Сердце Тьмы

Ирина все же шагнула на лестницу, которая вела в подвал. Будь что будет, она только убедится, что произошло, а потом вызовет милицию. Или, если Лайма все равно решила избавляться от коллекции, присутствие милиции и вовсе не так уж необходимо?

Она осторожно спустилась в подземный музей. Все помещения были залиты светом, и на первый взгляд никакого беспорядка. Но ведь она видела в руках у грабителя небольшой черный рюкзак. Или он не смог найти то, что ему требовалось?

Ирина бегло осмотрела все комнаты. Да нет же, тусклое золото дольмеков лежит на тумбах, тогда зачем приходил вор? Ах, ну да, осталась последняя комната, в которой выставлена кровожадная однорукая богиня. Татищева прошла в небольшой зал и замерла как вкопанная прямо на пороге.

Богини Мелькоатлан не было – стеклянная пирамида, закрывавшая ее, лежала на полу. И там же, около нее, было распростерто тело. Лайма! Ирина сломя голову бросилась к двоюродной сестре.

– Лайма, что с тобой?! – закричала она, попыталась приподнять голову кузины и вдруг с ужасом поняла, что ее руки обагрились кровью. – Прошу тебя, откликнись!

Веки Лаймы затрепетали, она приоткрыла глаза и попыталась что-то сказать:

– Проклятие… Она добралась и до меня… Мелькоатлан убила меня…

– Что, что? – произнесла Ирина, но Лайма уже смолкла. Ирина в оцепенении уставилась на нее, затем, вспомнив первые навыки неотложной помощи, попыталась нащупать пульс. На груди у Лаймы расплылось большое кровавое пятно. Видимо, это и был тот выстрел, который донесся до нее. Неужели Лайма стала жертвой грабителя? Она обнаружила его, и он застрелил ее?

Ирина бросилась наверх. Где же телефон, она никак не могла найти его в огромной гостиной. Пришлось подниматься к себе в спальню. Ирина трясущейся рукой набрала номер милиции и произнесла:

– Прошу вас, приезжайте. Женщина серьезно ранена…

Она продиктовала адрес, потом сделала такой же звонок в «Скорую помощь». Лайма не должна умереть, вертелась у нее мысль, хотя Ирина понимала, что вряд ли сумеет помочь. Она бросилась обратно в подвал. Лайма лежала все в той же позе, на боку, с закрытыми глазами. На этот раз она уже ничего не говорила.

Она умерла, поняла Ирина. Лайма умерла – всего несколько дней спустя после трагедии с Володей. И ее последние слова были о том, что она стала жертвой проклятия однорукой богини дольмеков. Но как можно принимать это всерьез! С другой стороны… Одна смерть следует за другой, как будто кто-то могущественный и безжалостный решил искоренить всех, так или иначе связанных с дольмеками.

Ирина прислушалась, раздались чьи-то шаги. Неужели проснулась Варвара Кузьминична? Экономка закатит истерику, если увидит хозяйку в крови на полу музея. Или это приехала милиция?

На пороге подземной комнаты появился мужчина в темно-синей форме. Увидев Ирину, которая прижимала к себе голову Лаймы, он присвистнул и бросился к Татищевой.

– Что такое? – произнес он. – Госпоже Мироновой плохо?

Затем он заметил кровь, вытекшую на пол, перепачканную пижаму Ирины и смолк.

– Здесь произошло ограбление, – сказала Татищева. – А вы уже так быстро приехали?

– Я с поста, – ответил мужчина. – Как всегда, совершал обход территории и увидел, как от вашего дома удаляется рысью подозрительный субъект, одетый во все черное. И дверь в особняк была открыта, что совершенно нетипично. Я зашел, увидел свет и проем в стене…

– Вы правильно сделали, – сказала Ирина. – Помогите мне, прошу вас! Я хочу, чтобы мы перенесли Лайму наверх. Она не должна лежать на полу, ей неудобно.

Охранник склонился над Лаймой, судя по его уверенным действиям, он обладал медицинскими познаниями. Затем, покачав головой, он сказал:

– К сожалению, госпоже Мироновой уже ничего не поможет. Она умерла.

– Она не может умереть! – закричала Ирина. – Это обморок, не более того! Лайма должна жить! Да сделайте же что-нибудь, черт вас побери!

