Страница 54 из 54
Немцы знали об этих приготовлениях, но полагали, что итальянцы не начнут наступление в Греции, пока не продвинутся в Египте и не возьмут Мерса-Матрух. Гитлер узнал о надвигающемся вторжении в Грецию, когда в своем бронированном поезде возвращался в Германию после встреч с Франко и Петеном. Вместо того чтобы проследовать до Берлина, спецпоезд фюрера повернул обратно. Гитлер отправился во Флоренцию, а министерство иностранных дел Германии срочно попросило Муссолини встретиться там с фюрером.
Ранним утром 28 октября, незадолго до начала встречи с Муссолини, Гитлеру сообщили о том, что вторжение в Грецию только что началось. Фюрер был в ярости. Он догадался, что дуче завидует немецкому влиянию на Балканах, но Гитлер предвидел и то, что итальянцев на Балканах может ожидать большой сюрприз. Больше всего Гитлер опасался того, что такой поворот событий может привести к появлению в Греции английских войск и баз бомбардировщиков, которые смогут оттуда нанести удар по нефтепромыслам в Плоешти. Безответственность Муссолини могла даже поставить под угрозу начало операции «Барбаросса». Но фюрер смог совладать со своей яростью к тому времени, когда спецпоезд остановился на платформе во Флоренции, где его ожидал Муссолини. На состоявшейся в Палаццо Веккьо встрече вопрос вторжения в Грецию лидеры двух стран едва затронули, разве что Гитлер предложил помощь одной авиадесантной и одной парашютно-десантной дивизий, чтобы предотвратить захват англичанами острова Крит.
В 3 часа утра того же дня итальянский посол в Афинах предъявил греческому диктатору генералу Иоаннису Метаксасу ультиматум, срок которого истекал через три часа. Метаксас ответил одним словом: «Нет». Но фашистский режим не интересовал его ответ, будь он положительным или отрицательным. Вторжение, в котором участвовало 140 тыс. солдат и офицеров, началось через два с половиной часа.
Итальянские войска начали наступление под проливным дождем. Они не смогли далеко продвинуться. Дождь шел двое суток подряд не переставая. Потоки воды и вышедшие из берегов реки снесли почти все мосты, а те, что не были смыты водой, взорвала греческая армия, которая хорошо знала о надвигающемся вторжении, которого в Риме не скрывали. Грунтовые дороги превратились в непроходимые болота.
Греки, обеспокоенные тем, что вторжение в их страну могут начать и болгары с северо-востока, вынуждены были оставить четыре дивизии в Восточной Македонии и Фракии. Греческая линия обороны проходила от озера Преспа на границе с Югославией через горы Граммос и затем вдоль быстрой речки Тиамис до морского побережья напротив южной оконечности острова Корфу. У греков было очень мало танков и противотанковых орудий, почти не было современных самолетов. Но их самым главным преимуществом была всеобщая, полная ненависти к врагу, решимость отразить нападение презираемых ими «макаронников», как они называли итальянцев. Даже греческая община в Александрии была охвачена патриотическим порывом. Около 14 тыс. человек отправились из Александрии в Грецию, чтобы вступить в бой с итальянцами, а средства, собранные александрийскими греками, превысили оборонный бюджет всего Египта.
5 ноября итальянцы возобновили наступление, но смогли прорвать греческую оборону только на побережье и к северу от города Коница, где дивизия альпийских стрелков Julia смогла продвинуться больше чем на двадцать километров. Но Julia, одно из лучших соединений итальянской армии, не получив никакой поддержки, вскоре очутилась практически в окружении. Вырваться из него смогла только часть дивизии, и генерал Праска отдал приказ своим войскам перейти к обороне на всем протяжении фронта в 140 километров. Верховное командование итальянской армии в Риме вынуждено было отложить начало наступления в Египте и перебросить войска для усиления армии в Албании. Заявления Муссолини, что он оккупирует Грецию за пятнадцать дней, оказались пустым хвастовством, однако он все еще не сомневался, что его армия все же добьется победы. Гитлера абсолютно не удивило такое унижение его союзника, ведь он уже предсказывал, что греки – лучшие солдаты, чем итальянцы. Генерал Александрос Папагос, начальник Генерального штаба греческой армии, уже подтягивал резервы, готовя контрнаступление.
