Горячие дозы (сборник)

Стриптизерша томно разлеглась на белом ворсистом ковре в форме медвежьей шкуры. Кто–то бросил ей горсть монет, блеснувших на лету серебром.

Бобби Чоу сидел в самой дальней и самой тихой кабинке. На нем был только что отглаженный темно–синий в тонкую полосочку костюм. Рубашка, похоже, совершенно новая, а галстук – не из чего–нибудь, а из ярко–красного шелка. Уиллоус поднял стакан Бобби и понюхал – чистое виски.

– Отличное местечко, Бобби.

Бобби протянутой рукой остановил проходящего мимо официанта. Выпив залпом стакан, он с размаху поставил его на поднос.

– То же самое, только двойной. А еще чизбургер, жареную картошку и дополнительный пакетик кетчупа. Что ты будешь, Джек?

– Пиво.

– Пить при исполнении служебных обязанностей не положено, Джек, – усмехнулся Бобби.

– А я при исполнении?

Улыбка исчезла с лица Бобби.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты пришел о деле разговаривать или поесть на халяву?

– Не надо, Джек. Я думал, мы друзья, – сказал Бобби, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза. – Дела в последнее время идут не лучшим образом, это правда.

Уиллоус пробежал пальцами по черной поверхности тускло блестящего стола. Бобби он знал давно, еще до его проступка. Выглядел он отлично: немножко похудел, но глаза смотрели ясно, он был чисто выбрит, и стрижка, если Уиллоус правильно мог оценить, была сделана в хорошей парикмахерской, долларов за пятьдесят. Тогда, после всех пережитых им неприятностей, Бобби перестал носить в ухе бриллиант. Сегодня он снова сиял там.

– Неплохо выглядишь, Бобби. Для человека, который жалуется на жизнь.

– Все потихоньку налаживается. Я опять работаю.

Официант поставил на стол виски для Бобби и пиво для Уиллоуса. Бобби опрокинул стакан и криво улыбнулся Уиллоусу.

Уиллоус ждал. Одна из особенностей Бобби состояла в том, что для разговора ему не требовался собеседник. Его длинный язык уже стоил ему шестизначной суммы дохода и членства в коллегии адвокатов. Уиллоус сомневался, что Бобби мог и способен был измениться.

– Только между нами, Джек, – сказал Бобби.

– Конечно, – ответил Уиллоус, подумав, сколько же раз за свою жизнь Бобби произнес эти слова.

– Я занимаюсь бумагами одного человека, он распространяет по почте лотерейные билеты. Прибыль у него миллионов пять в месяц. Честное слово. Миллионы! На него работают два компьютерных гения, знаешь, такие заумные идиоты. Программы какие–то. Списки адресов. Клиенты по всей Америке. Они выбирают номера. Он покупает билеты. Они платят авансом, американскими долларами. Уже на этом он имеет пятнадцать процентов чистой прибыли. Кроме того, они оплачивают ему все разъезды. Компьютер отслеживает номера. Какой–то дурак выбирает победителя, и мы отсылаем ему чек на предъявителя.

– Давно ты там работаешь?

– Месяца два.

– И кто–нибудь уже что–то выиграл?

– Да, много.

– Крупные выигрыши?

– Первый крупный выигрыш при мне был на прошлой неделе. Какой–то парень из Сиэтла. Ты не думай, никаких огромных сумм.

– Сколько?

Бобби огляделся вокруг в поисках официанта.

– Он угадал пять номеров из шести. Выигрыш составил сто пятнадцать тысяч долларов.

– И вы просто так выслали ему чек? Без проблем?

– Именно так, – ответил Бобби.

Со сцены послышалась медленная барабанная дробь. Бобби выпрямился, чтобы получше увидеть, что там происходило.

– Значит, ты занимаешься только бумажной частью дела, и все, – сказал Уиллоус.

– Почти.

– Бумажная волокита часто отнимает уйму времени, да?

Бобби потер руки и усмехнулся. Он подошел к тому барьеру, у которого, вроде бы уже давно удовлетворив потребность болтать, он обычно пытался остановиться, уже сожалея, что рассказал так много, но остановиться не мог.

– Значит, происходит примерно следующее, – продолжал Уиллоус, – ты тянешь время, пока не поймешь, что владелец билета не знает о том, что выиграл, а потом об этом уже никто не помнит, так?

