Страница 26 из 74
— Сумасшедший дом… — пробормотал Сергей и хотел было уйти, но Аня взяла себя в руки и, как маленький ребенок, который после рыданий не может сразу перестать плакать, сказала, все еще вздрагивая от угасающих приступов смеха:
— Прости, Сергей, это не относится к тебе. Просто я рассказала очень смешной анекдот.
Катя тоже подавила смех и вопросительно взглянула на Сергея.
— Вы завтракать собираетесь? Я вот… за вами решил зайти…
Второй приступ смеха заразил и Сергея — он хохотал басом, смешно пытаясь вставить хоть слово, потом, совладав с собой, попросил:
— Анекдот-то хоть расскажите, а то стою тут с вами как дурак…
В столовой к ним подошел Паша с подносом, на котором в большой сковороде дымилась яичница из пяти яиц.
— Ох и любит тебя наша повариха! — заметила Катя.
— Меня все любят, вплоть до начальства! Я как-никак шофер второго класса! Мне сегодня даже легковушку доверили. Догадайтесь, кого я привез?
— Ревизора, — рассмеялась Аня.
— Почти. Но не ревизора, а режиссера!
— Какого еще режиссера?
— Телевизионного. Будет снимать у нас фильм про молодежную стройку. И меня снимет. «Павел, ас бездорожья и покоритель ухабов» — так он меня назвал, — Паша плотоядно подвинул к себе яичницу. — Люблю, когда шкворчит.
— Обожжешься.
— Ниче, у меня глотка луженая. Между прочим, все выспрашивал, есть ли у нас красивая крановщица. У него такая мысль: снять девушку на кране и под ней всю стройку.
— Ты, конечно, назвал Натку? — спросила Катя.
— А что я врать стану? Конечно, Натку. Хотя — ты же знаешь — я ее не переношу. Всех люблю, а ее не переношу — уж больно она из себя королеву строит. Но я и про Аньку ему рассказал.
— Зачем? — вскинулась Аня.
— Затем. Он во как заинтересовался! Говорит, хорошая тема: студентка проводит свои каникулы на молодежной стройке.
— Мышление блоками.
— Что?
— Ничего. Кто тебя за язык тянул?
— А что я такого сказал? — удивился Павел.
В столовую вошел высокий подтянутый мужчина в темных очках, джинсах, футболке и пижонских кроссовках. Его сопровождал толстенький коротышка, заведующий столовой Аркадий Семенович. Он то смешно семенил за мужчиной, то забегал вперед, то обходил его, как бы ограждая от посторонних. Мужчина снял очки.
— Вот он, режиссер, — шепнул Паша.
Аня посмотрела на гостя. Его можно было назвать интересным мужчиной, если бы не некоторая чрезмерность во всем его облике: пышная прическа с красивой сединой на висках, большие карие глаза с поволокой, прямой нос с тонким вырезом ноздрей и полные губы — словно с картинки из журнала о звездах экрана. Ане он не понравился.
Режиссер заметил их и подошел к столику.
— Насколько я могу догадаться, Павел, это и есть та самая студентка, которая проводит каникулы на стройке?
— Точно! — с готовностью ответил Паша и расплылся в улыбке. — А это Катя и Сергей. Присаживайтесь.
— Олег Иванович, режиссер, — представился он всем, сел и стал в упор разглядывать Аню.
Катя с Сережей закончили завтрак, встали, за ними поднялась и Аня.
— Куда вы? — обратился режиссер к Ане и довольно фамильярно для первой встречи взял ее за руку. — Посидите. Я сейчас быстро позавтракаю, и вы мне покажете стройку.
Голос у него был бархатный и не то чтобы безапелляционный, но явно привычный к повиновению собеседника.
— К сожалению, вынуждена отказаться от высокой чести служить вам гидом, — ответила Аня, высвобождая руку. — Во-первых, я здесь без году неделя и всей стройки не знаю, а во-вторых, у меня сегодня запланирована стирка. — Она церемонно склонила голову и тут же отругала себя мысленно за резкость.
Режиссер улыбнулся, лицо его сразу же утратило неприятное выражение, что так не понравилось Ане, и сделалось простым, симпатичным и свойским.
Паша быстро справился с яичницей и ушел вслед за Катей и Сергеем.
