Поцелуй стали (ЛП)

– Я собиралась воспользоваться ложкой, – ответила Онория и устало провела руками по лицу.

– Ты и так бы ничего не смогла сделать с дневником сегодня. Не глупи! Лучше успокойся и приди к Блейду с утра. Ты выспишься, а ему как раз настанет пора на боковую. У тебя будет преимущество.

– Черт! – пробормотала старшая из сестер. Ей едва удавалось держать глаза открытыми, не говоря уже о том, чтобы иметь дело с властным голубокровным. Раз уж именно Лена предложила разумное решение, похоже, Онория и правда плохо соображает.

– Ты права. – Она понурилась. – Я приду к нему утром. – После долгой ночи, когда доведет свой гнев до точки кипения.

* * *

Бум, бум, бум!

Онория отступила, держа в руках сумку, набитую книгами. Если случится худшее, можно просто врезать обманщику по голове.

Снова постучав, она услышала шаги. Дверь открыла покрасневшая и запыхавшаяся будто от бега Эсме.

– Онория. – Экономка заправила черный локон за ухо. – Мы тебя не ждали.

– Блейд точно ждет, он пригласил меня прошлой ночью.

Онория прошмыгнула в дом. В резком утреннем свете виднелись пылинки, поднимающиеся в воздухе вокруг шелестящих юбок.

– Да? – Эсме дурой не была и смотрела на гостью с подозрением.

Похоже, экономка верна хозяину, но, разумеется, поймет ее как женщина женщину.

– Он украл необходимую мне вещь. Пожалуйста, Эсме.

– И как ты собираешься ее вернуть?

Онория покраснела:

– Любыми способами.

Эсме неправильно ее истолковала и улыбнулась полными губами.

– Он в своих покоях, скорее всего, собирается прилечь на часок-другой. Мужчины только что вернулись.

Онория невольно застыла у лестницы:

– Есть убитые?

– Нет, они просто патрулировали улицы. Удачи.

– Я думала, вы на его стороне.

– Возможно, – тепло улыбнулась Эсме. – А может, посылаю ягненка в логово волка.

Не обращая внимания на поддразнивание, Онория глубоко вздохнула и поднялась по лестнице. Никакой она не ягненок. Блейд заплатит за обман. От ее кожи все еще пахло розовым мылом Эсме, так что есть надежда незаметно подобраться к господину.

Онория быстро подошла к двери и задумалась, не постучать ли. Эсме вроде так не делала, а незваной гостье хотелось застать хозяина врасплох. Решившись, она открыла дверь, проскользнула в комнату и застыла на месте.

Блейд развернулся, услышав ее изумленный вскрик, и поспешно обернул полотенце вокруг талии. Но ткани оказалось маловато, и одно сильное бедро так и осталось открытым, даже когда господин кое-как заткнул один край полотенца за другой. Блейд изумленно посмотрел на Онорию и нахмурился.

Она не могла оторвать глаз от широкой мускулистой груди. Грубая татуировка лентой опоясывала его левую руку и тянулась вдоль ребер. Дорожка волос опускалась от пупка и до края полотенца. Натянувшаяся ткань показала, что господин вовсе не возражал против неожиданного визита.

Онория поспешно отвернулась. Такого она точно не ожидала, но как можно мстить, если Блейд почти голый?

– Ну шо ж, вряд ли ты пришла подоткнуть мне одеяло, – протянул господин.

– Конечно, нет, – бросила Онория через плечо, заметила его соблазнительное тело в зеркале и отвернулась, зардевшись, к стене. – Ты точно знаешь, зачем я пришла. Ты неприлично выглядишь, оденься!

– Это не я тока что ворвался в покои жентльмена, не постучав.

У нее во рту пересохло, стоило ей услышать звук упавшего полотенца. О боже милостивый! Он голый. Перед ее мысленным взором появилось видение обнаженного Блейда.

Так просто удостовериться, верно ли ее представление.

«Не смей!» – приказала себе Онория.

– Боюсь, ты мя ошарашила, – бросил господин, неторопливо двигаясь за спиной гостьи.

Послышался шелест простыней, а затем шорох кожаной одежды.

– Ты в подобающем виде?

– Едва ли, – иронично ответил Блейд.

– Одет?

– Ага.

Он с ней играет. Сжав руки в кулаки, Онория повернулась и посмотрела ему в лицо. Краем глаза заметила, как он натягивает кожаные штаны, но не осмелилась опустить взгляд ниже.

