрелок, — позвал я. — Вы слышите меня?

Он даже не взглянул в мою сторону. Он никак не отреагировал на мои слова. В его нечеловеческих глазах по-прежнему не отражалось ничего, кроме большой хрустальной люстры.

В них не было даже зрачков.

— Теперь вы поняли, почему этот юноша как нельзя лучше подходит для нашей операции? — спросил Семнадцатый.

— Да. Пожалуй… — задумчиво ответил я и зачем-то провел ладонью перед лицом Стрелка. Длинные тонкие нити, окружающие его лоб, качнулись навстречу моей руке.

Такой возможности я не предусмотрел. Это было пострашнее, чем все, что мог противопоставить четыреста четырнадцатому СНУРК, даже если бы за ниточки дергал не я. Если в игру вступит Стрелок, тогда шансы на победу станут… Какого черта, я должен сопротивляться!

Я резко развернулся в сторону Семнадцатого.

— Не спорю, эта демонстрация силы произвела на меня большое впечатление, но насколько безопасной она была для присутствующих?

— Абсолютно безопасной, уверяю вас, — ответил Семнадцатый. — Стрелок получил установку на уничтожение маленького движущегося предмета специфической формы, только после щелчка и только в том случае, если при этом не пострадает ни один из одушевленных предметов, находящихся в комнате.

Одушевленных предметов… Лучше и не скажешь.

— Каким образом он получает информацию? Как ему удается различать предметы по размеру, по форме, по… одушевленности?

— Разве это имеет значение? Главное, что он чувствует эту разницу. И никогда не ошибается. Возможно, у два нуля седьмого, который с самого детства стал для Стрелка чем-то вроде поводыря-наставника, и есть какие-нибудь мысли на этот счет, но едва ли он сумеет разделить их с вами. Думаю, у него просто не найдется подходящих слов.

— Да, да! — охотно подтвердил карлик и мелко затряс головой. — У меня прошто нет шлов! Ни одного шлова…

— То есть если бы я, допустим, просто достал расческу и начал причесываться…

— Скорее всего, ничего бы не произошло, — успокоил меня Семнадцатый. — Однако у нас не было причин сомневаться в вашей исполнительности.

Если бы со времени последней обязательной проверки прошло больше чем три дня, мне показалось бы сейчас, что в голосе Семнадцатого отчетливо прозвучали нотки иронии.

Из-за спины Стрелка послышался тихий шелест. Это смеялся два нуля седьмой.

— Мы потеряли непростительно много времени, — заметил Семнадцатый. — Ступайте. На крыше вас ждет вертолет, подниметесь на лифте.

Карлик прогундосил что-то вроде «Ешть, шэр!», взял Стрелка за руку и вывел из комнаты.

Я очень медленно повернулся к двери и так же медленно двинулся вслед за ними, еще не веря, что самое страшное для меня осталось позади, но очень сильно на это надеясь, одновременно обдумывая возможные способы быстрой нейтрализации Стрелка и опасаясь услышать резкий окрик сзади. И, разумеется, услышал.

— Постойте! — негромко произнес Семнадцатый. — Еще тридцать секунд внимания, если позволите. У нас остался всего один вопрос к вам.

— Слушаю вас. — Я снова вернулся к столу, опустил руки на прохладную спинку стула. Ладони мгновенно вспотели.

— Скажите… — В игру снова вступил очкарик. Особая вкрадчивость его голоса не сулила мне ничего хорошего. — Это правда, что четыреста четырнадцатый приходится вам…

— Да, — спокойно ответил я, отразив его внимательный взгляд. — Он является моим непосредственным биологическим потомком, если это то, о чем вы хотели узнать.

Зрачки за тонкими линзами сузились.

— И этот факт никоим образом не влияет… Я хочу сказать, разве вы относитесь к нему точно так же, как относились бы к любому другому человеку, оказавшемуся на его месте?

— Я вообще не отношусь к нему как к человеку. Скорее — как к опухоли… Если не ошибаюсь, курс общей медицины входит в программу вашей подготовки? Как к злокачественной опухоли, которую необходимо вырезать. И чем скорее, тем лучше.