Страница 35 из 99
— При чем тут авиация! — вздохнул Илья.
— Так в чем же дело?
Илья не ответил. Вместе они прошли в большую комнату. Но и здесь он не мог сказать приятелю все, что в последнее время угнетало его. Он испытывал чувство мучительного стыда. Ведь тогда, в Болграде, он не понимал и не чувствовал горькой правды, заключенной в словах матери — «позоришь семью»… Дед тоже словно угадывал, предупреждал. Ничего, совершенно ничего он не понимал, как слепой котенок!
— Может быть, стыдишься показаться Изабелле? — допытывался Женя.
Сердце Ильи сжалось.
— Нет, Женя, не то… Ты поезжай, а я пока не могу…
Ня Георгицэ крикнул в открытую дверь:
— Последние известия! Скорей!..
Женя положил руку на плечо Ильи:
— Подумай… Это же нескоро! Сейчас надо только начать откладывать. — И он вышел в коридор к приемнику. Томов еще постоял немного и вышел за ним.
«…Сегодня утром министр иностранных дел Румынии господин Гафенку выехал из Афин в Анкару…», «После долгих дебатов, в полдень, председателем сената был избран бывший премьер-министр Николае Йорга…»
Ня Георгицэ, довольный, улыбнулся:
— Знаю его, с бородой во всю грудь. Профессор! Величина!.. Был когда-то председателем национал-демократической партии.
Войнягу наклонился к Илье:
— Наверное, хорошие чаевые оставлял…
«…Англии и Франции не удастся отделаться молчанием по поводу германских требований о колониях. Доктор Геббельс подчеркнул, что Германия не допустит далее английского вмешательства в дела Центральной Европы, так как последняя не является сферой английских интересов».
«Л о н д о н. Здесь стало известно, что на территории Франции действуют более тысячи фашистских нелегальных радиостанций…»
«В а р ш а в а. Из Восточной Пруссии прибыло четыре тысячи немецких военнослужащих, переодетых в штатское платье. Полиция и отряды штурмовиков, сосредоточенные в Данциге, получили оружие».
«Л о н д о н. Здесь официально объявлено о прибытии двухсот двух политических эмигрантов, в числе которых находится и бывший чехословацкий президент Эдуард Бенеш…»
«М о с к в а. Агентство ТАСС сообщает, что экспорт железной руды из Франции в Германию продолжается, несмотря ни на что…»
«Б е р л и н. Мобилизация новых возрастов в германскую армию…»
«П а р и ж. Во Франции раскрыта итальянская шпионская организация…»
«Л о н д о н. В правительственных кругах Соединенного Королевства циркулируют слухи, будто Германия имеет завоевательные намерения в отношении Румынии…»
«В Т у р н у - С е в е р и н е уровень воды в Дунае снизился на 17 сантиметров…»
Ня Георгицэ убавил звук и обратился к Войнягу.
— Слыхал?
Войнягу стоял у порога, молча покуривая и изредка поворачивая голову, чтобы выпустить дым за дверь.
— Слыхал… В Турну-Северине вода спала…
— Ты брось шутить! Скажи лучше, как это понять, что Германия имеет завоевательные намерения в отношении нас?
Все молчали.
С усмешкой глядя на своего дядю, Морару сказал:
— А что тут такого? Теперь и мы будем надеяться на помощь Англии, Франции и… Петраке Лупу из Маглавита!
Все, кроме ня Георгицэ, улыбнулись.
— Вот именно… Петраке Лупу! — подхватил Войнягу. — Гитлер вооружается, повсюду шарят немецкие шпионы… А…
— А Франция, слыхали, экспортирует в Германию железо! — перебил Женя.
— Вот это я как раз и хотел сказать, — добавил Войнягу.
— Нет, — не унимался ня Георгицэ, — вы мне скажите, если уж так хорошо во всем разбираетесь, что это означает: «имеет завоевательные намерения в отношении Румынии»?
— Очень просто, дядюшка, — сказал Морару. — Это означает, что в один прекрасный день по улицам Бухареста зашагают немецкие штурмовики, а наши правители сообщат, что «Великая Румыния» отныне превращена в «протекторат» рейха…
Ня Георгицэ болезненно поморщился.
— И что себе думают Англия и Франция? — пробурчал он возмущенно, но тут же, словно спохватившись, добавил: — Нет! Как угодно, но я не допускаю, чтобы они предали… Это же не в их интересах! Скорее, этот слух ими пущен умышленно… Дипломатия! Да, да… Штука эта сложная. Факт!..
