Страница 35 из 72
– Ух ты… прямо дом в Мейфере, – восхитилась она, разглядывая обстановку.
– Не крысиная нора, но глупо трындеть об том повсюду.
Сжав юбки в кулаках, Онория вошла в красивую переднюю. Не обращая внимания на элегантную мебель и безделушки, она сразу посмотрела на открытую дверь в его спальню.
О боже!
Вышедшая оттуда улыбающаяся женщина застыла и изумленно моргнула.
– Ты поздно. Что-то случилось? – спросила она у Блейда, не сводя глаз с гостьи, заметив все: рабочее платье, высокую прическу с густым темным шиньоном и изящные скулы, которые свидетельствовали о благородном происхождении.
– Ничо серьезного, Эсме.
Сдержанный с Онорией, Блейд спокойно подошел и поцеловал Эсме в щеку.
– М-может… м-мне уйти? – заикаясь, пролепетала гостья.
Блейд окинул ее страстным взглядом.
– Нельзя, пока не заплатишь долги.
Эсме раздраженно посмотрела на господина, цокнула языком, прошла по толстым коврам и взяла Онорию за руку.
– Перестань вести себя как грязное животное, Блейд. Взгляни на нее. Что ты с ней сделал? Прокатил в ящике с углем? Как тебе не стыдно! – Эсме робко улыбнулась Онории: – Пойдемте найдем вам чистую одежду. Вы, должно быть, проголодались. Блейд, попроси принести с кухни поднос с едой.
Господин вскинул бровь, но кивнул:
– Долго?
– Дай нам час, – ответила Эсме. – Джон, кажется, приготовил баранье рагу, а в кладовой есть хлеб.
Она точно его выпроваживала. Сардонически улыбнувшись за спиной Эсме, Блейд кивнул и подошел к двери.
Как только та закрылась, властная женщина внимательно посмотрела на гостью:
– Ну вот, теперь давайте мы приведем вас в порядок к возвращению его лордства. Вы, должно быть, Онория.
– Прошу, не утруждайте себя, мне пора к брату и сестре. Не стоит… – Войдя в спальню, она увидела в соседней комнате огромную медную ванну. – О!
– Уилл, кажется, присматривает за домом, так что ваши брат и сестра в безопасности. – Эсме улыбнулась. – По трубам идет чертовски горячая вода. У меня есть разные виды ароматического мыла, хоть Блейд их и не жалует.
При мысли об этой высокой чувственной женщине в ванне Блейда, Онория застыла.
– Вы – его трэль.
Эсме вытаращила глаза:
– Он вам не говорил?
– Я знаю, что у него их несколько, но… вы уж точно не миссис Фаггети.
Эсме смягчилась:
– Вы не ожидали меня здесь увидеть. Милая, я его экономка, присматриваю за всеми и… да, даю ему свою кровь.
«У меня есть две трэли, с которыми я временами оказывался в койке…»
У Онории возникло ужасное раздражающее подозрение, что одной из них была красотка Эсме.
Экономка открыла кран, и в медную ванну потекла горячая вода. На полу лежала черно-белая плитка в шахматном порядке, а с золотой вешалки свисали роскошные пушистые белые полотенца. В углу стояла музыкальная шкатулка с большим завитым рогом.
– Вот уж не думала, что он любит музыку.
Эсме села на край ванны, болтая рукой в пене.
– И любит принимать горячие ванны, заботится о котах и семье. – Она улыбнулась шире. – Откройте глаза и сердце, Онория, он вас еще удивит. Блейд не часто пускает сюда гостей, особенно тех, с кем знаком так недолго.
Онория нахмурилась:
– Он упоминал обо мне?
– Нет, но все домашние взбудоражены. Уилл не устает повторять, что у Блейда появилась зазноба.
– Могу поспорить, что он еще много чего повторяет.
Эсме рассмеялась:
– Парень – защитник. Блейд спас его от ужасной жизни, когда остальным было плевать. Вервульфены преданно заботятся о своих семьях-стаях.
– Я не нравлюсь Уиллу.
– В таком случае вас бы здесь не было, – ответила Эсме и, посерьезнев, продолжила: – Мы все по-своему защищаем Блейда.
