Страница 26 из 48
— Горный, — произнес шофер. — Приехали.
Машина покатилась вдоль штабелей известняка и остановилась около землянки, у входа в которую стояло несколько человек, чуть поодаль виднелись легковые машины.
— Это кто же приехал? — услышал Макаров чей-то вопрос.
— Начальник «Дорстроя», — ответил кто-то.
«Ого, — подумал Макаров, — уже в начальники попал».
Люди начали заходить в землянку. Он пошел вслед за ними. В землянке на шатком, грубо сколоченном столе горела керосиновая лампа. Посредине стояли скамейки, стулья.
Войдя, Макаров увидел стоявшего у стола высокого человека с черными выразительными глазами. На отвороте его пиджака алел значок члена ЦИКа.
«Сатилов», — вспомнил Макаров и подошел к нему.
Сатилов горячо, но с достоинством пожал протянутую ему руку и отрекомендовался:
— Прошу любить и жаловать, — будущий начальник горного химического комбината.
Он лукаво улыбнулся, и Макаров понял, что это шутка.
— А вот мои помощники, — продолжал Сатилов, — знакомьтесь. Начальник обогатительной фабрики.
— Хоменко, — протянул Макарову руку коренастый, веснушчатый юноша в кожаной куртке. — Начальник тоже, конечно, будущий!
— Начальник плавильного цеха, — повернулся Сатилов к другому, сразу же покрасневшему юноше, сидевшему на скамье.
— Амурский, — представился тот, протягивая узкую белую руку.
— Ну, а остальных вы знаете. Ах, простите, — вдруг спохватился он. — Я ведь забыл о нашем госте.
Он глянул в угол, и Макаров увидел там одетого в черную тройку человека с большим портфелем на коленях. У него было длинное, холеное лицо с высоко поднятыми бровями и узкими губами.
— Наш гость, — представил его Сатилов, — инженер Сафьянов из геологического управления.
Сафьянов привстал и слегка поклонился Макарову. Макаров почувствовал какую-то неловкость, и она, очевидно, передалась другим, потому что все замолчали. Сатилов, недовольно морща брови, подошел к столу, положил перед собой часы. Совещание началось.
Макаров уселся рядом с Мирченко, успев краем глаза заметить сидевшего на той же скамье Ниязова.
Сатилов внимательно посмотрел на собравшихся. Жесткая складка обозначилась у его губ.
— В стране нет серы, — глухо заговорил он. — Каракумскую серу нужно вывозить самолетами. Вы сами понимаете — это нелегкое дело. А разворачиваемся мы чрезвычайно медленно, чрезвычайно. Геологи копаются, как кроты, и никак не могут закончить свои разведочные работы…
Макаров увидел, как вспыхнул Мирченко.
— Они, конечно, имеют дело с геологическими эпохами, — саркастически усмехнулся Сатилов. — Пять-шесть лет для них пустяки. А сера — вот она, под руками и рядом железная дорога. Железная дорога есть, а шоссейной нет.
Он в упор посмотрел на Макарова.
— Дорожники что-то там крутят и вертят, сам черт не разберет. Один вариант, потом второй вариант, а дороги нет. Нам ваши варианты не нужны. Нам нужна дорога. Можете построить — стройте, а нет — убирайтесь отсюда.
Макаров стиснул зубы, но промолчал. Сатилов схватил лежавший на столе карандаш, поломал его на мелкие кусочки.
— Местная власть ничем не помогает стройке, — яростно бросил он в сторону Ниязова. — Почему не даете людей на постройку дороги? Нахозяйничали так, что народ разбегаться начал…
Он замолчал. В землянке стало тихо. От нервного движения его руки опрокинулся стакан с водой, и вода разлилась по столу, маленькой струйкой стекая на пол. В тишине было слышно ее едва уловимое журчание.
Сатилов задумался. Макаров понимал, что его гневные слова по адресу дорожников и геологов были рождены потребностью излить на кого-либо свой гнев, вызванный гораздо более сложными затруднениями.
— Мы сегодня будем говорить о перспективах нашего района и о наших неотложных делах, — продолжал Сатилов. — Кто возьмет слово?
