Страница 81 из 99
— А… Эдано, здравствуй! — равнодушно произнес Нагано.
— Ты не торопишься? Зайдем на минутку сюда! — показал Ичиро на дверь ресторанчика.
Усадив его за столик, Ичиро весело проговорил:
— Мне сегодня везет на встречи. Хотя мы и не были друзьями, но всё-таки есть что вспомнить: Маньчжурия, плен… Давай немного выпьем!
Нагано отрицательно покачал головой.
— Да брось, — настаивал Ичиро. — Мой дед сказал бы: «Церемонный всегда остается голодным».
— Боюсь охмелеть, — нехотя ответил Нагано, — я сегодня ещё ничего не ел.
— Вот как!
Веселость, которая внезапно охватила Ичиро, исчезла. Только сейчас он обратил внимание, что перед ним сидела тень Нагано. Вместо толстомордого здоровяка, грозы всего авиаотряда, за столом сутулился изможденный полускелет с серым от недоедания лицом, глаза смотрели тускло и равнодушно, как у человека, воля которого окончательно сломлена.
— Извини, пожалуйста, — виновато проговорил Ичиро и подозвал официантку. — Повторите мой заказ и подайте нам сакэ, хорошего!
Эдано смотрел на собеседника и не решался задать какой-нибудь вопрос. Почему он остановил Нагано? Такой уж необычный день сегодня выдался ему.
Молчание стало просто томительным, но выручила официантка, подавшая еду и сакэ.
— Ну, выпьем за встречу! — предложил Ичиро.
Нагано мгновенно опрокинул чашечку и принялся за еду, стараясь сдерживать себя. Только после третьей чашечки, когда на его обтянутых кожей скулах появился румянец, Ичиро рискнул задать вопрос:
— Что с тобой произошло? Ведь, когда мы расстались в Майдзуру, ты был таким здоровым парнем, такую речь произнес!..
Нагано промолчал, буквально вылизывая посуду, и, чуть икнув от сытости, лениво проговорил:
— Если угостишь сигаретой, расскажу.
— Пожалуйста!
Затянувшись, с наслаждением пуская дым и выкурив почти половину сигареты, Нагано проговорил:
— Интересуешься? Ладно, расскажу. Мне теперь терять нечего, да и самолюбия больше нет.
— Не понимаю тебя.
— Да всё просто. Я тебе ещё в госпитале рассказывал, что до армии батрачил и почувствовал себя человеком, только когда стал летчиком. Что мне оставалось делать, вернувшись из плена? Опять в батраки? Сволочь Тарада обманул, обещал позаботиться обо мне, а сам, мерзавец, куда-то делся. Это ведь по его приказу я тогда тебя кирпичом… А жрать надо. Поехал в деревню, к своим. Думаешь, обрадовались? Им самим есть было нечего. А я что умею? Только летать. Три месяца с ними промучился. Потом узнал — есть разные фермы, где собрались бывшие военные. Мне удалось к одной из них пристать. Свиней разводили.
— Свиней? — удивился Ичиро. Он внимательно слушал всё, что говорил ему бывший подчиненный. В Нагано сломалась какая-то внутренняя пружина, и перед ним сидел совершенно другой человек.
— Да, свиней, — криво улыбнулся Нагано. — Главный свиновод — бывший генерал, его помощники — полковники, свинарники — в перегороженных ангарах, на аэродроме… Да это тебе, наверно неинтересно.
— Нет, почему же?
— Работали только те, кто раньше был солдатом, ефрейтором, унтер-офицером… Ну и отдельные офицеры тоже.
— А много было свиней?
— Порядком. Правда, одной свининой мы бы не прожили. Начальство откуда-то добывало деньги. Нам-то что — кормили прилично.
— И больше ничем не занимались?
— Ещё как. Изучали новую тактику, слушали лекции о реактивной авиации. Даже два тренажера было — тренировки на них называли спортчасом, дисциплина железная.
Нагано умолк, и Ичиро вопросительно посмотрел на него.
— А дальше появился у нас на ферме один тип, из «потухших сердец», вербовщик. Я тоже согласился полетать. Думал: «Как же так? Война прошла, а я ни одного боевого вылета не сделал». Да и платить обещали хорошо… И я попал к Чан Кай-ши. — Голос Нагано окреп и стал жестче. — Там летал, бомбил, целый месяц. Могу похвастать — отвел душу. Видел бы меня подполковник Коно… Потом… потом, — голос Нагано снова сник, — у красных появились самолеты, и один из них влепил мне заряд в ногу, в ту, что русские вылечили.