Экономка посмотрела на Онорию долгим красноречивым взглядом, а та отвернулась и ахнула. В зеркале в углу она увидела грязную оборванку со спутанными волосами, угольными разводами на щеках и в платье, напоминающем мешок из-под картошки.
Онория давно не видела своего отражения. Они с Леной могли без этого обойтись, а в академии она была настолько занята, что редко смотрелась в зеркало, которое мистер Мейси поставил для учениц, чтобы отрабатывать осанку.
Она выглядела… ужасно.
– Вы пока отмокайте, а я принесу расческу. – Эсме закрыла кран. – Вот так. Раздевайтесь, я найду вам чистую одежду.
Хоть она и воспитывалась в доме Кейна, где многочисленные слуги удовлетворяли малейшую ее прихоть, прошло уже много времени с тех пор, как Онория раздевалась перед другой женщиной. Особенно перед той, которая служила тому же господину.
Ну хотя бы комната была теплой, а войдя в горячую воду, Онория едва не упала от облегчения. Погрузившись по горло, она невольно прошептала:
– О боже мой!
– Это одна из лучших затей Блейда – ванна, в которой можно плескаться вдвоем.
Онория мылась, стараясь не думать, как в ванну поместится еще один человек, во что он будет одет и насколько его тело прикроет пена.
– Вы давно служите его трэлью? – спросила она, чтобы отвлечься.
Эсме собрала грязную одежду гостьи, убрала прядь волос с лица и ответила:
– Восемь лет. Мой Том умер в шестьдесят седьмом, и я продержалась почти год, пока не была вынуждена принять контракт Блейда.
– Он добр к вам? – Может, это и не главный вопрос, но сойдет.
Эсме подумала и отложила одежду.
– Он очень внимателен к нам, старается сделать процесс как можно безболезненней и удобней.
– И не требует плотских услуг?
Не услышав ответа, Онория подняла глаза.
Эсме зарделась и прижала руку к щеке.
– Только по взаимному согласию. Я не должна такое говорить, но, полагаю, вы имеете право знать. И я помню, как была напугана, согласившись на контракт, совершенно не зная, чего ждать.
– И чего же? – спросила Онория.
– Чуда, – ответила Эсме. – Не буду врать, это больно, но ощущение такое… приятное. – Она беспомощно пожала плечами: – Словами этого не описать, Онория, но вам не нужно бояться, он никогда нас не обидит.
– Даже когда его глаза чернеют? – нерешительно спросила Онория.
– Чернеют? Не понимаю, о чем вы.
– Когда его охватывает жажда.
Эсме неторопливо снова взяла одежду.
– Боюсь, что никогда не видела, чтобы его глаза темнели. Он всегда себя так сдерживает. Я почти уверена, что и другие его таким никогда не видели. – Экономка закусила нижнюю губу. – Может… может, Уилл прав, и вы на него плохо влияете.
* * *
Блейд налил себе немного бладвейна и услышал торопливые шаги Эсме. Судя по громкому шуршанию юбок, нотаций не избежать.
Она заглянула в комнату, держа в руке трофей: шелковую ночную рубашку. Блейд и его команда занимались торговлей в трущобах, скупая краденное. Кое-что он оставлял себе, например, почти всю мебель в Логове. А кое-что, вроде этой ночной рубашки, хранил в подвале перед продажей.
Блейд настороженно посмотрел на экономку:
– Ты ж не дашь ей это надеть?
Онория будет вне себя при виде прозрачного куска кружева. А он несколько дней промается бессонницей от видений, связанных с Онорией в этом одеянии.
– Это единственное, что ей подойдет.
– Она не останется.
Эсме удивилась, а затем задумалась и кивнула:
– Думаю, ты приложил все усилия, чтобы убедить ее в обратном?
Блейд тихонько зарычал и сделал глоток бладвейна.
– Не твое дело!
– Разумеется, мое. Мы все переживаем из-за вздора, которым потчевал нас Уилл последние дни. Я уже распереживалась, что тебя подцепила на крючок леди Эшелона.
– Стал бы я плясать под чью-то дудку!
Чертов Уилл! Подручным больше нечем заняться, как перемалывать господину косточки.
Эсме положила ночную рубашку. Блейд услышал участившееся сердцебиение. Черт! Сейчас зачитает нотацию.
– Девушка хотела знать, какой ты и что делала я, когда твои глаза чернели. Что она имела в виду?