Поцелуй стали (ЛП)

— Я не это имела в виду.

— Нет? — Блейд откинулся на сиденье, когда они миновали внушительное кирпичное здание Элдгейта и въехали в самый центр города. Хозяин трущоб скрыл свое лицо от пары стоящих на страже металлогвардейцев — двухметровых железных машин с отполированной нагрудной броней и заходящими друг за друга металлическими пластинами, защитой хрупкого парового механизма, что отвечал за движение.

Вдалеке сиял высоченный шпиль Башни из слоновой кости. С тех пор, как Эшелон свергнул парламент, эта башня стала символом власти голубокровных, служа также напоминанием о том, кто именно правит Лондоном.

В городе не существовало места, где можно было от нее укрыться. Даже в борделях.

— Вы бывали внутри? — спросила Онория, увидев, куда смотрит Блейд.

— Однажды. — Он отвел взгляд. — Окрасил тамошние стены кровью.

Онория посмотрела спутнику в глаза.

— Их высокоблагородия не жалуют грязнокровных. Впрочем, гостил я лишь у шерифа. Несколько месяцев гнил в темноте, пока не дал деру. Они бросились в погоню, но я им показал, что зря они мя преследовали. Добрался до Чепеля да так там и остался.

— Тогда разве вам не опасно возвращаться в город? — спросила Онория.

— А хто мя остановит?

Она с сомнением посмотрела на ухмыляющегося Блейда.

— У них есть дела поважнее, чем следить, чтоб я не появлялся в городе. Слишком заняты, вонзая нож в спину друг дружке и притворяясь, будто совершенно ни при чем.

— Мне кажется, вам нравится играть с ними в кошки-мышки. Доказывать, что вы вольны идти куда хотите и когда хотите.

— Наверно, — улыбнулся Блейд. — Во мне же тоже есть немного голубой крови.

— Манипулирование вовсе не симптом вируса, а проявление натуры человека, — натянуто возразила Онория.

— Почти все знакомые мне кровососы готовы мать родную продать за гроши. И откель вам известно, что делает с человеком вирус жажды? — Блейд смотрел по сторонам, будто не особо интересуясь ответом: — Уже имели дело с голубокровным?

— Нет, — ответила Онория, — но я много читала о болезни.

Лгунья. Блейд улыбнулся про себя. Когда-нибудь она расскажет ему все свои тайны. Если прошедшие пятьдесят лет его чему-то и научили, то именно терпенью.

Рикша остановилась, и возничий закрепил тормоза.

— Приехали, сэр. «Белый олень».

Блейд соскочил и повернулся, протягивая руку Онории. Та моргнула, и хозяин трущоб понял, что она не успела заметить его движение.

— Внутри тепло, жратва приличная. — И обезоруживающе улыбаясь, добавил: — Во всяком случае, если слухи не врут.

Онория не хотела принимать его помощь, но длинные юбки мешались под ногами. Тепло ее пальцев опьяняло. Вот, чего ему больше всего не хватало: Блейд терпеть не мог свою липкую кожу. Иногда ему казалось, что он один из холодных металлических роботов Эшелона. Противно ли Онории его касаться? Другие женщины не раз от него отворачивались.

Не желая выяснять этот момент, он обхватил спутницу за талию и поставил на землю. Она едва доставала до его плеча и весила, казалось, меньше, чем объемные юбки и турнюр.

— Жди здесь, — приказал Блейд вознице, бросив ему пять шиллингов.

Мальчишка с изумлением уставился на монету.

— Да, сэр. Благодарю вас, сэр.

Онория смотрела, как парнишка спрятал деньги и убрал рикшу с дороги.

— Это намного больше его положенной платы.

— Ага. — Блейд пожал плечами и положил руку ей на талию. — После вас, миледи.

«Белый олень» приткнулся между двумя домами. Вероятно, это к лучшему, потому что его крыша покосилась, пьяно съехав к правому зданию и словно только на нем и держась. Газовая лампа освещала герб над дверью и отсвечивала от стеклянных витражей фасада.

Внутри стоял шум и гам. Стены были обшиты резными деревянными панелями, а ниши с обтянутыми зеленой кожей креслами и столиками создавали иллюзию уединенности. Над баром висело чеканное бронзовое панно со сценой охоты за оленем, почерневшее за долгие годы от сажи, которая поднималась из огромного очага в углу.

