Возвращение

 Ольга хохотала так, что возмущённо зазвенели шприцы для уколов в нержавеющих ёмкостях для стерилизации.

 - Энто кум Петро зашёл ко мне за самогоном! – сказала красная от смеха молодуха.

 - Не вовремя…

 - Ну почему же, - не согласилась баба, - он тоже по итогу ушёл шибко довольным!    

 … В конце июля 1943 года со стороны Орла послышалась яростная канонада. Немцы забегали, стали давать лающие распоряжения. Всех больных из лазарета разобрали близкие родственники, остался один Митя. 

 - Раз больных нет, - предупредила его Ольга, - кормить тебя не будут…

 - А что же мне делать?

 За Митей через несколько дней пришла зажиточная сваха Наталья и принесла пышки, бутылку подслащённой сахарином воды.

 - Я не ел до этого пять дней! – пожаловался он. - Ослаб до того, что поймав вшу на своих толстых вязаных носках, но не имел сил раздавить её на ногте.

 - Бедный!

 - Если нужно вставать, хожу, передвигаясь вдоль стены.

 Митя съел пышку, запил сладкой водичкой и, голова закружилась…

 - Тошнит!

 Однако немецкий доктор мальчика со свахой не отпустил. Мол, пусть приходит мать и забирает.

 - Для немца порядок, - уважительно сказала сваха Наталья, - даже в суматохе отступления должен оставаться порядком.

 - Глупость это, а не порядок!

  Всех оставшихся жителей выгнали на большак и погнали на Запад. Ночное небо на востоке, со стороны Орла полыхало и гремело ужасным заревом.

 - Как живой щит нас используют, - сказала шагающая рядом с Митей разбитная молодуха.

 - Думают, что наши бомбить не будут…

 На станции Унеча их погрузили на открытые платформы, перевозящие военную технику. Советские самолёты летали прямо над вагонами, но лётчики видели гражданских, поэтому не стреляли. Так они доехали до небольшого городка в Украине.

 - Надо нам Митя возвращаться. – Сказала ему попутчица, которую он уважительно называл Тимофеевна.

 - Давно пора…

 По пути, угнанные с ними земляки, постепенно рассасывались кто куда. Во время очередной стоянки на пыльном украинском полустанке они тоже шмыгнули в сторону и направились домой. Всю дорогу они проговорили как родные люди.

 - Тимофеевна, - спросил женщину Митя, - а Вы как оказалась в нашем госпитале?

 - Заболела… - ответила она, не вдаваясь в подробности. – А перед энтим сидела в тюрьме.

 - За что?

 - Ко мне иногда партизаны заглядывали! – скромно сказала женщина. 

 - Я тоже чудом выжил! – с гордостью произнёс Митя и рассказал ей свою историю.

 - Хочешь послушать, как меня партизаны освободили? – спросила она мальчика.

 - Хочу…

 - Сидело нас в тюрьме города Суземки человек двадцать. – Начала неторопливый рассказ Тимофеевна. – Среди нас комиссар отряда Дайнеко, которого немцы случайно арестовали и не знали кто он такой. В любом случае нас готовились расстрелять, и партизаны решили отбыть пленников.

 Митя слушал внимательно, вяло переставляя босыми ногами. Они уже прошли порядочный кусок пути, и у него почти не оставалось сил.

 - Их разведкой было установлено, что бдительность гарнизона Суземки днём особенно принижена, немцы привыкли, что партизаны действуют только по ночам. Двоим партизанам связали за спиной руки и повели в комендатуру. Из конвоиров 5 бойцов оделись в форму немецких солдат, а 25 партизан-конвоиров нацепили на рукава полицейские повязки. Энтот отряд среди белого дня вошёл в Суземку и двинулся по центральным улицам. Жители с сочувствием смотрели на пленных и были уверены, что их ведут на казнь. Когда отряд вошёл во двор комендатуры, вся группа ворвалась в помещение, расстреливая всех, кто находился в комендатуре. Убили начальника полиции Богачёва, 10 немцев и 32 полицейских, а нас освободили. 

 - Повезло! – сочувствующе сказал Митя.

