Страница 117 из 138
— Ты просто ничтожество! Как ты смеешь так говорить со мной? Предъявляешь какие-то сумасшедшие требования, когда я открыла для тебя весь мир? Я отказываюсь продолжать этот бесполезный разговор!
— Тогда я отказываюсь ехать за багажом и не буду сидеть здесь, пока ты прогуливаешься... А что касается вечера, которого ты так ждешь, то можешь идти одна. Такой светской леди, как ты, не нужно такое ничтожество, как я.
— Николо, тебе предстоит встреча с самым могущественным человеком в мире, как я и обещала! Ты встретишься с президентом Соединенных Штатов!
— Меня он не интересует. Может быть, это я интересую его? Или младший барон ди Равелло, каковым я не являюсь?
— Ты не можешь так поступить со мной! — закричала Бажарат. — Ведь только ради этого я и жила! Тебе этого не понять!
— Но я могу понять конверт, который, уверен, Анджелина не откроет, пока мы не увидимся с ней в Бруклине. Я сердцем чувствую, что она поможет мне избавиться от мысли о том, что я просто портовый мальчишка. — Николо в решительной позе стоял перед Бажарат, глаза его яростно сверкали. — Сделай, как я говорю, Каби! Сделай, иначе я уйду.
— Ублюдок!
— Беру пример с тебя, прекрасная синьора. Когда мы после всех тех ужасных штормов добрались до острова, я назвал тебя чудовищем. Ты хуже чудовища, ты просто дьявол, которого я не могу понять. Бери телефон и звони своим подчиненным. Деньги должны быть к полудню, иначе я уйду.
Штаб-квартира МИ-6, Лондон
Было уже за полночь, когда темнокожий мужчина с курчавыми волосами быстро вошел в комнату для совещаний, закрыл за собой дверь, подошел к круглому столу и занял ближайшее кресло. Одет он был в замшевую куртку с бахромой на рукавах и брюки цвета ржавчины. В комнате для совещаний присутствовали еще три человека: председательствовал сэр Джон Хауэлл, напротив него расположился мужчина в темном в полоску костюме, а рядом с вновь прибывшим, держа перед собой папку, сидел смуглый человек в национальной арабской одежде. Он и был арабом.
— Похоже, появился просвет, — сказал вновь прибывший, приглаживая непослушные курчавые волосы. Говорил он на безукоризненном английском. — Все началось с гаража.
— Что вы имеете в виду? — спросил мужчина в костюме в полоску.
— Информация поступила от старшего механика гаража на Даунингстрит. Несколько раз он замечал, как поднимали капоты дипломатических автомобилей якобы для проверки двигателей перед выездом из гаража.
— Ну и что? — спросил сэр Джон. — Если возникла какая-то проблема с этим проклятым двигателем, то как можно устранить ее, не поднимая капота?
— Но это дипломатические автомобили, сэр, — подал голос офицер МИ-6 — араб. — Шоферам не разрешается проводить какой-либо ремонт.
— Но ведь каждый водитель проверен и перепроверен, даже на детекторе лжи.
— В этом-то все и дело, господин председатель, — вмешался темнокожий офицер с оксфордским произношением. — О любой неполадке в двигателе, какой бы незначительной она ни была, обязательно следует докладывать. Кроме того, замок капота на каждом автомобиле снабжен специальным устройством и опечатан. Если капот вскрывается, то фотопленка в этом устройстве засвечивается. Ни о каких неполадках с этими автомобилями не сообщалось, а шофер на них был один и тот же.
— Вы хотите сказать, что детектор лжи ошибся? — спросил человек в костюме в полоску, бросил взгляд на председателя и слабо улыбнулся.
— Или наш объект чрезвычайно талантлив и прекрасно подготовлен, — ответил темнокожий офицер. — Во всяком случае, достаточно подготовлен для того, чтобы суметь поступить на работу в этот гараж.
— Давайте на этом и сосредоточимся. Вы, судя по всему, уже выяснили имя этого шофера и его подноготную.
— Да, мы проделали большую работу, сэр. Он выдает себя за натурализовавшегося египтянина, бывшего личного шофера Анвара Садата. Но документы его не имеют значения, они наверняка фальшивые, хотя и превосходно выполнены.
