Юрбен Грандье

Нетрудно догадаться, как повлиял такой ответ на умы, расположенные к восприятию самых необыкновенных выдумок. Дав побродить слухам и несколько месяцев ничем их не подпитывая, Миньон отправился к кюре церкви Сен-Жак в Шиноне и, заявив ему, что дела в монастыре урсулинок принимают такой оборот, что он уже не может взять на себя одного ответственность за спасение несчастных монахинь, пригласил его посетить монастырь вместе с ним. Кюре, которого звали Пьером Барре, был человеком, подходящим во всех смыслах для дела, задуманного Миньоном: экзальтированный, мечтательный меланхолик, он был готов на все, чтобы подтвердить репутацию человека аскетической и святой жизни. Желая с самого начала придать своему посещению торжественность, подобающую в столь серьезных обстоятельствах, он отправился в Луден пешком, во главе процессии своих прихожан; ему хотелось наделать побольше блеска и шума — и совершенно напрасно: город пришел бы в волнение и без этого.

Миньон и Барре направились в монастырь, а верующие разбрелись по окрестным церквям, дабы помолиться за успешное изгнание дьявола. После шестичасового пребывания с монахинями Барре вышел и объявил своим прихожанам, что они могут возвращаться в Шинон, а он станется в Лудене, поскольку обязан помочь достопочтенному исповеднику урсулинок в его святом предприятии, после чего посоветовал пастве молиться утром и вечером как можно усерднее, чтобы дело Господа восторжествовало в этом, весьма трудном случае.

Поскольку этот совет не сопровождался никакими объяснениями, всеобщее любопытство только усугубилось: все начали поговаривать, что дьявол вселился не в нескольких, а во всех монахинь монастыря. Что же до личности чародея, повинного в этом, то люди стали открыто утверждать, будто сатана, привлеченный гордыней Юрбена Грандье, заключил с ним договор и сделал его самым ученым человеком в мире, а тот взамен продал свою душу; знания Юрбена и впрямь настолько превосходили уровень среднего жителя Лудена, что, когда читаешь об этом, порой даже трудно поверить. Впрочем, кое-кто из горожан, слыша все эти нелепости, лишь пожимал плечами и улыбался над абсурдными обрядами, поскольку видел в них лишь смешную сторону.

Миньон и Барре дней десять продолжали посещать монастырь, задерживаясь там когда на четыре, когда на шесть часов, а однажды пробыли целый день; наконец в понедельник 11 октября 1632 года они вызвали письмами кюре из Венье, луденского бальи г-на Гийома Серизе де Лагериньера и гражданского судью Луи Шове, дабы те явились в монастырь урсулок, осмотрели двух монахинь, одержимых дьяволом, и засвидетельствовали странные, почти невероятные проявления этого недуга. Вызванные таким манером, двое судейских не сочли возможным уклониться; впрочем, они разделяли всеобщее любопытство и были не прочь посмотреть собственными глазами на источник слухов, уже некоторое время круживших по городу. Поэтому они отправились в монастырь, дабы присутствовать при изгнании дьявола и дать на это свое дозволение, если они сочтут, что монахини действительно одержимы, либо прекратить комедию, если увидят, что все это выдумки. У дверей монастыря они встретили Миньона в стихаре и епитрахили, который сообщил, что на протяжении двух недель урсулинок терзали призраки и жуткие видения, а мать настоятельница и две другие монахини недели полторы были одержимы злым духом, который в конце концов удалось изгнать из их тел, — это сделали он сам, Барре, и несколько кармелитов[15], предложивших свою помощь в деле борьбы с общим врагом. Однако в ночь на воскресенье и в самое воскресенье настоятельница Жанна де Бельфиель и сестра-белица по имени Жанна Дюманьу снова почувствовали беспокойство и были одержимы тем же духом. Изгоняя его, Миньон выяснил, что дух вселился в монахинь согласно новому договору, символ которого — букет роз, тогда как символом первого соглашения с дьяволом были три черных шипа; кроме того, добавил Миньон, сначала духи всячески отказывались назвать свои имена, но в конце концов, благодаря его умелым действиям, тот, что вселился в мать-настоятельницу, вынужден был признаться, что его зовут Астарот, один из самых заклятых врагов Господа; дух же, вселившийся в белицу, — дьявол более низкого ранга, и имя ему — Сабулон. Но к сожалению, добавил Миньон, сейчас одержимые отдыхают, так что бальи и судье придется прийти в другой раз. Судейские чиновники собрались было удалиться, но тут прибежала монахиня и сообщила, что бесноватые снова забеспокоились. Тогда бальи и судья вместе с Миньоном и кюре из Венье поднялись в спальню с высокими потолками, в которой стояло семь узких кроватей, но заняты были только две из них: на одной лежала настоятельница, на другой — сестра-белица. Поскольку случай у настоятельницы был более серьезный, у ее постели стояло множество кармелиток и монахинь, а также Матюрен Руссо, священник и каноник церкви Святого Креста, и Манури, городской хирург.

