Страница 15 из 25
Выслушав гостя, он задумался.
— Прилетал к нам недавно один с Украины. Я его не видел, но слышал, что хотел он в Октябрьском устроиться на работу, но что-то там не получилось, и он сюда забрался. Сейчас уточним.
Через несколько минут удалось выяснить, что Сидоркин находится в селе Аянка, оформился пастухом в оленеводческом колхозе «Полярная звезда».
— Это недалеко. Километров шестьдесят будет. Выбирайте любой из двух наших лучших видов транспорта: оленей или собак. Быстро, не очень комфортабельно, но надежно. Действуют в любую погоду, — снова улыбка появилась на лице Рогова.
— Поеду на собаках.
Пока каюр готовил упряжку, Владимир Николаевич Рогов поведал, что сам восемь лет назад прилетел сюда с семьей из Подмосковья.
— Жизнь трудная и интересная. Связь с Петропавловском — самолетом, а летом еще один раз в месяц пароходом. Уже в сентябре идет по реке шуга — оледенелый снег, значит, на Чукотке, откуда она течет, начались морозы. А в октябре как ляжет зима и до мая. Морозы градусов пятьдесят, пурга неделями бушует. И ничего, живем. А какая здесь весна! Едешь на лодке по притоку Пенжины и видишь: у самого берега медведь бредет вперевалочку, там — лось или дикий олень застыл, гуси, утки непуганые, хоть руками их бери. А насчет рыбалки и говорить не приходится: кета, горбуша, чир, хариус. Река порой бурлит от рыбы, как кипящий котел…
Как зачарованный, слушал Александров рассказ.
В кабинет зашел дежурный, сообщил, что упряжка готова. В легкие сани было впряжено восемь густошерстных приземистых собак. Они вели себя неспокойно, путали постромки, затевали драки. Молодой коряк посмотрел на одежду Виктора Степановича и укоризненно покачал головой.
— Однако холодно будет. Я тебе свой кукуль дам.
И он вынес что-то большое, похожее на мешок, из оленьей кожи мехом внутрь.
— Лезь сюда. Тепло будет.
Погонщик взмахнул хореем. «Хок! Хок! Вперед!» — крикнул он, и собаки рванули с места и понеслись в тундру, все ускоряя бег по накатанному снежному насту.
«Потьпо! Направо! Кух! Кух! Налево!» — выкрикивал каюр, и упряжка тут же послушно меняла направление.
В пути быстро летело время, начало вечереть.
— Однако скоро приедем, — заметил ездовой.
Вдали показались колхозные постройки. Единственная в поселке улица прижалась к подножью крутой сопки, а кругом, насколько охватывал глаз, простиралась бескрайняя, заснеженная тундра.
Подъехали к поссовету. Капитан выбрался из теплого кукуля и, размяв отекшие ноги, направился к крыльцу. Но дверь оказалась на замке. Выручил погонщик.
— Вы подождите здесь, я привезу председателя.
Он поднял руку, коснулся длинным хореем собачьих спин, и восьмерка понеслась. Виктор, чтобы скоротать время, решил зайти в соседний дом, посмотреть, как живут люди.
Открыла старуха-корячка. Сначала было смутилась, увидев незнакомого человека, но затем радушно пригласила войти. Посреди комнаты — стол, на нем свежесваренная оленья голова. Трое ребятишек сноровисто отрывали куски мяса, из пробитого в голове отверстия ладонями извлекали мозг и, посапывая, аппетитно жевали, размазывая жир по пунцовым щекам.
Старуха куда-то вышла, но тут же вернулась с миской в руках, в которой, словно шляпка гигантского гриба, красовалась свежая печень. Поставила перед гостем.
— Однако кушай. Совсем свежий. Утром олешка резали.
Чтобы не обидеть хлебосольную хозяйку, Александров стал уверять ее, что совсем недавно обедал и не голоден. Поблагодарив и извинившись за беспокойство, удалился. Вдали, взметая снежную пыль, показалась знакомая упряжка. Из саней поднялся невысокий плотный мужчина.
— Прошу вас, — пригласил он гостя, — в помещении, правда, прохладно, но что поделаешь — Север.
Узнав, какое дело заставило сотрудника милиции ехать в такую даль, председатель насторожился.
— Я и сам заметил: этот человек что-то скрывает. Сидоркин под разными предлогами почему-то оттягивает прописку. Паспорт у него вроде бы в порядке, но все крутит. Я уже хотел сообщить об этом участковому.