— А на каком основании ему было позволено натурализоваться? — поинтересовался господин в костюме в полоску. — Что говорят об этом его документы?
— Армейский офицер, участвовал в свержении Садата и расстреле его штаба. Ему было гарантировано политическое убежище.
— Чертовски умно, — вмешался Хауэлл. — Садат был особым «другом» нашего министерства иностранных дел, и эти ребята из кожи вон вылезли, чтобы поощрить его убийц, захватив при этом в свои спасательные сети много тухлой рыбы. Продолжайте.
— Он носит фамилию Баруди. Вчера я весь вечер следил за ним. Он отправился в Сохо, посещал самые злачные места и встретился в четырех разных барах с четырьмя людьми... Здесь я должен сделать небольшое отступление и кое-что пояснить, сэр.
— Простите?
— Мое отступление касается курса подготовки в имении в графстве Суссекс. Я был одним из лучших на курсах, сэр... Я имею в виду изъятие личных вещей у объектов, если нет другой возможности получить необходимую информацию.
— О-о?
— Я считаю, что у Джеймса просто талант карманника, — заметил мужчина в костюме в полоску. — Он вознес это ремесло в ранг искусства.
— Мне удалось вытащить бумажники у двух джентльменов, женщина все время прижимала к себе сумочку, а у последнего джентльмена, похоже, вовсе не было карманов. Я заперся с бумажниками в кабинке туалета, снял копии со всех бумаг с помощью портативного копировального аппарата и вернул бумажники их владельцам. В одном случае, к сожалению, пришлось вернуть бумажник в другой карман, не в тот, в котором он лежал, но делать было нечего.
— Превосходная работа, — похвалил председатель. — И что вы узнали о странных знакомых нашего шофера?
— Обычно документы вроде водительских прав и кредитных карточек выглядели настоящими, они, наверное, и на самом деле настоящие, за исключением разве что имен. Однако в каждом бумажнике за подкладкой был спрятан листок, сложенный до размеров почтовой марки. — Офицер МИ6 вытащил из кармана своей замшевой куртки четыре небольших рулончика, положил их на стол в разгладил руками. — Я скопировал оба листка, и вот результат.
— Что это такое? — спросил мужчина в костюме в полоску, беря в руки копии.
— Строчки напечатаны на арабском, — сказал офицер-араб, — а перевод вписан от руки.
— На арабском? — оживился Хауэлл. — Бажарат?
— Как вы видите, это список дат, времени и адресов разных мест...
— Очень хороший перевод, — вмешался офицер-араб, — а ведь некоторые места здесь почти непереводимы. Кто это перевел?
— Я позвонил в Челси нашему ведущему арабисту и в девять вечера уже был у него. Перевод занял у него немного времени.
— Понятно, — сказал араб. — Он узнал адреса, а потом обнаружил ключ и уже после этого использовал фонетику. Хороший парень.
— Что это такое? — нетерпеливо поинтересовался председатель. — Тайники?
— Вот поэтому я и задержался, сэр. Последние три часа я объезжал на машине эти адреса — их по двенадцать в каждом списке — и вначале вообще ничего не понял. Но когда приехал на пятое место, все стало ясно. Я еще раз проверил первые четыре и окончательно убедился. Это не тайники, сэр, это телефоны-автоматы.
— Совершенно очевидно, что наши объекты не звонят из них, а им звонят туда, — сказал офицер-араб.
— Почему вы так думаете? — спросил англичанин слева от него.
— Вполне естественно было бы записать номера, по которым следует звонить, изменив цифры на несколько единиц в ту или иную сторону. Но здесь этого нет, значит, звонящему надо держать в памяти минимум девяносто шесть, максимум сто восемьдесят цифр.
— А если предположить, что имеется всего один номер? — заметил Джеймс.
— Возможно, — ответил араб, — но на Бажарат это не похоже. В такой операции очень опасно пользоваться единственным номером, а исходя из действий Бажарат мы знаем, что она буквально помешана на секретности. Где только возможно, она старается действовать без промежуточных инстанций. Она говорит непосредственно со своими помощниками.