Вспомним Сольвейг

– Князь Иван, Эльтон Берна, не такой павлианец, чтобы о нем так долго хранили бы молчание. Он любит быть у народа на виду, направо и налево хвастать своими подвигами, которые якобы совершал во имя империи, во имя ее народа. Мы же все окружающие его павлиане хорошо знали, а многие – надеялись на то, что рано или поздно он должен был бы публично заявить о себе, о своих мыслях и о планах на будущее. Но, когда он молчит, не говорит о том, что же именно он сейчас задумал, к чему стремится один или вместе с нашим императором Фальконетом IV, то его молчание можно объяснить и тем, что и сам Эльтон оказался в сложной ситуации, когда и ему запрещают говорить о задуманном. Иными словами, он мог оказаться в таком же положении, в какое в свое время поставил Фальконета IV, мог оказаться под контролем другого павлианина!

Маршал Куэто Нонсенс принял приглашение князя Ивана, который попросил, сопровождать его в полете на Ярему. Но полковник Такобу категорически отказался лететь вместе с ними, мотивируя свой отказ тем, что он хотел бы, как можно скорее, ознакомиться с материалом, который капитан Фернадель накопала для него в Главном разведывательном управлении империи. Князь Иван в свою очередь попросил полковника Такобу, выполнить его небольшую просьбу:

– Иихиро, я буду некоторое время отсутствовать, так как собираюсь слетать на спутник Ярему. Пока я не знаю, сколько времени мне придется там провести на этом спутнике! Но в этой связи я прошу тебя, когда ты, ознакомившись совсем секретным материалом, посчитаешь, что адмирал Канисем превысил свои полномочия в контактах с христопродавцами, не колеблясь, отдай приказ от моего имени об его аресте. А также проследи за тем, чтобы продолжались поиски сына и отца Раффе. Как только они будут разысканы, то, прежде всего, их арестуй! Эти предатели могут очень многое чего рассказать о своих связях и контактах с Бенвиллем!

Он много и долго разговаривал с Маарией в тиши и спокойствии кабинета в казарме 5-го парашютного полка, когда-то принадлежавшего Куэто Нонсенсу. С женой Иван обсуждал возникновение различных ситуаций, а также то, что она должна была делать в той или иной конкретной ситуации. Сейчас главным было то, что нельзя было допустить прежней ошибки, позволить внешним или внутренним врагам вернуться и активизировать свою деятельность на Зеркале. Так как отец Маарии, тем вниманием, которое заговорщики перенесли на него, не позволяя ему контактировать с внешним миром, спасал свою павлианскую империю от полного разрушения. Иван говорил Маарии о том, что считает удачными их совместное решение о поездке на Зеркало. Ему понравились такие павлиане, как маршал Ричард Жаке, адмирал Искандер Маури, генерал Мариус Герце и полковник Иихиро Такобу, которые появились в его окружении, охотно начали вместе с ним работать.

Уже в конце разговора с Маарией князь Иван вдруг вспомнил о том, что он забыл предупредить капитана Фернаделя о предстоящем вылете на Ярему. В этот момент Маария ему рассказывала о том, что ей пришлось испытать, командуя целым полком парашютистов. Не желая прерывать рассказа супруги, Иван мысленно разыскивал капитана Фернадель среди множества сознаний других павлианцев. С большим трудом ему удалось это сделать, князю пришлось несколько грубовато вступить с ней в контакт, чтобы передать ей следующее мысленное сообщение:

"- Капитан Фернадель, в четырнадцать ноль пять минут мы вылетаем на Ярему. Встречаемся во дворе казармы за пять минут до посадки на борт торпедного катера! Сообщение передал князь Иван"

Оставшиеся пару минут до прибытия торпедного катера. Князь Иван провел с Димой, который к этому времени пришел в себя, но его раны продолжали болеть, принося настоящие страдания этому замечательному мальчишке. Любое движение тела вызывало у него такую острую боль, что из его глаз текли слезы и мальчуган, крепко стиснув зубы, старался без стонов переносить эти боли. Поэтому разговора как такового у них не получилось, но князь взял руку мальчика в свои руки, он замер на секунду, пытаясь собрать и забрать в себя всю ту боль, которую Дима сейчас испытывал, одновременно вливая в него радостный жизненный тонус! Дима вцепился в руку князя, не отпускал ее, все время встречи он промолчал!