Не успели судейские приблизиться, как настоятельница начала биться в корчах и визжать, словно поросенок; чиновники смотрели на нее с изумлением, которое еще усилилось, когда бесноватая сначала вжалась в свою постель, а потом буквально выпрыгнула из нее, сопровождая свои действия столь дьявольскими жестами и гримасами, что если зрители не верили в ее одержимость, то могли по крайней мере восхититься ее замечательной игрой. Миньон сказал бальи и судье, что, коли они желают, одержимая будет отвечать на вопросы по латыни, хотя языка она не знает; те ответили, что пришли сюда, дабы подтвердить факт вселения бесов, почему и желают, чтобы Миньон представил им все имеющиеся у него доказательства этого. Тогда Миньон подошел к настоятельнице и, велев соблюдать полную тишину, вложил сначала ей в рот два пальца, затем проделал все, что рекомендует в таких случаях требник, и приступил к допросу. Перед вами его дословная запись.

Вопрос: Propter quam causam ingressus es in corpus hujus virginis? — По какой причине вошел ты в тело этой девицы?

Ответ: Causa animositatis. — По причине злобы.

В.: Per quod pactum? — По какому договору?

О.: Per flotes. — По договору цветов.

В.: Quales? — Каких?

О.: Ross. — Роз.

В.: Quis misit? — Кто тебя послал?

Когда прозвучал этот вопрос, чиновники заметили, что настоятельница как бы заколебалась: дважды она открывала рот и ответила слабым голосом лишь на третий раз.

О.: Urbanus. — Юрбен.

В.: Die cognomen. — Какая у него фамилия?

Здесь одержимая опять, заколебалась, но, словно вынуждаемая изгоняющим беса, ответила:

О.: Grandoer. — Грандье.

В.: Die qualitatem? — Кто он?

О.: Sacerdos. — Священник.

В.: Cujus ecclesiae? — Какой церкви?

О.: Sancti Petri. — Святого Петра.

В.: Quae persona attulit flores? — Кто принес цветы?

О.: Diabolica. — Посланец дьявола.

Едва успев произнести последнее слово, одержимая пришла в себя, помолилась и попыталась съесть предложенный ей кусок хлеба, однако не смогла его проглотить, ссылаясь на то, что он слишком сух. Тогда ей принесли жидкой пищи, и она поела, но немного, поскольку ее все время донимали судороги.

Бальи и гражданский судья, видя, что приступ кончился, отошли в нишу окна и стали вполголоса обмениваться мнениями. Миньон, опасаясь, что они не удовлетворены, подошел к ним и сказал, что в разыгравшейся перед ними сцене есть нечто похожее на случай с Гофреди, который по приговору парламента Экс-ан-Прованса был казнен несколько лет назад. Этими словами Миньон явно и неуклюже выдал свою цель, поэтому чиновники ничего не ответили и лишь судья выразил удивление, почему исповедник не выяснил у настоятельницы подробнее относительно «злобы», о которой она упомянула в одном из ответов, что было бы весьма важно, однако Миньон отговорился тем, что ему запрещено задавать вопросы из простого любопытства. Судья не унимался, но тут сестра-белица, в свой черед забившись в судорогах, вывела исповедника из затруднительного положения. Чиновники немедленно подошли к ее постели и потребовали, чтобы Миньон задал ей те же вопросы, что и настоятельнице; однако как исповедник ни старался, он так и не смог вытянуть из монахини ничего, кроме слов: «Другого! Другого!» Миньон объяснил это тем, что дьявол, вселившийся в белицу, невысокого ранга и поэтому отсылает экзорцистов[16] к своему начальнику Астароту. Как бы там ни было, но, не добившись от Миньона другого объяснения, чиновники удалились, после чего составили протокол всего ими виденного и слышанного и подписали его, воздержавшись от комментариев.

15

Кармелиты — монашеский орден, по преданию, основанный пророком Илиею. Ведет свое начало, вероятно, от Св. Бертольда Калабрийского (1072–1187), основавшего около 1156 г. общину отшельников у источника св. Илии наг. Кармиле в Палестине.

16

Экзорцист — изгоняющий дьявола.