Поцелуй стали (ЛП)

— Это не я тока что ворвался в покои жентльмена, не постучав.

У нее во рту пересохло, стоило ей услышать звук упавшего полотенца. О боже милостивый! Он голый. Перед ее мысленным взором появилось видение обнаженного Блейда.

Так просто удостовериться, верно ли ее представление.

«Не смей!» — приказала себе Онория.

— Боюсь, ты мя ошарашила, — бросил господин, неторопливо двигаясь за спиной гостьи.

Послышался шелест простыней, а затем шорох кожаной одежды.

— Ты в подобающем виде?

— Едва ли, — иронично ответил Блейд.

— Одет?

— Ага.

Он с ней играет. Сжав руки в кулаки, Онория повернулась и посмотрела ему в лицо. Краем глаза заметила, как он натягивает кожаные штаны, но не осмелилась опустить взгляд ниже.

— Мне нужны дневники. Это не игра! Ты же знаешь, как они для меня важны.

— Дневники? — Блейд принял изумленный вид. — Так эт в них дело. А ты разве вчерась не забрала свои пожитки?

— Ты их подменил, пока я одевалась. В сумке оказались «Алая буква» и «Укрощение строптивой». Представляю, как ты хохотал до колик.

Блейд сложил руки на груди и внимательно посмотрел на Онорию. Мышцы его рук напряглись.

— Ага, мне так приспичило повидаться с тобой еще разок, что я спер драгоценные дневники. Че в них за важность?

— Не твое дело!

— Тада обратно их не получишь.

Кольцо жгло ее палец.

— Нет, получу.

Она шагнула к господину.

— Хош мя умаслить, милашка? Ну так вот, мне осточертели игры! — Он шагнул навстречу и окинул ее сердитым взглядом: — С тя уже причитается поцелуй, которого я так и не дождался.

Он опять вторгся в ее личное пространство, стараясь устрашить весом и ростом. Внизу живота что-то затрепетало.

— Ты же говорил, что не хочешь поцелуя против воли.

— А може, я передумал.

Ногтем Онория поддела верхнюю часть кольца, выставив иголку, смоченную в ядовитом веществе. Одна мысль о поцелуе Блейда ослабляла волю — и колени. Но, подобравшись вплотную, удобнее его обездвижить. Она задрала подбородок и посмотрела господину прямо в глаза.

«Давай, кровопийца, поцелуй меня насильно, и это будет последнее, что ты сделаешь в ближайшее время».

Его глаза слегка расширились, и господин спросил тихим хриплым голосом:

— Ты бросаешь мне вызов?

Он приблизился настолько, что ее юбки касались его ног.

— Я не могу тебя остановить, но обещаю: ты об этом пожалеешь.

Блейд медленно и осторожно погладил ее по щеке, следя за движениями своих пальцев. Коснулся соблазнительной верхней губы, ощутил влажность ее рта и задержался в центре нижней губы. К тому времени Онория вся трепетала.

— Ага, — прошептал Блейд, довольно улыбаясь, — все еще строишь из себя чертову мученицу! Нетушки.

Он отступил и отвернулся. Затем, к удивлению Онории, взял рубашку, словно пытаясь решить, надевать ее сегодня или нет.

— Прошу прощения?

Блейд стал на колено на край кровати со смятыми простынями и грудой красных подушек. Кожаные штаны обтягивали стройные ягодицы, подчеркивая мускулистые бедра. Когда он потянулся за кинжалами, чернильно-черная татуировка на груди исказилась.

У Онории пересохло во рту.

— Ты мя слыхала. — Господин выпрямился, подпоясался ремнем и только потом посмотрел на гостью с поддразнивающей ухмылкой, как будто точно знал, о чем она сейчас думает. — Ежели возомнила, будто я сворую поцелуй, шоб ты потом могла поплакаться, — черта с два. Хош мя — значит бери.

— Я тебя не хочу.

— Ага, и поэтому твой запах изменился. Ты такая соблазнительная и возбужденная, голубка. Мне ль не знать, когда деваха с мужика глаз не сводит. Один из плюсов голубокровного. — Он развел руки, показывая свое великолепное тело во всей красе. — Хош мя пощупать? Поэтому твое сердце стучит аж в ушах и тяжко дышать? — Он ухмыльнулся. — Ты ж знаешь, я не прочь. Мож ласкать всего меня пальчиками или губами. — Господин приблизился еще на шаг. — Хош мя попробовать? Слизать мой пот, отведать моей соленой кожи?