После встречи с Димой князь Иван спускался по лестнице со второго этажа, когда окружающее воздушное пространство разорвал громкий звук работающего двигателя торпедного катера, заходившего на посадку. В одно из широких окон казармы промелькнул силуэт какого-то летящего объекта, через некоторое время рев двигателя прекратился.

Подойдя к выходу из казармы, князь Иван увидел, торпедный катер, стоявший на посадочных полозьях посредине всего двора. Своими внешними формами он сильно напоминал простой пассажирский глайдер. Правда, два больших выступа по бокам этой сигары, там, видимоЈ размещались торпедные аппараты, вносили некоторое различие в конструкцию торпедных катеров от гражданских глайдеров. Вслед за князем Иваном из дверей казармы по одному – по два выбегали парашютисты взвода капитана Фернадель, многие из них были не полностью одеты. Бойцы взвода бежали, на бегу натягивая на себя одежду и амуницию.

Последней из казармы парашютистов показалась капитан Фернадель, но такой сердитой этого капитана князь Иван еще никогда не видел. К тому и сама капитан была не полностью одета, часть своей одежды она попросту несла в руках. Капитан Фернадель была настолько разозлена всеми этими обстоятельствами, что слезы злости так и капали из ее глаз. Фернадель, молча, прошла мимо своих девчонок и парней, направляясь прямо к входному люку. В этот момент открылся люк торпедного катера, из него выпрыгнул совсем молодой парнишка, лет двадцати не более, он ловко вытянулся во фрунт перед капитаном Фернаделем, начал громко рапортовать:

– Господин капитан, торпедный катер к походу и бою готов! По приказу адмирала флоты прибыл в ваше распоряжение! Готов принять на борт Великого князя Ивана I, сопровождающих его лиц и взвод капитана Фернадель. Рапортовал командир катера, старший лейтенант Галсе! Так что, госпожа капитан, можете занимать свои места на борту, согласно купленным билетам. Вылет на задание – через пять минут! А где же сам Великий князь, капитан? – Тут же поинтересовался старший лейтенант.

– Да, вон он идет, этот твой Великий князь! – Произнесла капитан, своим плечом показав в сторону приближающего князя Ивана.

И больше, уже ни слова не говоря, она через люк полезла в десантный отсек торпедного катера. Князь Иван в нарушение всех армейских уставов по-дружески пожал руку командиру катера, старшему лейтенанту Галсе, ошалевшего от такового поведения старшего командира, и поинтересовался:

– Адмирал мне говорил, что на вашем катере очень мало места для размещения десантников. Ну, как я вижу, десантников вы уже устроили, а где меня разместите, старлейт?

В этот момент из казармы вышел Куэто Нонсенс и, как уже говорилось выше, он в этот момент был одет в маршальском мундире. Отчего весь двор казармы парашютного полка тут же замер в неподвижности, чтобы приветствовать павлианского офицера, которому вернули прежнее высокое звание. Словом, вся рядовые, старшины и офицеры парашютисты перестали дышать, застыв по стойке смирно! Куэто Нонсенс же, особо никуда не торопясь, шел к торпедному катеру.

Иван же собственными глазами мог наблюдать за тем, как менялось настроение старлейта по мере приближения Куэто к его катеру! Его черты лица окаменевали, в них постепенно исчезали, вымирали проявления чего-либо человеческого или павлианского! Вскоре лицо старлейта Галсе выражало одну только готовность прорваться к павлианскому маршалу Куэто Нонсенсу, чтобы ему отдать честь, чтобы ему заново отрапортовать о своей готовности тотчас же вступить в бой с любым противником. Но князю Ивану уже порядком успели надоесть эти головоломные игры армейского устава.

– Слушай, старлейт, я же тебя человеческим языком спросил, где мне и Куэто можно было бы разместиться на борту твоего торпедного катера?