Страница 61 из 74
— За дружбу людей всех профессий! — Потехин подал Митяю полную стопку.
— Не могу, — отказался тот. — Жарковато, хотя вы и окно приоткрыли…
— Э, соседушка, — удивился распорядитель импровизированного обеда. — Вернейшее средство уравновешивания температуры — сорокаградусная!
— Нет, нет! — протестовал Митяй. — Пивка еще туда-сюда, а водку…
Савельич откупорил бутылку «Жигулевского» и поставил перед Жуком. Тот не возразил. Затем крупным глотком опустошил стаканчик Потехин. Начали закусывать.
— А я, — перемалывая крепкими зубами хрустящие косточки жареной курицы и смачно чмокая жирными губами, начал беседу шашлычник, — видел вас, дорогой сосед, в «Цветущем каштане».
— Угу, — неохотно буркнул Митяй, — бывал…
— Вот, вот. — Потехин налил ему второй стакан пива. — Угощайтесь. — Сам он опрокинул еще стопку. — У меня неброская профессия, но ничего… Живем, хлеб жуем. А вы что же, инженерите?
— Нету у меня пока никакой специальности, — признался Жук.
— Значит, душа страдает по работе, а ноги тянутся к пивной? — Компаньон подмигнул своему незадачливому соседу и, нагнувшись к самому уху, зашептал: — Болтали, будто в колонии вы годик отбухали? Брешут, а?
— Правду говорят, — не стал скрывать Жук.
— И ничего — не жжет ретивое?
— А на кого обижаться, коли сам виноват…
— Так-то оно так, — покачал головой Потехин, — однако год пропал. И с работой небось туговато. У нас ведь как? Один раз оступился — десять раз ткнут в тебя пальцем: морально неустойчив и прочее…
— Нет, зачем же! — возразил Жук. — Я уже работаю, а скоро пойду в армию.
Так всю дорогу — за обедом, вечерним и утренним чаем шла пикировка между спутниками. Потехин старался развеселить Митяя то хлестким анекдотом, то забавной присказкой, то разными небылицами. Однако Жук морщился от них, как от зубной боли…
Еще в Катташахаре проводник был предупрежден, что соседнее с потехинским купе должно быть закрыто до самого отправления поезда: в нем поедет только один молодой человек…
Колеса уже постукивали на рельсовых стыках, когда к проводнику подошел лейтенант Майков, выглядевший в штатской одежде особенно юным. Он показал свое удостоверение хозяину вагона, и тот без лишних расспросов отдал Владимиру ключ от свободного купе.
Он сел на левую нижнюю полку с заранее приготовленной постелью, достал из чемодана книгу, внимательно прочитал ее название — «Гранит не плавится» и начал неторопливо листать ее страницы. Книга заинтересовала Владимира, и он, устроившись поудобней, углубился в чтение.
За всю дорогу Майков вышел из купе только один раз; в это время соседи уже спали глубоким сном.
Коротая ночь, Владимир думал об Аннушке, о своих встречах с ней. Положив ее маленькую фотокарточку перед собой, он как бы воочию разговаривал с любимой девушкой. Еще вчера вечером Майков встречал Аннушку после занятий в консерватории. Они долго бродили по гулким катташахарским улицам, любовались световыми рекламами, огнями многоэтажной гостиницы «Восток» и нового универмага, красивого здания театра оперы и балета. Потом они стояли на мосту центрального городского арыка. Володя неотрывно смотрел на Аннушку и как-то неожиданно сказал:
— А вы похожи на Нефертити…
Девушка тихо засмеялась.
— Весна, этот свет в ночи делают людей впечатлительными, Володя. Никакая я не Нефертити, а самая обыкновенная девчонка, как говорит мой папа.
Майков хотел возразить, но Аннушка достала из футляра скрипку и, разбудив смычком певучие струны, начала что-то играть. Чем больше Владимир вслушивался, тем дольше ему хотелось оставаться в этом сладостном волнении, в колдовской окрыленности, в хмельном водовороте обжигающих сердце звуков.
Аннушка оборвала игру.
— Продолжайте, очень прошу вас, — прошептал Володя.
— Дальше грустно… Не надо.
— Что вы исполняли?
— Фрагмент из оперы Ипполитова-Иванова «Ася». Помните повесть Тургенева?
Майков молчаливо кивнул.
— Идемте домой, поздно уже. — Аннушка захлопнула футляр скрипки.