— Зачем так, Аня? Вот видите, я даже ваше имя знаю. Посидите, никуда ваша стирка от вас не уйдет.
Аня села. Ей стало неловко за свою необъяснимую задиристость. Может быть, он вполне ничего, а вся его самоуверенность — чисто профессиональная. А может быть, давал знать себя комплекс телевизионного режиссера, который чаще всего в тени, в относительной безвестности по сравнению с режиссерами большого кино.
Завстоловой самолично принес поднос с обильным завтраком, где среди прочих блюд источали аромат красиво нарезанные свежие огурчики — роскошь в скудном рационе их общепита, хотя и расположенного в краях, где уж огурцы-то, казалось, не должны бы составлять никакой проблемы.
— Вы здесь давно?
— Сегодня — второе воскресенье.
— Значит, две недели… Не скучно?
— Что вы, по-моему, здесь замечательно.
— Не тяжело?
— Пожалуй… Но знаете, здесь удивительно быстро проходит усталость. Может быть, потому, что места потрясающие: река, воздух, лес, простор…
— Я уже заметил.
— И все буквально насыщено историей.
— Какой же такой историей?
Аня опять почувствовала в интонации режиссера смесь мужской игривости и сдержанной иронии взрослого человека, разговаривающего с восторженной девушкой. Она подняла высоко бровь и с чувством превосходства произнесла:
— Вы даже не знаете, в каких местах находится строительство. Я думала, что режиссеры, отправляясь в командировку, заранее изучают место будущего фильма.
Он был задет. Аня поняла это.
— Чем же так знамениты здешние места? — спросил он улыбаясь. Снисходительная улыбка словно приклеилась теперь к его губам.
— А тем, что именно здесь, за этим лесом и речкой, начинаются знаменитые «степи незнаемые», упоминаемые в русских летописях. Здесь проходили набегами скифы, аланы, гунны, готы, хазары, печенеги, половцы. Где-то здесь князь Игорь увидел зловещее предзнаменование — солнечное затмение, но подавил в себе страх, вызванный предрассудками, продолжил поход и был разбит…
— «Ты взят был в битве при Каяле», — пропел Олег Иванович из «Князя Игоря».
— Совершенно верно, к сожалению, у многих представление о древнерусской истории ограничивается оперой «Князь Игорь» да еще «Русланом и Людмилой».
— Это плохо?
— Просто очень мало. В результате у нас сложилась устойчивая цепочка знаков. Скифы? — пожалуйста, «Да, скифы мы с раскосыми и жадными очами». Хазары? — пожалуйста, «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам». Половцы? — сразу же вспоминаем половецкие пляски, русский сезон в Париже, Дягилева — ах, ах, мы уже слышали, в курсе! Вы знаете, Бородин, работая над своей оперой, специально ездил в степную Венгрию, в Паннонию, чтобы записать истинные половецкие мелодии для своих танцев.
— Каюсь, не знал, — признался Олег Иванович, и Анино раздражение улеглось.
В столовую вошли начальник строительства и Андрей. Они подошли к Олегу Ивановичу, тут же подлетел завстоловой, к которому и обратился начальник с недоуменным вопросом:
— Что же ты сюда привел нашего гостя? Я же просил — вези прямо ко мне, у меня бы и позавтракали.
Начальник протянул руку, представился:
— Цигалев Вадим Николаевич.
— Олег Иванович. — Режиссер пожал протянутую руку. — Вы уж не ругайте его, я сам настоял — не люблю, знаете, доставлять беспокойство.
— Ну какое же это беспокойство? — картинно возмутился Цигалев.
Аня поежилась от очевидной фальши. Потом Цигалев представил режиссеру Андрея как передового бригадира и сказал, что тот покажет ему подробно стройку.
— Если не возражаете, я бы хотел попросить Аню сопровождать нас — она так интересно рассказывает об истории вашего края…
Цигалев с недоумением посмотрел на незнакомую девушку, но не стал особо демонстрировать свое неведение и с готовностью поддержал:
— Пожалуйста, пожалуйста, поступайте, как сочтете нужным. Главное — чтобы вам было удобно работать.
…Они долго ходили по стройке. Андрей давал квалифицированные пояснения, а Олег Иванович порой озадачивал совершенно неожиданными вопросами.