– Мне нужны дневники. Это не игра! Ты же знаешь, как они для меня важны.

– Дневники? – Блейд принял изумленный вид. – Так эт в них дело. А ты разве вчерась не забрала свои пожитки?

– Ты их подменил, пока я одевалась. В сумке оказались «Алая буква» и «Укрощение строптивой». Представляю, как ты хохотал до колик.

Блейд сложил руки на груди и внимательно посмотрел на Онорию. Мышцы его рук напряглись.

– Ага, мне так приспичило повидаться с тобой еще разок, что я спер драгоценные дневники. Че в них за важность?

– Не твое дело!

– Тада обратно их не получишь.

Кольцо жгло ее палец.

– Нет, получу.

Она шагнула к господину.

– Хош мя умаслить, милашка? Ну так вот, мне осточертели игры! – Он шагнул навстречу и окинул ее сердитым взглядом: – С тя уже причитается поцелуй, которого я так и не дождался.

Он опять вторгся в ее личное пространство, стараясь устрашить весом и ростом. Внизу живота что-то затрепетало.

– Ты же говорил, что не хочешь поцелуя против воли.

– А може, я передумал.

Ногтем Онория поддела верхнюю часть кольца, выставив иголку, смоченную в ядовитом веществе. Одна мысль о поцелуе Блейда ослабляла волю – и колени. Но, подобравшись вплотную, удобнее его обездвижить. Она задрала подбородок и посмотрела господину прямо в глаза.

«Давай, кровопийца, поцелуй меня насильно, и это будет последнее, что ты сделаешь в ближайшее время».

Его глаза слегка расширились, и господин спросил тихим хриплым голосом:

– Ты бросаешь мне вызов?

Он приблизился настолько, что ее юбки касались его ног.

– Я не могу тебя остановить, но обещаю: ты об этом пожалеешь.

Блейд медленно и осторожно погладил ее по щеке, следя за движениями своих пальцев. Коснулся соблазнительной верхней губы, ощутил влажность ее рта и задержался в центре нижней губы. К тому времени Онория вся трепетала.

– Ага, – прошептал Блейд, довольно улыбаясь, – все еще строишь из себя чертову мученицу! Нетушки.

Он отступил и отвернулся. Затем, к удивлению Онории, взял рубашку, словно пытаясь решить, надевать ее сегодня или нет.

– Прошу прощения?

Блейд стал на колено на край кровати со смятыми простынями и грудой красных подушек. Кожаные штаны обтягивали стройные ягодицы, подчеркивая мускулистые бедра. Когда он потянулся за кинжалами, чернильно-черная татуировка на груди исказилась.

У Онории пересохло во рту.

– Ты мя слыхала. – Господин выпрямился, подпоясался ремнем и только потом посмотрел на гостью с поддразнивающей ухмылкой, как будто точно знал, о чем она сейчас думает. – Ежели возомнила, будто я сворую поцелуй, шоб ты потом могла поплакаться, – черта с два. Хош мя – значит бери.

– Я тебя не хочу.

– Ага, и поэтому твой запах изменился. Ты такая соблазнительная и возбужденная, голубка. Мне ль не знать, когда деваха с мужика глаз не сводит. Один из плюсов голубокровного. – Он развел руки, показывая свое великолепное тело во всей красе. – Хош мя пощупать? Поэтому твое сердце стучит аж в ушах и тяжко дышать? – Он ухмыльнулся. – Ты ж знаешь, я не прочь. Мож ласкать всего меня пальчиками или губами. – Господин приблизился еще на шаг. – Хош мя попробовать? Слизать мой пот, отведать моей соленой кожи?

Блейд наклонился, нависнув над ней. Только тут Онория поняла, что, зачарованная его соблазнительными губами и порочными предложениями, уперлась в стену.

– Не хочу я до тебя дотрагиваться и пробовать, – прошептала она и зажмурилась. Напрасный труд. Она все еще мысленно видела перед собой стройное тело, играющие мышцы на руках, а Блейд уперся ладонями в стену по обе стороны от ее бедер.

– Лгунья, – ласково прошептал он ей на ушко.

Странный всхлип вырвался из горла Онории.

Блейд взял ее за руку и прижал к своему твердому прессу. Онория открыла глаза и посмотрела господину в лицо.