— Когда же этого ловкача можно увидеть? — спросил Виктор.
— Вопрос нелегкий. Он в тундре с оленьим стадом. А этой ночью ожидается пурга. Если не возражаете, переждем непогоду у меня…
Прогноз оправдался. Проснувшись утром, он невольно прислушался к грозному гулу за окном.
— Пуржит, — заметив недоумение на лице гостя, коротко бросила хозяйка. — Отдыхайте.
— А где муж?
— На работе.
За вздрагивающими от ударов ветра стенами домика стонал и выл буран. Капитан читал о снежных бурях Чукотки. А ведь отсюда и простирается к Северу этот суровый арктический край. Быстро поднялся, умылся студеной водой и поспешил взглянуть на разгулявшуюся стихию.
— Смотрите, чтоб ветер не унес, — улыбнулась хлопотавшая у печки женщина.
Едва отдернул задвижку двери, как ее распахнул мощный порыв ветра. С трудом удержался на ногах. Слепя глаза, в лицо сыпанул густой колючий снег. Ураганный ветер с адским воем и гулом бешено гнал с Севера густую мельтешащую снежную массу. Буквально в трех шагах все было заслонено сплошной белой стеной. Вот это погодка!
— Закрывайте скорее дверь и идите завтракать, — сквозь грохот бури послышался за спиной голос хозяйки. — Это надолго. Насмотритесь.
— Как же ваш муж смог пойти через такой ад на работу? — удивился Александров.
— А у нас по улице поселка проволока натянута. Вот и держатся за нее, чтобы не заблудиться и ураган не унес. Север!
…Неделю бушевала пурга. Стихла также неожиданно, как и началась. Председатель местного колхоза сразу направил в тундру к оленьему стаду вертолет. Все ли там в порядке? Туда же прихватили пастуха для подмены Сидоркина.
И вот подозреваемый в кабинете председателя поселкового Совета. Оцепенело, с испугом уставился на приезжего с материка.
— Сидоркин?
— Да.
— Где ваш паспорт?
— Со мной. Вот здесь, в кармане.
Сидоркин зубами сдернул с руки собачью «лохмашку» и стал шарить за пазухой. С трудом разорвал нитки зашитого кармана, извлек оттуда измятый паспорт и подал приезжему.
— Я капитан милиции Александров. Из Волчанска. Вижу, вам знакомые места. Снимите с себя меха и садитесь. Разговор есть.
Сидоркин снял мохнатый полушубок, собачью шапку и рукавицы, обнажив потемневшие от студеного загара лицо и руки.
Александров смотрел на жалкий вид новоявленного «камчадала». Мысленно представил его в пургу у оленьего стада, сравнил с нагловатым взглядом на фотоснимке. Изменился. Спесь, как ветром, сдуло.
— По какой причине уехали из Волчанска?
— А, да что говорить… Мне теперь все равно…
— Без недомолвок, Сидоркин. Отвечайте правдиво и полностью на вопросы.
— Прошлой осенью это было. Сторож сада в Долиновке спустил ночью на меня собаку. Она ногу покусала. А потом где-то через неделю иду в Волчанск и тот же сторож меня подводой догоняет. Я с палкой был, ну и деда той палкой… Все ждал, что в милицию заберут. Надумал уехать куда-нибудь подальше, на Камчатку. Письмо написал в Октябрьский рыбзавод, чтоб на работу взяли, и получил оттуда приглашение. Все раздумывал, ехать или не ехать. А тут услышал: тот сторож умер. Я подумал, не из-за моих ли побоев? И сразу уехал сюда. А вы меня и в тундре нашли. Вот и все. Вся правда.
— Где вы находились с пятнадцатого по двадцатое декабря, а также вечером 18 декабря?
— В Воронеже. У двоюродной сестры насчет работы. Обещала и место, и заработок большой, а приехал — не взяли. Уехал туда где-то числа десятого декабря, а вернулся после двадцатого, за неделю до Нового года.
Хотя объяснение и выглядело в какой-то мере наивным, капитан не очень-то удивился. Каких только чудаков, а также и непредвиденных ситуаций не бывает на свете. В данном случае необходимо было дать срочный запрос, проверить алиби.
— Вот вам бумага и ручка, Сидоркин. Напишите подробно обо всем, что мне рассказали, а также точный адрес вашей родственницы в Воронеже. И без моего ведома из поселка ни шагу.