Колибри

ГЛАВА 11

Я думаю, каждому человеку хоть раз снились приятные сны. И неважно, что вы видели в этом сне. Это могли быть маленькие милые пушистые котята, играющие друг с другом. Или ваш любимый шоколадный торт, который можно есть без остановки и не потолстеть. Или необитаемый остров, шум океана и шелест пальм над головой. Каждый человек хоть раз в жизни испытывал то ощущение, когда не хочется просыпаться. Вот и я сейчас сплю и не просто вижу, а физически ощущаю прекрасный сон с лёгким эротическим подтекстом.

Во сне мне уютно и хорошо. Чья–то сильная рука обнимает меня за талию, а нога покоится на моём бедре. К заду прижимается напряжённое мужское достоинство, которое начинает беспокойно искать пути входа в моё тело. Рука поднимается выше и гладит меня по обнажённой груди.

Пробуждение отражается пульсирующей болью в висках. Я открываю глаза и понимаю, что я не сплю. Точнее, я спала несколько секунд назад, но мужская рука, нога и достоинство не были сном. Я моргнула и бросила взгляд на незнакомую комнату с серо–голубыми стенами и уставилась в окно, задёрнутое плотными шторами. Я пошевелилась, и рука, гладящая мою грудь, остановилась. Чуть отодвинувшись, я повернулась и ахнула:

– Мать твою!

Это был не сон. Мне не приснилась сумасшедшая ночь с ним в постели. Я готова провалиться сквозь землю от стыда, но потом его резко сменяет злость.

Мой босс радостно глядит на меня, подперев голову рукой.

– Доброе утро, Алиса. Вы, как обычно, блещете сквернословием, – проворковал он, снова укладывая свою руку на меня.

Я сбрасываю её и вскакиваю с кровати.

– Какого чёрта! – вопит мой голос, – Сколько времени?

– Девять утра, – спокойно отвечает он, скользя по мне взглядом.

Тут до меня доходит, что я стою перед ним голая. Я хватаюсь за простыню на кровати, и тяну её на себя, отчаянно прикрываясь.

Срам–то какой. Господи, за что мне это?

– Алиса, ваш мобильник разрядился. Я позвонил вашей матери со своего, и сказал, что мы задержались на работе, заполняя накладные.

– Что? – взвыла я.

– Я сказал ей, что вы спите на диване, не беспокойтесь.

Я выдохнула, в надежде на то, что мама ему поверила. Хотя, это вряд ли. Моя мать знает меня как облупленную.

– Тео… – заныла я, хватаясь за голову, – Мне нужно домой.

– Я договорился с вашей матерью и вызвал няню. Все расходы я оплачу.

Я открыла рот, желая возразить, но тут же его захлопнула. Девять утра, маме нужно быть на работе в полдевятого. Она не может отпроситься и взять отгул, а оставить Тео не с кем, кроме меня. И я её подвела. Снова.

– Можете принять душ и позавтракать, – сказал Александр, приподнимаясь на кровати, – Я отвезу вас домой.

Я стою, пытаясь сообразить, что мне делать дальше. Его тон, как обычно, не оставляет мне шансов. Я не могу возразить, не могу сопротивляться, я ничего не могу. Потом я делаю вдох, и сухо произношу:

– Ванная?

Он кивает за мою спину, и я оборачиваюсь, как дура обматывая простынь вокруг себя. Вижу дверь, и направляюсь туда. По пути я собираю своё бельё, несчастные кеды и одежду.

Войдя в ванную, я закрываю дверь на замок и снимаю простынь, боясь взглянуть в зеркало. Встаю под душ, закрывая дверцу кабинки, и включаю кран. Вода льётся на меня, сразу тёплая, что удивительно. Подкрутив кран, я включаю на несколько минут ледяную и поднимаю лицо, подставив его под струи, всё ещё надеясь, что всё это сон. Плохой, дурной, кошмарный сон. Я хочу, чтобы вода смыла остатки стыда и заглушила совесть, но ничего не получается. Я не сплю, это реальность. Я в номере гостиницы, я переспала со своим боссом, мне стыдно, и я не знаю, что мне делать дальше.

Быстро помывшись, я вылезаю из кабинки и хватаюсь за большое белое полотенце, висящее на крючке у душевой кабинки. Вытираюсь, надеваю своё бельё с чулками, юбку и рубашку. Потом, я быстро скользнула в свои кеды, приготовившись бежать из номера. Мокрые волосы я заплетаю в косу, пытаясь не намочить одежду. От неожиданного стука в дверь я вздрагиваю.