 - Не то слово… нас в этот день должны были отправить на расстрел в Середину Буду. – Равнодушно сказала женщина. – Только я с партизанами не ушла. Лечится пошла в госпиталь, а дальше ты знаешь…

 Так разговаривая, путники за три недели добрались до родных мест.

 - Нужно найти гранату! – предложила накануне Тимофеевна.

 - Зачем? – удивился Митя.

 - Разрежем и достанем тол.

 - Для чего?

 - Если его развести и мазать твои раны - чесотка исчезнет.

 Подросток не поверил, но на всякий случай сделал, как сказала попутчица. Пока они шли назад раны действительно зажили и больше никогда не беспокоили Митю.  

 5 августа 1943 года советские войска освободили город Орёл. Вскоре партизаны соединились с регулярными войсками РККА. В ознаменование больших заслуг перед Родиной Верховный Главнокомандующий отдал приказ о проведении в Орле парада партизан. Он состоялся 19 сентября 1943 года. В параде участвовали делегации почти всех партизанских формирований. Они представляли 60 973 партизан и партизанок, объединённых в 27 бригад и соединений, в 130 самостоятельных отрядов.

 Николай в параде не участвовал, хотя до этого честно отвоевал в партизанском отряде почти год.

 - Полицаям не доверяем! – открыто отвечали на его вопросы отцы-командиры.

 - Да я там два месяца всего служил!

 - Не умеет значения…

 Подрывать рельсы на железной дороге посылали бывших полицаев, которые большими группами стали переходить на сторону партизан. Число перешедших даже иногда превышало численность повстанцев, что вызывало определённые опасения. Полицейские были, в основном, из военнопленных и «окруженцев»…

 - Командуй Николай своими бывшими дружками! – командир отряда при каждом удобном случае напоминал о службе Сафонова у немцев.

 - Какие они мне дружки?

 После начала операции «Рельсовая война» немцы окружили в кольцо партизан Новозыбковского района. Партизаны, рассредоточившись мелкими группами и поодиночке, выходили из окружения. Часть из них, засевши в траншею, прикрывала отход своих товарищей. Кончались патроны, и приходилось спешно отступать. Шедший по траншее впереди Сафонова парень предложил:

 - Давай поменяемся местами!

 - Как хочешь…

 Только они сделали это, как случайная пуля сразила его.

 - Судьба! – присвистнул Николай.

 После соединения партизан с регулярными войсками РККА из бывших полицаев сформировали батальон и бросили под белорусский город Гомель.

 - Небось, сладко отсиживались в тылу под оккупацией? – поинтересовался мордатый интендант, выдавший явно бывшее в употреблении обмундирование

 - А ты сам попробовал…

 Гимнастёрка Коли оказалась с дыркой на груди и в пятнах старой крови. Капитан Щеглов перед форсированием реки Сож сказал выстроившемуся сводному батальону:

 - Вы должны доказать, что являетесь бойцами Красной Армии! - Он с ухмылкой посмотрел на ряд разномастных бойцов. - На той стороне немцы, и ваша задача, форсировав реку, занять их позиции.

 - Товарищ капитан, а оружие нам выдадут? - раздался неуверенный вопрос из первой шеренги строя.

 - Оружие добудете в бою! - Ответ капитана не оставлял выбора: - Кто из вас останется в живых тот и будет зачислен в батальон...

 Ночью началась кровавая переправа... Из четырехсот человек в живых осталось всего семьдесят два бойца. Рядового Сафонова зачислили в пулемётчики и выдали станковый пулемёт системы «Максим». Он попробовал поднять его и признался напарнику:

 - Хрен поднимешь!

 - Тяжеленая штуковина, - первый номер их расчёта отличался редким прагматизмом, - хорошо, что разбирается на несколько частей.

 После нескольких выкашивающих боёв изрядно потрёпанную часть отвели в тыл и в разбитых железнодорожных «теплушках» направили под Новую Руссу. Там формировалась 171-я стрелковая дивизия полковника Негоды. Николай полгода воевал в ней, а после лечения лёгкого ранения попал в 383-ю «шахтёрскую» дивизию.

 Когда Митя Сафонов вернулся в Криницы его семья уже жила в землянке, их хату сожгли каратели, когда забирали в кутузку.