Страница 41 из 65
Завязался оживленный разговор о мастерстве, об умении хорошо, по-хозяйски трудиться, о том, что мешает этому.
Зябликов слушал своих лесорубов и удивлялся.
«Они ли это?» — думал он и позавидовал Леснову, его умению быстро найти общий язык с людьми.
Уже на следующий день работа пошла лучше.
Правда, график выполнить еще не удалось, но Зябликов понимал: не все сразу делается. Он присматривался к Леснову и видел, что Павел ни на кого не кричал, если замечал недостатки, указывал на них и тут же уходил, и, к удивлению Зябликова, работа налаживалась.
«До чего же ты уверен, что сделают так, как сказал», — с завистью думал он о Леснове.
Шел четвертый день пребывания Леснова на зябликовском участке…
День был на редкость жаркий, безветренный, мошка носилась тучами, лезла в глаза, уши, рот, нос, но люди привыкли к ней, не обращали внимания. Редко кто работал в накомарниках.
Оставив Леснова на лесоскладе, Зябликов направился на пасеки. В одном из звеньев он заметил оставшиеся на разделанных хлыстах сучки. Раньше бы он не обратил на это внимания, так как считал мелочью, но теперь понял, что из этого вырастает брак.
— Почему сучки не обрубаете наподлицо? — строго сказал он и зашагал на другую делянку, хотя с годами выработанная привычка так и тянула его назад. — «Обрубят или нет?» — Он до того был поглощен этой мыслью, что не мог найти себе места и через час не выдержал — завернул на пасеку.
Сучки были обрублены.
«Вот тебе и секрет, — говорил он себе. — Выходит, вовсе мой крик людям не нужен».
Это простое открытие так взволновало его, что он с недоумением спрашивал себя, как мог он не дойти до этого сам.
Последние дни Павел почти не вмешивался в работу Зябликова, хотя тому и казалось, что всем руководит по-прежнему Леснов. Лесоучасток стал выравниваться.
Обеденный перерыв приближался к концу, когда к Зябликову подошла группа лесорубов во главе с парторгом.
— Семен Прокофьевич, — сказал парторг, — у нас было сейчас партсобрание, подвели итоги этой недели. Показатели хорошие! Но беда в том, что трактористы не успевают вывозить заготовленный лес, а то мы бы уже вошли в график. Вот и решили мы собрать всех лесорубов и предложить вызвать на соревнование участок Леснова…
— Что вы, что вы, — замахал руками Зябликов, — может, третий или четвертый, их можно еще, а Леснова…
— Как раз первый, Семен Прокофьевич, — подтвердили другие.
— Ведь сразу же опозоримся, — растерянно проговорил Зябликов. — Они вон перевыполняют план, а мы…
— Вот и отлично! — сказал парторг. — Коль соревноваться, так с передовым участком, люди будут стараться не ударить лицом в грязь. Пошлем к Леснову своих лесорубов: пусть поучатся, это нам здорово поможет…
— А мне помогать будете? — нахмурив брови, Зябликов оглядел собравшихся. — Да не так, как помогали раньше, а по-настоящему?
— Только так, Семен Прокофьевич!
— Быть по-вашему, — сдался он. — Только загодя говорю: не обижайтесь на меня, потому как требовать с вас буду больше, не то что раньше… — и, замявшись, виновато посмотрел на лесорубов.
Солнце еще не село, но воздух уже дышал вечерней прохладой. Мошку постепенно вытесняли комары, наполняя воздух зудящим звоном.
Лесорубы сгрудились у Доски показателей. Проходя мимо, Павел легонько толкнул Зябликова в бок…
— Кончили работу, устали, домой бы, казалось, спешить надо, — шепотом говорил он, — да не тут-то было, не пройдешь мимо.
— Павел Владимирович, — окликнул кто-то, — на минуточку!. Как выходит, а? Девяносто девять и три десятых!
— Прилично, — подтвердил Павел.
— Так, глядите, и вас перещеголяем! — задорно заявил один из лесорубов.
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнул, — засмеялись в толпе.
— А что, ежели б только у нас трактора успевали вывозить!
«А ведь я им могу и помочь», — мелькнула у Павла мысль.