– Алиса? Откройте, пожалуйста, – тон босса опять не терпит возражений.

Я поворачиваю замок, и дверь открывается. Александр Сергеевич медленно входит в ванную, и изучающее меня разглядывает. Он надел брюки, это меня немного порадовало.

– Всё в порядке? – спрашивает он, и я отрицательно качаю головой, – Алиса, ничего страшного не произошло, вы же это понимаете?

Я снова качаю головой и отворачиваюсь к зеркалу. Впервые смотрю на себя и в ужасе замечаю, что на шее остались синяки от его пальцев.

– Твою мать! – вырывается у меня, когда я оттягиваю ворот рубашки и разглядываю чёрно–сине–фиолетовые кровоподтёки.

Босс нарисовался за моей спиной и смотрит на меня через отражение в зеркале. Он тянет руку к моему горлу, и хмурится, когда я одёргиваю её.

– Прости, – тихо говорит он, смотря на мои синяки, – Я не хотел оставлять следов.

– Так или иначе, ты это сделал, – бурчу я, застёгивая ворот на все пуговицы. Теперь я выгляжу, как монашка. И так мне ходить недели две точно, – Хорошо, хоть лицо не разбил, – злобно сверкнула глазами я, вспоминая пощёчину.

Он вздрогнул и заморгал.

– Ты могла сказать: «Нет», – он нахмурился, – В любом случае, тебе понравилось.

Я шумно вздохнула и открыла рот, чтобы послать его ко всем чертям, но так и не выругалась. Он расплылся в довольной улыбке, и я почувствовала себя дурой. Мне ведь, правда, понравилось. И я не сказала: «Нет».

– В любом случае, – повторяю я его интонации, – Этого больше не повторится.

Александр рассмеялся, я развернулась и с ненавистью уставилась на него, скрестив руки на груди.

– Я в этом сомневаюсь, – говорит он, когда приступ смеха прошёл и гладит мои плечи. Я задерживаю дыхание и смотрю на его руки, – Но твоя уверенность меня забавляет.

Всё это он подкрепляет смачным поцелуем в губы, и я почти растеклась лужицей под его руками. Снова. Да что же это такое?!

Собрав остатки воли в кулак, я отталкиваю его и луплю пощёчину со всей дури. Звонкий шлепок отражается эхом от кафельной плитки, и я лечу к двери. Александр остался стоять в ванной потирать щёку. Похоже, он удивлён.

Я как раз вылетаю в спальню, как слышу за дверью ванной грозное:

– А ну, стоять!

Скорость света я развила мгновенно, рванув дверь спальни и вылетев в гостиную. Впереди замаячил спасительный выход из номера, который ведёт в коридор, где он меня не достанет.

– Алиса, твою мать! Не зли меня! – проревел голос босса где–то сзади, и я даже подумала остановиться.

Ругательство, вылетевшее из его рта, вывело меня из равновесия. От удивления я моргнула, делая широкий, насколько позволяла юбка, шаг к креслу. Я схватила рюкзак, добежала до двери и оглянулась через плечо. Александр Сергеевич в ярости двигался в мою сторону. Я опустила ручку, дверь открылась, я споткнулась и упала в коридор.

Он настиг меня быстро и схватил за лодыжки, дёрнув обратно в номер. Я взялась за косяк двери и лягнула его пяткой, попав по руке. Он ослабил хватку, и я снова ударила его ногой, на этот раз в живот. Босс взвыл от боли, я дёрнула руками и снова вывалилась в коридор, подбирая ноги и вставая на корточки.

Оглядываясь, я рванула к лифту и нажала кнопку. Александр, чертыхаясь, вышел из номера, и его взгляд не предвещал мне ничего хорошего. Ойкнув, я побежала по коридору, ища лестницу. Слава Богу, лестница была в конце, и я слетела по ступенькам вниз.

Десять этажей я преодолела в одно мгновение. Выбежав в холл, я поймала на себе взгляды первых посетителей, секьюрити и администрации. Я бросила быстрый взгляд на свои ноги, чулки порвались на коленках, те, в свою очередь саднили кровью. Судорожно обернувшись, я побежала к выходу, быстро дошла до остановки, и села в первый попавшийся автобус, идущий в сторону дома. Только когда я вышла на остановке, завидев родные лоджии, я выдохнула и успокоилась.

А вот теперь, Алиса, у тебя серьёзные проблемы.

– Мама? – пролепетала я, когда переоделась и перевела дыхание.