Блейд наклонился, нависнув над ней. Только тут Онория поняла, что, зачарованная его соблазнительными губами и порочными предложениями, уперлась в стену.

— Не хочу я до тебя дотрагиваться и пробовать, — прошептала она и зажмурилась. Напрасный труд. Она все еще мысленно видела перед собой стройное тело, играющие мышцы на руках, а Блейд уперся ладонями в стену по обе стороны от ее бедер.

— Лгунья, — ласково прошептал он ей на ушко.

Странный всхлип вырвался из горла Онории.

Блейд взял ее за руку и прижал к своему твердому прессу. Онория открыла глаза и посмотрела господину в лицо.

Лучше возможности и не придумаешь. Осталось только повернуть руку и уколоть его. Но что-то ее остановило. Возможно, шелковистая прохладная кожа под ладонью или выражение его глаз.

Склонившись к губам Онории, Блейд едва ощутимо провел пальцами по ее волосам, вытянул мягкую прядь ей на плечо. Онор не сводила глаз с его чувственного рта и маленькой кривой ямочки, появлявшейся, когда он улыбался. Рот грешника, демона, соблазняющий ее совершить всевозможные нечестивые поступки. Дыхание Блейда касалось лица, лаская щеки.

Онория едва дышала, так колотилось сердце. Это безумие, ничего подобного она прежде не испытывала, даже флиртуя с опытными и утонченными голубокровными, с которыми познакомилась в доме Викерса. Блейд был из другого теста. Грубый, дикий, мужественный. Такой украдет поцелуй и не потерпит отказа. А еще может пленить ее сердце… и стереть его в порошок.

Это опасно. Однако впервые в жизни Онории хотелось забыть об осторожности и просто принять предложенное. Отбросить все тревоги, волнения и побыть юной и легкомысленной хоть раз в этой проклятой жизни.

Узнать, каков Блейд на вкус. «Я хочу, чтобы меня поцеловали».

Она уставилась на стоящего перед ней голубокровного. И вот так, мгновенно, ее своевольная натура словно вырвалась из клетки. Черт побери! Какой вред от одного поцелуя?

Онория встала на цыпочки и жадно прижалась губами к его губам. О боже! Какая ошибка.

Вкус голубокровного затопил тело до самых пальцев ног. Блейд сжал ее руки железной хваткой, издал изумленный горловой стон и завладел ртом Онории. Теперь уже не убежать.

Ощущений было одновременно слишком много и слишком мало. Онории хотелось вжаться в его тело, слиться с ним, и это желание испугало ее. Она жаждала большего и от поцелуя, и от господина, пока либо сама не сгорит дотла, либо он от нее не устанет. Для него ведь их отношения ничего не значат, всего лишь утоление потребности и победа в состязании.

«А что же это значит для тебя, Онория?» — спросила она себя. И уже было собралась отрицать очевидное, но, когда Блейд отстранился, позволив ей вздохнуть, поняла, что лишь обманывает себя.

Онория отвернулась, пытаясь собраться с мыслями. Блейд поцеловал ее в щеку, в лоб, ласкал языком изящное ухо. Онория держалась за господина, пока сердце билось, а мысли роились в голове. Чего ей хотелось? На мгновение погрузиться в страсть, на несколько ночей избавиться от тусклой жизни? Или большего?

Любящего мужчину, который сжимал бы ее в объятиях и шептал, что она — центр его мира, что он о ней позаботится. Того, кому можно доверять и кого любить в ответ.

Глаза обожгли слезы. Глупости! Как ей вообще такое в голову пришло: выбрать голубокровного среди всех мужчин мира?

— Хорош так много думать, — пробурчал он ей на ушко. — Просто чувствуй. Женщина, ты слишком много думашь.

Да, так просто забыться, просто чувствовать и закрыть ту часть души, что робко тянулась вверх, желая большего. Онория покачала головой и оттолкнула господина:

— Я тебя поцеловала, теперь отпусти.

Блейд зарылся рукой в ее волосы и сжал пряди в кулаке. Онория не могла пошевелиться и застыла, принимая грубоватую нежность.

— И эт, по-твоему, поцелуй? — угрожающе спросил Блейд.

— Да, за дневники. Я выполнила свою часть сделки, ты обещал.

— Ага, ток их-то два! Уговор был по штуке за поцелуй. — Господин слишком явно наслаждался ситуацией. — Да и ты, милашка, ниче в них не смыслишь.