Страница 40 из 56
– Ну и дела!
– Тайна крови– великая тайна. Да и какая разница? Все мы от Адама! Но я пришел к тебе не заэтим. Я хочу тебе помочь, потомок, – с иронией сказал Тимофей.
– Устроишьпобег?
– Нет, бежатьтебе не нужно. С Шамуилом бы поскорей закончить…
– Как?
– Слушай меня:когда он начнет тебя спрашивать, сразу же говори, что, мол, вид такого могучегогосподина тебя привел в ужас (он это любит), поэтому ты решил больше неотпираться и сознаться во всем.
– Так в чем?
– Слушай, неперебивай! Еще скажи, что сам Каган не смог тебя «расколоть», как ни бился, авеликий Шамуил развязал твой язык одним своим взглядом. Понял?
– Понял…
– Самоеглавное, скажи, что ты убежал от итильского купца Мордахея Рыжего. У негодействительно бежал ученый раб. Это подтвердят купцы, которые плывут с Каганом.Запомнил? Мордахей Рыжий!
– Запомнил…
– Ну, все,Миша, я уже пойду, наверное. Я рад, что у меня такой потомок.
– Жаль…Посидишь, может, еще?
– В следующийраз. Мы с тобой еще увидимся!
– Знаешь, яникак не могу представить, что ты именно тот самый Тимофей. Жаль, что не вижутебя… Не обижайся, но в последний раз ты выглядел как-то не очень… Да и говорилне так… Как бы тебе это сказать: не тянул на святого, что ли…
Тимофейзасмеялся:
– Когда ты менявидел в последний раз, я еще был великим преступником. А теперь, если хочешь,посмотри.
В яме вдругстало светло. Михаил увидел Тимофея в белоснежных одеждах. Его лицо было светлои чисто. Но это был действительно он. Свет исходил прямо из него, как будтовнутри него горел светильник.
– Удивительно,Тимофей! Действительно это ты! Странно, все то же самое – и нос, и глаза, игубы, а кажется, что ты совсем другой.
– Эторезультат любви.
– Какой любви?Я не понимаю тебя…
– На самомделе это очень просто. Моя внешность преобразилась любовью. Для ясности, ну,чтобы ты понял, представь себе любящую мать или жену. Для них все в сыне илимуже – прекрасно. Они их просто любят. Хотя те же самые люди другим могут казатьсяпротивными, мерзкими, какими угодно! Это потому, что люди в них видят грех и недостатки,а любящие мать и жена только достоинства. Они не замечают в них плохого. Дляних плохое не существует! Так и Господь наш не видит в нас плохое и воскрешаеттолько то, только те качества, которые ему в нас нравятся, которые он в наслюбит. Понятно?
– Да, теперьпонятно… Но как быстро! Ты умер всего лишь несколько часов назад!
– Опять тызабыл, что тут нет времени, Миша. На самом деле у меня уже столько всегопроизошло! И девять дней, и сорок, и година, и вечность! Ну ладно, давай прощаться,помоги тебе Бог! Обнимемся, что ли?
– Давай,только я тебя перемажу, я же весь в глине и крови!
– К нам грязьне пристает…
Он крепкообнял Михаила.
– Подожди.Возьми еще вот что!
Тимофейпротянул бронзовый нательный крест, тот самый который был на нем перед смертью.
– Не снимайего. Как бы ни было трудно – не снимай!
В ямунеожиданно на свет плавно спустились еще три человека. Беловский узнал их. Этобыли убитые мордвины, которые лежали наверху с лопатами. Они обратились к Тимофею:
– А что снами? Как же мы?
Тимофейвзял за руку одного из них.
– Тыпойдешь со мной. А вы пока останетесь здесь. Ваша судьба еще не решена.
Михаилспросил:
– Он тожехристианин?
– Нет, онивсе язычники. Но потомки одного из них крестились и молились за предков.Поэтому я забираю его с собой.
– Аостальные?
– Они неоставили после себя потомков. Их рода угасли. Поэтому некому за них молиться.Но у них все равно есть надежда на то, что некоторые святые люди молятся завесь род человеческий. За всех забытых, сгинувших, пропавших. Для человекаочень важно иметь потомков! Очень! И чем больше, тем лучше! Помнишь, в Библиивсе время говорится о такой награде от Господа, как «благословлю род твой,потомство твое будет как песок морской». А в ваше время враг рода человеческогоубедил многие народы, что можно не иметь детей. Горе им, поверь мне!
– А как жемонахи, у них же тоже нет семей и потомков?