Охранник только развел руками. Ирина чувствовала, что находится на грани истерики. И почему милиции и «Скорой помощи» так долго нет? Время тянулось ужасно медленно. Сколько еще ей придется ждать в музее около тела Лаймы?

– Что-нибудь похитили? – спросил охранник. – Вы знаете, что именно?

– Эту ужасную статуэтку однорукой богини, – сказала Ирина, не глядя на него. – Неужели Лайму убили из-за этого куска камня?

– Мелькоатлан исчезла? – выдохнул охранник. – Вы уже оповестили милицию? Я сейчас же отправлюсь на пост, мне необходимо поставить в известность коллег. Я приду через десять минут, оставайтесь здесь!

Ирина кивнула, не вслушиваясь в слова охранника. Она положила себе на колени голову Лаймы и, закрыв глаза, пыталась ни о чем не думать. Но страшные мысли лезли в голову сами собой. Число жертв кровожадной богини пополнилось. Трое погибших в разное время мужчин. Теперь – Лайма, застреленная грабителем. И похищена статуэтка. Опять во всем виновата Мелькоатлан!

Внезапно Ирину словно озарило – откуда охранник с поста, который только что был в музее, знает имя дольмекской богини? Вряд ли он увлекается историей доколумбовой Америки и знает назубок имена богов давно сгинувшего племени. И еще – разве охранники имеют право заходить в дома, даже если двери открыты? Скорее всего, нет, хотя она точно не знает.

И почему он отправился на пост? У него же должна быть рация. Ирина испугалась. А что, если грабитель, быстро переодевшись, вернулся обратно на место преступления? Ведь он мог забыть что-то или ему захотелось пополнить свои трофеи.

Наконец-то раздались голоса, Ирина подняла голову – по лестнице спускалось несколько милиционеров. Ирина почувствовала, что ее начинает бить истерика. Она заплакала, никак не в состоянии остановиться. Затем перед глазами у нее возник туман, и она провалилась в черноту.

Ирина пришла в себя оттого, что кто-то положил ей на голову холодный компресс, и обнаружила, что лежит на просторной софе, которая располагалась в кабинете Лаймы. Рядом, хлюпая носом, суетилась Варвара Кузьминична. Увидев, что Ирина очнулась, экономка запричитала:

– Дорогая Ирина Вениаминовна, ужас-то какой, неужели это правда? Лайма Кирилловна ведь только ранена, скажите мне, прошу вас, а то они ничего не говорят, никого не пускают! Боже мой, что делается, что делается!

Ирина повернула голову и увидела одного из оперативников. Тот, подойдя к Ирине, спросил:

– Вы в состоянии ответить сейчас на вопросы?

– Да, – сказала она. А потом тихо спросила: – А как же Лайма, она жива?

Оперативник, взглянув на Варвару Кузьминичну, так же тихо ответил:

– К сожалению, ничего утешительного. Ранение в грудь навылет, она скончалась через несколько минут после того, как в нее выстрелили. Итак, прошу вас, поведайте мне о том, что произошло.

Ирина вполне связно рассказала обо всем, что ей довелось пережить. Оперативник только кивал головой, словно подбадривая ее.

– А потом я ничего не помню, кажется, потеряла сознание…

– Да, мы обнаружили вас около тела убитой. Что ж, вы являетесь ценным свидетелем. Вы уверены, что не видели лица человека, который вышел из музея?

– Нет, я же упомянула, что он был в черной маске, которая скрывала полностью голову и лицо. Да и кроме того, я видела его со спины.

– Это был мужчина или женщина? – спросил милиционер.

Ирина задумалась. Почему-то она сразу уверилась, что грабитель – мужчина. Но так ли это?

– Не могу сказать, но у меня такое ощущение, что это был мужчина.

– Ну что ж, у нас может возникнуть еще ряд вопросов, однако вам необходимо прийти в себя, – сказал милиционер. – И кроме того, с вами так и рвется побеседовать следователь. Вам придется рассказать ему все то же самое, что и мне.

Следователем, который сменил милиционера, оказался уже знакомый Ирине Илья Евгеньевич Татарчук. Облаченный в дешевый мятый костюм, он с мученическим выражением лица, словно у него болели сразу все зубы, уселся в старинное кресло.

– Итак, Ирина Вениаминовна, вы стали единственным и очень важным свидетелем преступления, – сказал он. – Расскажите, что вам известно! Почему вы вообще решили спуститься вниз?