– Нет, что ты, Джек, – улыбнулся Бобби. – Мы и так столько с этого имеем, что шельмовать ни к чему.

Подошел официант с их заказом и с новыми стаканами виски.

– Люблю людей, которые обо всем думают заранее, – заметил Бобби, вынимая пару двадцатидолларовых бумажек из пачки, достаточно толстой, чтобы какая–нибудь женщина легкого поведения потеряла голову, и бросая деньги на поднос. Глаза Бобби слегка остекленели. Уиллоус потягивал свое пиво потихоньку, чтобы его хватило на весь разговор. Бобби зубами открыл пакетик кетчупа. Со сцены снова послышалась барабанная дробь, только на этот раз бывший адвокат уже не обратил на это внимания.

– Где ты был последние два месяца, Джек? Мы то встречаемся, то нет. Естественно, я беспокоюсь, что с тобой, где ты и как.

– Все как обычно, Бобби.

– Все преступников ловишь, угу. А их все больше. А как жена, дети?

– Отлично, все хорошо.

– У тебя мальчик и девочка, да? Мальчику сейчас лет двенадцать?

– Да.

Бобби кивнул, подцепил кусок бекона и сунул его в рот. Когда он жевал, то почему–то опускал голову.

– Дети учатся в школе?

Уиллоус кивнул.

– А жена как? В порядке?

– Давай не будем говорить о моей семье, Бобби. У тебя ведь семьи нет, так что мы здесь не на равных.

Стриптизерша на сцене легла на белый ковер, изображающий белую шкуру, и сложилась кренделем.

– Ты слышал о трупе, который обнаружили в садах Сун Ятсен несколько дней назад? – спросил Уиллоус.

– Ты про того, которого там утопили? Или заморозили до смерти? Леди и джентльмены, взгляните на сосульку из человеческой плоти.

Уиллоус отпил еще чуточку пива – только пригубил.

– Или я не о том подумал?

– Нет, именно о том: Кенни Ли. Только он не утонул. И не замерз насмерть.

– Нет? Сенсация!

– Его похитили, Бобби.

– Да?

– Его семья получила письмо с требованием выкупа. Но по телефону – ему дали позвонить домой один раз – Ли сказал жене, чтобы они не платили.

– И родные с радостью последовали его совету.

Уиллоус взглянул ему в лицо.

– Китайское благотворительное общество назначило награду, – сказал Бобби. – Правда?

– Да, десять тысяч, – ответил Уиллоус. – И я слышал, они собираются увеличить до пятнадцати к концу недели.

– Такая куча денег.

– Ты ничего об этом деле не слышал, Бобби?

Он нервно потрогал свой бриллиант.

– То, что я китаец, вовсе не означает, что я знаю о каждом, кого грохнули в китайском квартале.

– Сколько тебе платят на новой работе?

– А что?

– Костюм твой сколько стоит? Около куска?

– Ты что, думаешь, я этого парня завалил?!

– Успокойся, Бобби. Я не пытаюсь повесить на тебя это дело.

– Это ты в качестве извинения, надо думать?

– Если тебе необходимо мое извинение, то да.

Бобби засунул в рот остатки чизбургера и стал говорить с набитым ртом. Это была своеобразная месть Уиллоусу.

– Что мне известно… Давай подумаем… – промямлил он, посмотрел на Уиллоуса и усмехнулся. – Что я знаю наверняка, так это что я не отказался бы пропустить еще стаканчик.

– Ты никогда не оказывал услуг Ли?

Бобби покачал головой.

– Я пытался заполучить его в клиенты, когда только что открыл свою контору и искал себе клиентуру. Я сказал ему, что буду брать с него на тридцать процентов меньше, чем он платит своему настоящему адвокату. Его это не заинтересовало. Он взял мою визитную карточку, но так ко мне и не обратился.

– Когда это было?

– Наверное, лет десять назад, Джек, – ответил Бобби, пальцем снял остатки кетчупа с тарелки, облизал палец, а Уиллоус подумал, во сколько, интересно, обошелся Бобби его маникюр.

– И на этом все кончилось? Ты не стал настаивать?

– Это выглядело бы не совсем прилично, Джек. Я потерял бы лицо.

Бобби разговаривал с Уиллоусом, но смотрел при этом на официанта. Он поднял свой опустевший стакан и перевернул его вверх дном. На стол упало несколько капель виски.