— Разрешите мне, — тотчас же поднялся с места Сафьянов. Щелкая замками огромного портфеля, извлек оттуда несколько листков голубой бумаги и начал: — Я должен сказать, что поражен теми переменами, которые произошли здесь за время моего отсутствия. С того момента, как мой уважаемый коллега Степан Павлович Мирченко своим сенсационным взрывом обнаружил здесь довольно основательные залежи серы, в основном подтвердившие мои предположения, прошло только два года, но какие изменения! — Он театрально развел руками. — Мы с уважаемым Степаном Павловичем пробирались здесь тогда в этих совершенно диких горах с гранатами, да, да, дорогие товарищи, с гранатами за поясом и винтовками за плечами, каждую минуту ожидая смертельного налета, а теперь… — Он снова наигранно развел руками. — Я ехал сюда по довольно сносной дороге, и вот даже наше совещание мы проводим, гм, в довольно приличной землянке, и сегодня, кажется, уже была пробная, правда, примитивная плавка. Прогресс огромный, и напрасно товарищ Сатилов сетует на какие-то козни. Козней никаких нет. Все дело в том, что вы здесь на месте несколько, так сказать… — Он замялся, видимо выбирая «наиболее удачное выражение, — несколько преувеличиваете размеры и значение этого месторождения. Так сказать, придерживаетесь пословицы: «Каждый кулик свое болото хвалит».
Сафьянов потупился и с виноватой улыбкой, словно ему предстояло сказать людям неприятные, но справедливые слова, продолжал:
— Дело в том, что я и мои товарищи, — он подчеркнул эти слова, — считаем, что сера в районе Горного, как вы назвали это месторождение, возникла после того, как образовались породы, содержащие серу. По нашему мнению, сера возникла здесь в результате восстановления иона[3] SO4 (надеюсь, все меня понимают) углеводами, проникшими в толщу гипсов и ангидридов по тектоническим трещинам. Из этого следует, что сера в Горном, главным образом, встречается, только в трещинах и то не всегда.
— Что же из этого следует? — поднял на него внимательные и настороженные глаза Сатилов.
— Ничего ужасного и особенного, — доверчиво улыбнулся ему Сафьянов, — просто это говорит о том, что не следует поднимать вокруг этого вопроса слишком большой шум.
— Простите меня, — вскочил Мирченко, — но я никак не могу согласиться с тем, что только что высказал наш уважаемый гость. Не могу согласиться и не соглашусь.
В землянке раздался одобрительный гул.
— Вы, товарищ Сафьянов, были здесь в тридцатом году, — побледнев, горячился Мирченко. — Вы были вот здесь, где мы сейчас находимся, то есть на площади первого участка, самого богатого по запасам серной руды. И что же вы сделали?
Мирченко снял очки и смотрел на Сафьянова воспаленными и гневными глазами..
— Ваши разведочные выработки были неглубоки, и их было слишком мало. Видимо, вы очень спешили, опасаясь этих самых, как вы выразились, смертельных налетов.
Послышался откровенный смех. Сафьянов гневно передернул плечами.
— И вот ваша, с позволения сказать, разведка дала вам право перечеркнуть всю эту площадь, забраковать ее, то есть отнять у государства тысячи тонн серной руды!
Кто-то гневно вскрикнул. Сатилов постучал по стакану.
— Дайте мне высказаться, — отмахнулся Мирченко. — И сколько нужно было затратить трудов, чтобы доказать, что вы не правы! Но мы это доказали. Теперь вы перенесли борьбу в область теории. Что же, давайте сразимся и здесь…
Амурский захлопал в ладоши, но на него сразу зашикали.
— Что означают теоретические выкладки Сафьянова о происхождении местной серы? — говорил Мирченко. — Они означают, что сера здесь может находиться только в местах, где в толщу проникали углеводы, то есть, главным образом, по трещинам вдоль стен оврагов, а в глубине массивов будут нерудные, то есть пустые породы. А это значит, что не может быть и разговора о создании здесь большого химического комбината, ибо нет для этого достаточной сырьевой базы. Но так ли это, товарищи?
— Не так! — крикнули сразу несколько человек.
— Мы заявляем, — продолжал Мирченко, — что сера возникла здесь одновременно с образованием вмещающих ее пород. В лагунах обмелевшего и отмиравшего верхнеюрского моря образовался первичный тип данного серного месторождения. После ряда изменений оно приобрело современный характер. Вы говорите, что здесь осернены только стенки крупных оврагов? А мы заявляем обратное — минимум осернения на поверхности, максимум на глубине, где залегает мощная сероносная толща и где залегающие рудные тела менее окислены и руда содержит гораздо больше серы!
3
Ионы — электрически заряженные атомы, существующие в твердых телах, жидкостях или газах.