Блейд чуть не налетел на застывшую Онорию и ощутил жар, исходивший от ее тела. Он наслаждался ею, такой теплой, полной жизни. Ему захотелось скользнуть в нее, погрузиться в ее тепло. Но тут спутница шагнула вперед к небольшой нише у окна.

Блейд кивком подозвал подавальщицу и застыл, наблюдая, как кровь прилила к ее бледной коже, окрашивая лицо и шею здоровым румянцем. На мгновение все краски пропали, и Блейд снова оказался в мире серого. Но, тряхнув головой, он прочистил мысли и последовал за Онорией.

Она красноречиво вскинула бровь:

— Нашли что-то по вкусу?

Блейд сел напротив спутницы, и их колени под столом соприкоснулись. Пухлая подавальщица бросилась к ним с таким рвением, что грудь едва не выскочила из декольте. Служанка была совсем не похожа на Онорию: фигуристая, полноватая, с блестящими волосами, что свидетельствовало об обильном питании и прекрасном здоровье.

— Да, — ответил Блейд, глядя, как Онория поджала губы. Неужели в ее глазах мелькнула ревность? Или холодное безразличие? С ней не разберешь, и это сводило его с ума. Дамочка любому карточному шулеру сто очков вперед даст.

— Что ж, не стесняйтесь, — пробормотала она.

— Я уже поел, — ответил Блейд и, наклонившись вперед, прошептал: — А знаете, че я вижу, глядя на нее?

— Красотку, которая будет просто счастлива стать вашей. В отличие от других.

— Разве? — Он снова посмотрел на служанку. — Ну, я особой красоты не приметил.

Онория фыркнула, а потом явно пришла в ужас от собственных манер.

— Я вижу, как кровь бежит вверх по шее. Голубоватые жилки, что просвечивают сквозь бледную кожу. Прям как карта, указывающая мне путь.

— О.

— Но я не путаюсь с незнакомцами, — ответил Блейд, устраиваясь на стуле. — Впервые увидев лордиков Эшелона с их кровавыми рабами и трэлями, я посчитал это варварством. Теперь же начинаю понимать ублюдков. Питаться от трэли безопаснее. Они знают, че ожидать и че им нельзя делать, когда я охвачен жаждой. Взамен у них есть пища, крыша над головой и достаточно монет на жизнь. Такая сделка выгодна как им, так и мне.

— Очень убедительно. Вы сами им это говорите или они вольны решать за себя? — отпустила шпильку Онория и покраснела.

— Я никого не заставляю. Неча бояться. Но если захотите, милашка, вам стоит только попросить.

Онория побледнела и попыталась встать. Спутник схватил ее за край юбки и удержал на месте.

— Однажды ты будешь умолять меня взять тебя, — прошептал он.

— Когда ад замерзнет! — выпалила она в ответ.

— Чего желаете, сэр? — робко подала голос подошедшая служанка.

— Ох уж эта ваша чертова гордость! — Блейд отпустил юбки спутницы. — Че сегодня в меню?

— Баранье рагу с хлебом и подливой.

Блейд прямо посмотрел на Онорию:

— Хотите?

— Мне от вас ничего не нужно.

Впервые ее эмоции вырвались наружу. Блейд заметил слезы, а потом Онория отвернулась, сглотнула и опустилась на место.

— Миску рагу и две пинты эля, — заказал он служанке.

— Нет!

Блейд пропустил возражение спутницы мимо ушей и кивнул трактирщице.

— Черт бы вас побрал! — выругалась Онория и принялась рыться в кошельке.

Блейд перехватил ее руку.

— Седня еда за мой счет.

— Нет!

— Уберите свои проклятые деньги.

Она бросила на стол пригоршню шиллингов.

— Я не стану вашей шлюхой и не желаю быть у вас в долгу!

Блейд зарычал и, схватив ее за руку, прижал к холодным металлическим шиллингам на столе.

— Я просто хочу с вами поговорить. Приятная беседа в обмен на ужин. Чтоб я услыхал ваш говор. — Он улыбнулся. — Мое первое занятье.

Он отодвинул ее руку с монетами прочь. Онория первая опустила глаза. Блейд догадывался, о чем она думает: гордячка не могла заплатить за еду, но и в долгу у него быть не желала. Превратив сегодняшний ужин в сделку, Онория сохранит какое-то подобие гордости.

Подавальщица вернулась с двумя кружками пенистого эля. Онория зарделась и убрала монеты. Блейд все еще ощущал тепло ее пальцев, словно ему удалось украсть чуток. Он потер руки, наслаждаясь последними отголосками.