— От вас все зависит, товарищи. А мы и пособить можем: пока получите трелевочные трактора, дадим свой «Сталинец» с прицепом…
— Вот за это спасибо, Павел Владимирович, от меня и лесорубов, — растроганно сказал Зябликов, крепко пожимая Леснову руку.
31
Таня проснулась и, потянувшись, посмотрела на часы.
«Как я мало спала!» — удивилась она и попыталась снова заснуть, но сон больше не приходил.
На дворе шел дождь. Косо опускаясь к земле, он густо усыпал стекла, и капли, сползая на подоконник, оставляли за собой извилистые полоски.
«Откуда же дождь? — никак не могла понять девушка. — Ведь час назад на небе не было ни одной тучки!»
Татьяна соскочила с кровати и подбежала к окну, увидела проходящих по тротуару лесорубов и еще больше изумилась:
«Почему люди не работают? — и вдруг догадка озарила ее. — Да ведь сегодня выходной, а я проспала больше суток!» — Она улыбнулась, потянулась еще раз и стала одеваться.
Действительно, Таня проспала больше суток.
На следующий же день после несчастья с Николаем она взяла недельный отпуск и все время находилась в больнице. Несколько суток Николай метался в бреду, что-то кричал, часто звал ее, вспоминал Зину Воложину. Днем он успокаивался, но едва наступала ночь, как все повторялось, и до самого утра девушка не могла сомкнуть глаз.
На шестую ночь Николай крепко уснул, и Таня немного вздремнула. Проснулась она от легкого шороха и не поверила своим глазам. Николай сидел на кровати и смотрел на нее как-то беспомощно. А когда Уральцев ласково назвал ее по имени и потянулся к ней, девушка не выдержала и, заплакав от радости, выскочила из палаты. На следующее утро она вышла на работу.
— Таня, а не поспешила ли ты? — спросил ее Павел.
— Нет, ответила она, — Коля уже пришел в себя, ему стало лучше. А вечером я буду приходить к нему.
Каждый вечер Таня приходила в больницу, а позавчера, почувствовав недомогание, пошла после работы к врачу. Верочка установила грипп, велела лечь в постель… Вот Таня и отоспалась за все время…
Она измерила температуру — нормальная. Потом убрала комнату, вымыла полы, привела в порядок себя и принялась за приготовление картофельных котлет: проголодалась.
Но ей помешали.
— А мы за тобой, Танюшка, — сказал Верхутин, пропуская в комнату все звено.
— К Николаю идем, — пояснил Костя Веселов, кладя на стол сверток и хитро поглядывая на нее. — Эх-х, девка грустит, когда дома сидит… Что, Тань, не так ли?
— Да ну тебя с шутками, — отмахнулась девушка.
— Нет, кроме шуток, — совершенно серьезно заметил Константин, — собирайся, пойдем с нами, — и вдруг с пафосом пропел:
Лесорубы, рассмеялись. Улыбнулась и Таня. Она попросила товарищей немного подождать, пока пожарит котлеты. Коля их очень любит.
Дождь перестал.
Тучи, отдав всю влагу земле, обессилели, ветер рвал их, растаскивал, и в просветы проглядывали клочки неба, чистые до прозрачной голубизны. Все повеселело, ожило.
Появление лесорубов обрадовало Николая. Он ждал упреков и готовился их мужественно перенести, но товарищи вели себя так, словно ничего не произошло.
Рассказывали о собрании в леспромхозе, о прибытии трелевочных тракторов, об изменениях в работе звена, о бюро райкома, о статье доктора Заневской, о Павле Леснове, который несколько дней находился на участке Зябликова.
— Я слыхал, что Павла Владимировича в трест срочно вызвали, — вставил Веселов. — Его, будто, хотят директором к нам назначить…
— Да неужто Павел Владимирович директором будет! — воскликнул Николай и, сев, стал спускать с кровати ноги, но вспомнил о Татьяне и тотчас же их подобрал.
— И я об этом слышала, — подтвердила Таня.
— А Александр Родионович сказал давеча, что скоро прибудут еще трелевочные трактора, и будто уже есть новые электропилы: маленькие, легкие и по производительности лучше наших, — опять сказал Веселов.