– Как этонет? У монахов семья – Церковь. Ну ладно, Миша, мне пора. Мужайся, кровь моя втебе! Благослови тебя Бог!
В это времясверху в Михаила полетели комья земли.
– Эй, русвонючий! Дерьмо свиньи! Тебя сюда спать, что ли, пригласили? А ну вставай,шакал! Вылезай наверх!
Беловский несразу, но понял, что он спал. Небо было уже светлее. Наступало утро. Он спал,видимо, долго, так как сильно затекли ноги, скованные цепью. Он потянулся.
– Ну,проснулся наконец, гной струпный? А ну вылезай!
В него больноуперся длинный шест, который ему спустили. Он ухватился за него, и его вытянулинаверх трое здоровенных горцев. Первым делом они избили Михаила, стараясьвсячески показать, как они его презирают. Они плевали в лицо, швырялись глиной,вытирали об него ноги. Беловский думал: почему, за что они его так презирают? Неужелион так мерзок, так противен им? Ведь они его совсем не знали, он не успел имеще ничего сделать! Но горцы были неистовы в проявлениях своего презрения. Онимного раз дали понять, что жалеют только о том, что его приходится вести кШамуилу, иначе они бы с ним такое сделали, такое! И они перечисляли все, чегоони бы с ним, презренным, сделали. Ему подумалось: а таких людей тоже любитГосподь? Тимофей говорил, что Господь любит за мысли, за мечту. А эти мечтаютскормить его свиньям, утопить в дерьме, набить его кишки навозом. Хотя, можетбыть, и он видит в них только плохое? Может быть, он не замечает в них хорошее?«Какие же силы нужно иметь для того, чтобы увидеть это, Господи? Возможно лиэто человеку?» – думал Михаил, пряча лицо, куда настойчиво старались попастьсапогами горцы, в грязные локти. Не слишком ли многого Ты от нас требуешь,Господи?
Потом егопривязали к седлу на длинную веревку, и они поскакали. Какое-то время емуудавалось бежать за лошадью, делая гигантские скачки, но споткнулся и большевстать уже не смог. Благо, что его волокли по влажному от утренней росы лугу.
Вскоре ониостановились у большой мордовской избы, на крыльце которой стоял полуголый,заспанный Шамуил. Почесывая косматую голову, Шамуил подошел к Беловскому, молчарассмотрел его и, зевая, показал горцам на высокую перекладину. Горцы схватилиМихаила под мышки, подвесили его как барана для разделки и уселись на завалинкудля наблюдения за процессом. Они тихо переговаривались и в полголоса смеялись.Было видно, что в присутствии Шамуила они не смели заявлять о себе слишком громко.
Беловскийрешил долго не ждать и начал первым:
– О ВеликийШамуил, слава о силе и доблести которого гремит от Кавказа до варяжскихпределов! Нет ужаснее врага и нет надежнее друга, чем Великий Шамуил! Все царимира мечтают иметь союзником бесстрашного горного льва! Могу ли я, слабый рус,надеяться на то, что у меня хватит духа хоть что-нибудь скрыть от него? Кактолько я увидел пылающие очи славного героя, затрепетало мое сердце от страха,душа готова распрощаться с телом от одного вида почтеннейшего Шамуила!
Шамуилзастыл с открытым для зевка ртом и с интересом посмотрел на висящего Михаила.Он трубно сморкнулся, вытерев руку о бревно избы, и уселся на колоду. Беловскийпродолжал.
– ВеликийКаган со всем своим войском не смог вытащить из меня и слова. Ничего у него неполучилось, как он ни старался! Поэтому, обессилев, он отправил меня к отважномубарсу, славному Шамуилу!
–Ха-ха-ха-ха-а-а-а-а! – заржал Шамуил. – Великий Каган не справился!Ха-ха-ха-ха-а-а-а-а!
– Где ужтам Великому Кагану равняться со вселяющим ужас во врагов Шамуилом, от одноговида которого расслабляются животы у целых армий…
–Ха-ха-ха-ха-а-а-а-а-а! Как ты сказал, рус, расслабляются животы?Ха-ха-ха-ха-а-а-а-а! – ревел он. На завалинке ему заискивающе вторили скромныегорцы. – Каган не смог, а я смо-о-ог!
– Да, да,победоносный Шамуил, Каган не смог добиться от меня ни слова! А тебе я скажувсе, что ты захочешь, потому что разве кто-нибудь может под луной устоять передяростным тигром Шамуилом?!