Он снова зажег потухшую сигарету:
— Вот когда я им стал не нужен, только тогда понял, куда попал. Еле выкарабкался. Вернулся и снова не знал, что делать. Кому нужен инвалид? Ты видел, как я теперь хромаю?
Ичиро кивнул головой.
— Чем я только не занимался, за что только не брался, даже кровь сдавал, но теперь у меня самого её мало. Посмотри!
Он встал и повернулся спиной: на куртке был крупный иероглиф «Тоби» — «Коршун».
— Коршун? — переспросил Ичиро. — Это что — наименование фирмы или организации?
— Какой к дьяволу фирмы! — снова опустился на стул Нагано. — Человек с таким знаком на спине готов за деньги на всё — есть стекло, глотать огонь, лишь бы платили. Понятно? Я за деньги человека готов убить.
— Ты уже убивал за деньги! — не выдержал Ичиро.
— Ну и что? — равнодушно ответил Нагано. — Все друг друга убивают именно из-за денег. Я знаю, что ты скажешь, только это одни посулы, а нарисованной лепешкой сыт не будешь. Знаешь такую поговорку?
— Знаю. Знаю и другие.
— А, брось, — поднялся Нагано. — Лучше дай ещё сигарет. Если бы не сволочь Тарада, который только один знал, что я был в «Кровавой вишне» и по его приказу хотел убить тебя, я бы сейчас… А тут еще сам с дурацкой речью вылез в Майдзуру.
— Что бы ты сейчас?
— Ну, например, — выпрямился Нагано, — служил в полиции и ловил бы тебя, красного. Ведь ты красный?
Ичиро промолчал.
— Спасибо, накормил! — бросил уже от дверей Нагано. — Я бы на твоем месте этого не сделал!
Долго сидел Эдано, размышляя над судьбой Нагано. Сколько их таких, готовых на всё, бродит по стране? Ну, генералы, офицеры, сыновья помещиков, дельцов, чиновников, кулаков — те понятно. А этот наемный убийца — бывший батрак. Как его сделали таким? Как?
Ичиро взглянул на часы: времени оставалось мало…
Солдат-водитель всё-таки нализался. На потеху одним и в поучение другим сержант надавал ему великолепных оплеух и, забросив пьяницу в кузов, сам сел за руль.
4
Эдано Ичиро готовился встретить друзей. Исполнился год со дня гибели Намико, и он, по совету деда, решил почтить память жены. Старик ворчливо командовал служанкой, а довольный Акисада, мурлыча что-то под нос, разбавлял спирт водой. Инвалид явно процветал, это было видно и по округлившейся физиономии и даже по тому, что вместо деревяшки он теперь носил довольно дорогой пластмассовый протез. «Престиж фирмы заставил купить», — объяснил он.
Но первый гость был неожиданным — господин Нобору Фумидзаки, секретарь клуба «Соколов с потухшими сердцами».
После обычных приветствий гость сказал:
— Я очень сожалею, Эдано-сан, что вы так и не вступили в наш клуб. Но я понимаю — молодая жена, семья… Я, признаться, сам первый год после женитьбы не любил покидать свой дом, хотя это и не в нашем национальном характере.
— Моя жена погибла, — сухо ответил Ичиро.
— Ах, вот как! — лицо Фумидзаки выразило скорбь. — Весьма жаль, примите мое сочувствие. Простите за любопытство, вы снова женаты?
— Нет!
Гость потер руки, словно подобное обстоятельство ему понравилось. Он этого и не скрывал.
— Тем проще. Вы меньше связаны.
— Я вас не понимаю.
— Сейчас всё объясню, — снова перешел он на деловой тон. — Помните наш первый разговор, Эдано-сан? Вы тогда сомневались в осуществимости целей, которые поставили перед собой члены нашего клуба. Не так ли?
— Возможно!
— Ха, «возможно»! На днях американский командующий Макартур направил правительству его величества директиву о создании резервного полицейского корпуса численностью в семьдесят пять тысяч человек, а штат морской полиции будет увеличен на восемь тысяч человек.
— Полицейский корпус?
— Да, полицейский, — самодовольно улыбнулся гость. — Но разве дело в наименовании? Просто дань разумной предусмотрительности.