Войнягу с язвительной улыбкой сказал:
— Да! «Дипломатия»!.. Их дипломатия похожа на тот салат «де беф», который уже начинает ползти и повар освежает его майонезом… Эх, ты! Сам же рассказывал, как было в четырнадцатом… Кто кормил вшей в траншеях? Кто? Молчишь?..
Морару ловким щелчком отбросил окурок далеко за дверь и шагнул в коридор.
— А ты, ня Ницэ, не бери четырнадцатый. Так далеко не надо. Кто сейчас на переподготовку у нас ездит? Господа, что ли? Черта с два! Опять наш брат. Будет война, нас опять погонят… А они-то будут сидеть в штабах, интендантствах и других теплых местечках.
Сев верхом на стул и держась одной рукой за спинку, Морару продолжал:
— На венгерской границе у нас что ни день столкновения. Причина ясна: Гитлер раздувает огонь, чтобы легче нас прибрать. А мы строим укрепления на границе с Советами…
Мадам Филотти тяжело вздохнула.
— Боюсь я больше всего этой авиации, чтоб она сгорела… — произнесла она с горечью, но, спохватившись, виновато посмотрела на Илью.
Женя рассмеялся:
— Вы думаете, мадам Филотти, что артиллерия лучше?
— Ну, теперь война не будет долгой. Аэропланы, газы, танки — они решат все в несколько недель, — успокаивал ня Георгицэ.
— Упаси нас бог… — перекрестилась мадам Филотти и снова вздохнула. — Только бы нас она не коснулась…
— О! Железногвардейцы лишь этого и ждут, коанэ Леонтина, — заметил Войнягу. — Вчера вечером они горланили у Королевской площади: «Очистить столицу от венгров, болгар и бессарабцев… Жидов — в лагерь, за проволоку!» Эта шантрапа еще натворит дел…
— Их-то вроде малость поприжали. Калинеску, говорят, стал ихнего «капитана» преследовать. А тот и скрылся, но его ищут! В прессе объявлено! — торжественно сообщил ня Георгицэ.
— И что с того? — скептически заметил Женя. — Будут разыскивать целый век, как того Думитреску, что убил Дуку. Сколько времени найти не могут. Все ищут. А Дука как-никак был премьер-министр!..
— А если и поймают, так найдется новый «капитан», — спокойно сказал Морару. — Мало их, что ли? Слыхал, будто у них теперь славится какой-то Хория Сима. Этот, говорят, похлеще Кодряну.
Ня Георгицэ встрепенулся и выпятил узкую грудь.
— Нет, что ни говорите, а наш Калинеску молодец! Только посмотрите: он и премьер-министр, и министр иностранных дел, и, кажись, министр обороны. Вдобавок он же еще и председатель «Фронта Национального Возрождения»! Это вам не шутка… И я уверен, он не побоится принять меры, чтобы утихомирить железногвардейцев. А король только делает вид, будто заступается за легионеров… Да-да. Это тоже дипломатия. Факт!
Морару, с сожалением посмотрев на своего дядюшку, хотел было возразить, но в этот момент неожиданно для всех появился Лулу Митреску.
Больше года Лулу не заглядывал в пансион мадам Филотти. Иногда его видели в городе. Мадам Филотти как-то заметила его, когда он выходил из парикмахерской господина Заримбы.
Лулу поздоровался со всеми так, будто только вчера виделся.
— Какой же это ветер тебя к нам опять занес, господин Лулу? Мы уж думали, ты где-нибудь за границей путешествуешь, — насмешливо сказал Войнягу.
Пряча глаза, Лулу ответил:
— И там приходится бывать… Мадам Филотти дома? — обратился он к ня Георгицэ.
— Я здесь, господин Лулу, — ответила с порога мадам Филотти.
— Я к вам… Можно?
Войдя за мадам Филотти в большую комнату, Лулу тщательно прикрыл дверь.
— Вот экземплярчик! Опора страны!… — усмехнулся Войнягу.
Женя дернул его за рукав.
— Да черт с ним. Шантрапа! Я могу ему это сказать и в глаза.
Из-за двери послышался голос мадам Филотти: «Хватит с меня. Я вас достаточно ждала! Принесете деньги, получите не только костюм, но и остальные вещи. Они мне не нужны. Если бы не работали, другое дело. А вы, я видела, посещаете первоклассные парикмахерские на бульваре Карла. Стало быть, для этого деньги находятся. Нет. Не могу… Знаю, что он вам нужен, но не могу… Уж скоро два года, как вы мне должны… Я сама нуждаюсь…»