Володя бережно взял ее под руку, и так они шли до самого военного городка, пока девушка не сказала ему традиционного «до свидания».
— До завтра, Аннушка!..
Но на следующий день лейтенант срочно выехал в командировку…
Поезд остановился у вокзала с куполообразной крышей и шпилем.
— Ну, кто куда, а я в девичник! — Захлопнув изрядно потощавший баул, Федот Савельич стал прощаться. — Антонина Егоровна, наша заведующая, соскучилась, поди, в компании с официантками-то ехать…
Жук направился в «Зеленый оазис», а Майков — к майору Нечаеву.
Глава четырнадцатая
Капитана Долгова включили в состав оперативной группы несколько дней назад, когда в песчановский гарнизон прибыл майор Нечаев. Николай Иванович рассказал Михаилу Долгову, только что вернувшемуся из отпуска, о сложившейся обстановке, и тот без промедления взялся за работу.
Результаты были однако неутешительными: сколько ни бился Долгов, сколько ни колесил по местным организациям, ведающим сельскохозяйственными кадрами, нового агронома, якобы приехавшего в Песчаное, он не нашел.
Долгов не знал одной важной детали. Если бы Карпенко, беседуя с чабаном сразу же после ночного чрезвычайного происшествия, обратил внимание на одну на первый взгляд незначительную фразу, поиски, возможно, облегчились бы. Усман-ака сказал тогда: «Еще позже какой-то лихач ехал… Туда… — чабан махнул в сторону Песчаного. — Даже без света, шайтан, катил… И куда только торопился?»
Обескураженный своей неудачей, капитан решил еще раз посоветоваться с Нечаевым. Майора застал он за беседой с Майковым, приехавшим из Катташахара.
— Здравия желаю, товарищ капитан! — Проворно встав, лейтенант щелкнул каблуками.
— Здравствуй, Володя! Здравствуйте, Николай Иванович!
— О, добрый день! — пожимая руку Михаилу, искренне обрадовался майор. — Нашего полку прибыло. А мы тут обдумываем…
— Что, если не секрет?
— Вот Владимир Павлович новости привез… Может, он и расскажет, а?
Лейтенант, польщенный тем, что с ним обращаются, как с равным, и даже величают по отчеству, воодушевился. Долгов и Нечаев понимающе переглянулись.
— Давай информируй, — попросил майор.
Долго и подробно рассказывал Майков о Митяе Жуке — все, что узнал за последнее время.
— Одним словом, — солидно закончил он, — клубочек в руках. Надо распутывать. Полковнику я доложил.
«Хорошо склеено, — прикинул Нечаев, — только не расклеится ли…» Вслух он проговорил:
— Что ж, будем действовать. Так, Михаил Петрович? — Он повернулся лицом к капитану.
— Собственно, мы уже действуем, — ответил Долгов. — А теперь и вовсе время не терпит: вот-вот учения начнутся…
Длинной очередью затрещал телефон. Трубку взял майор.
— Да. Здравия желаю! Здесь… Так… Хорошо.
— Полковник Скворцов, — положив трубку, сказал Нечаев, — просил не увлекаться давней историей Жука. Говорит, что проверил сам. Честно трудился, подозрительных связей не было. А в трест строительства автодорог съездить надо. Там работал Митяй около года…
— Тогда что ж, Николай Иванович, — предложил капитан, — мы еще раз поговорим с Усманом Кадыровым и руководством колхоза, а Майкова попросите съездить в трест. Кстати, он перекочевал ближе к горам. У вас есть машина?
— Да. В путь, Володя! Выясни все, что надо…
— Есть!
ГАЗ-69 мчался в горы, увозя лейтенанта. Долгов и Нечаев спешили к чабану на «Волге». В пути майор выслушал рассказ об Усмане Кадырове, о его дружбе с Умаровым и Михаилом.
— Дотошный?
— Следопыт! — похвалил капитан и спросил: — А с пеленгацией как дела?
— Надежно. Шифрограмма перехвачена…
— А вообще-то затянулось, очень затянулось, — задумчиво произнес Долгов. Что затянулось — он не пояснил, но майор знал: речь идет о выявлении вражеского агента.
— Главное, никаких следов, кроме радиопередачи.
— Да, Агроном, будь он неладен, — виновато произнес Михаил. — Искал я его, искал, так ничего толком и не добился…