Эмма (пер. М.Кан)

— Я кое-что хочу сказать вам, Эмма, — у меня для вас есть новость.

— Хорошая или плохая? — быстро спросила она, испытующе поднимая на него глаза.

— Не знаю — трудно сказать.

— А я знаю — хорошая! Видно по вашему лицу. Вы стараетесь подавить улыбку.

— Боюсь, — произнес он, придавая внушительность своим чертам, — очень боюсь, Эмма, милая, что у вас она не вызовет улыбки.

— Вот как. Отчего же? Возможно ли, чтобы то, что радует и забавляет вас, не позабавило и не обрадовало меня?

— Существует вопрос — единственный, надеюсь, — возразил он, — на который мы смотрим по-разному. — Он опять улыбнулся и помолчал, внимательно глядя на нее. — Вам ничто не приходит в голову? Память вам ничего не подсказывает? Он связан с Гарриет Смит…

Эмма вспыхнула при этом имени и, сама не ведая почему, испугалась.

— А, так ока вам написала! — вскричал он. — Вы нынче получили письмо и все знаете!

— Нет, ничего не знаю — говорите, прошу вас.

— Я вижу, вы приготовились услышать самое страшное — что ж, это и правда страшно вымолвить. Гарриет Смит выходит замуж за Роберта Мартина.

Эмма вздрогнула всем телом — как видно, приготовленья не помогли, — горящие глаза ее сказали: «Быть не может!», но губы даже не шевельнулись.

— Да, это так, — продолжал мистер Найтли. — Мне Роберт Мартин сам сказал. Он всего полчаса как ушел от меня.

Она по-прежнему глядела на него в красноречивом изумленье.

— Не зря я боялся, голубушка моя, что вас это неприятно поразит… Жаль, что наши взгляды не совпадают. Впрочем, со временем совпадут. Будьте покойны, время заставит меня или вас переменить мнение, а до тех пор нам нет особой надобности обсуждать этот предмет.

— Вы ошибаетесь, вы меня неверно поняли, — проговорила она с усилием. — Я не оттого поразилась, что для меня это неприятность, — я просто не могу поверить. Этого не может быть! Не хотите же вы сказать, что Гарриет Смит так-таки дала согласие Роберту Мартину? Или даже что он ей снова сделал предложение — уже? Вы говорите лишь об его намереньи…

— Я говорю, что он его сделал, — с улыбчивой, но твердой решимостью отвечал мистер Найтли, — и получил ее согласие.

— Великий Боже! — воскликнула она. — Ну и ну! — И, наклонясь к спасительной корзинке с шитьем, чтобы скрыть насмешливый и упоительный восторг, который, как она понимала, должен был в эти мгновенья изобразиться на ее лице, прибавила: — Так расскажите мне все — растолкуйте. Как, где, когда? Не пропускайте ни единой подробности… Ну и сюрприз вы преподнесли мне — но, уверяю вас, он меня не огорчает! Да как же, каким образом это могло произойти?

— Очень просто. Три дня тому назад он ехал в город, и я доверил ему бумаги, которые надобно было передать Джону. Он их принес ему в контору, и Джон предложил ему вечером поехать с ними к Эстли [27] . Они решили повести двух старших мальчиков в цирк. Собирались туда впятером — брат с вашей сестрицей, Генри, Джон — и мисс Смит. Мой друг Роберт не устоял. За ним заехали по дороге — на представленье все веселились до упаду, а назавтра брат позвал его обедать — он пришел — и, сколько я понял, тогда-то, улучив минутку, переговорил с Гарриет — переговорил определенно не попусту. Она дала ему согласие и осчастливила его — как он того и заслуживает… Он воротился вчера, на дилижансе, а нынче, сразу после завтрака, уже был у меня с докладом — сперва о моих делах, а после — о своих. Вот и все, что я могу вам поведать насчет того, как, где и когда. Ваша приятельница Гарриет при встрече с вами будет рассказывать об этом гораздо пространней. Не упустит ни одной малости, какие умеет интересно преподнести только женщина. Мы, мужчины, сообщаем о крупном… Впрочем, должен сказать, даже я отметил, что Роберт Мартин был от избытка чувств необычно для себя речист и счел нужным совсем некстати упомянуть о том, как, выйдя из ложи в цирке, брат с женою и Джоном-младшим пошел вперед, а мисс Смит и Генри оставил на него, и в какой-то момент они попали в такую толчею, что мисс Смит несколько оробела.

Он остановился. Эмма, не доверяя себе, предпочла промолчать. Заговорив, она бы неизбежно выдала ему свое, необъяснимое для него, ликованье. Надобно было обождать, иначе он мог решить, что она сошла с ума. Ее молчание беспокоило его, и, понаблюдав за нею, он прибавил:

— Милая, вы сказали, что эта новость не огорчает вас, но, боюсь, она все-таки вас расстроила больше, чем вы предполагали. Да, его положение в обществе оставляет желать лучшего — но смотрите на это глазами вашей подруги, которую оно устраивает. Что же до него самого — ручаюсь, чем ближе вы будете с ним знакомиться, тем лучшего будете о нем мнения. Вас будет восхищать его ясный разум, его добропорядочность. Ежели говорить о личных качествах, то лучшего мужа вашей подруге и пожелать нельзя. Будь это в моей власти, я дал бы ему другое положение — а этим сказано очень многое, Эмма, верьте мне… Вы вот подтруниваете надо мною из-за Уильяма Ларкинса, но мне будет ничуть не легче обходиться без Роберта Мартина.

На это естественно было поднять голову и улыбнуться — что она и сделала, изо всех сил заставляя себя не улыбаться чересчур широко.

— Да не старайтесь вы так примирить меня с мыслью об этом браке, — отвечала она бодро, — в этом нет никакой надобности. По-моему, за Гарриет можно лишь порадоваться. Как знать, возможно, ее родня даже уступает ему по положению — что касается добропорядочности, то в этом нет сомнений. Я онемела от удивления, и только — от полной неожиданности. Вы не представляете себе, как это для меня неожиданно, как мало я была готова к такому повороту событий! Ибо имела основания думать, что она в последнее время более — гораздо более, чем раньше, настроена против него.

— Вам лучше знать вашу подружку, — возразил мистер Найтли, — но я сказал бы, что такой добренькой, сговорчивой девице трудно противиться очень долго молодому человеку, который признается ей в любви.

Эмма невольно фыркнула.

— Даю вам слово, мистер Найтли, — отвечала она сквозь смех, — по-моему, вы ее знаете ничуть не хуже, чем я… Но скажите, вы совершенно уверены, что она твердо и определенно дала ему согласие? Что могла бы со временем — это я допускаю, но чтоб уже?.. Вы, может быть, не так его поняли? Быть может, за разговором о множестве других предметов — о хозяйстве, о новой сеялке, о выставке скота — вы сбились и перепутали? И не о согласье Гарриет отдать ему руку толковал он уверенно, а о статях знаменитого быка?

27

Эстли — известный цирк, который содержал в Лондоне Филип Эстли в конце XVIII — начале XIX вв.