Еще один удар по итальянской гордости был нанесен в ночь на 11 ноября, когда английский флот нанес удар по итальянской военно-морской базе в Таранто с помощью самолетов «фэйри сордфиш», базировавшихся на авианосце Illustrious, а также силами эскадры, состоявшей из четырех крейсеров и четырех эсминцев. Три итальянских линкора: Littorio, Cavour и Duilio,– были поражены торпедами, в ответ на что итальянцы смогли сбить только два английских самолета. Cavour был потоплен. Адмирал сэр Эндрю Каннингем, главнокомандующий британскими силами в Средиземном море, мог быть спокоен – ему больше незачем было опасаться итальянского флота.
14 ноября генерал Папагос начал контрнаступление, зная, что имеет численное превосходство на албанском фронте, пока к итальянцам не подошли подкрепления. Его солдаты, обладая большим мужеством и выносливостью, продвигались вперед. К концу года греки оттеснили итальянскую армию обратно в Албанию, заставив ее даже отступить на пятьдесят-семьдесят километров от границы вглубь страны. Итальянские подкрепления, увеличившие армию до 490 тыс. солдат и офицеров, ничего не решили. В апреле следующего года, к тому времени, когда Гитлер начал свое вторжение в Грецию, итальянская армия потеряла почти 40 тыс. убитыми и еще 114 тыс. человек получили ранения, заболели или обморозились. Претензии Италии на статус великой державы лопнули, как мыльный пузырь. Какие-либо мысли о «параллельной войне» у дуче в дальнейшем никогда не возникали. Муссолини больше не был союзником Гитлера – он стал его подчиненным.
Хроническая военная слабость Италии вскоре стала очевидной и в Египте. Генерал сэр Арчибальд Уэйвелл, главнокомандующий британскими войсками на Ближнем Востоке, имел внушительный список обязанностей, отвечая за Северную Африку, Восточную Африку и Ближний Восток в целом. Он начал кампанию, имея под своим командованием в Египте всего 36 тыс. солдат и офицеров, которым противостояла Ливийская армия итальянцев, насчитывающая 215 тыс. человек. На юге герцог д’Аоста имел под своим началом почти четверть миллиона солдат, большинство из которых, правда, составляли туземные войска. Но вскоре на помощь Уэйвеллу стали прибывать и англичане, и войска стран Британского Содружества.
Уэйвелл, молчаливый, очень образованный и любящий поэзию человек, не внушал Черчиллю доверия. Драчливому премьер-министру нужен был человек-огонь, особенно здесь, на Ближнем Востоке, где итальянцы были так уязвимы. Черчиллю не терпелось. И к тому же он недооценивал все сложности ведения войны в пустыне. Уэйвелл опасался, что Черчилль будет вмешиваться в его планы, и поэтому не сказал ему, что готовит контрнаступление под кодовым названием операция «Компас». Он сказал об этом Энтони Идену, находившемуся в то время с визитом в Египте, и то лишь тогда, когда его попросили помочь грекам оружием, которого у них так не хватало. Говорят, что когда Черчилль, по возвращении Идена в Лондон, услышал о планах Уэйвелла, «он мурлыкал от удовольствия, как шесть кошек сразу». Он тут же начал подталкивать Уэйвелла начать наступление как можно раньше, не позднее текущего месяца.
Командиром оперативной армейской группы в Западной пустыне был генерал-лейтенант Ричард О’Коннор. Жесткий и решительный человек невысокого роста, О’Коннор имел под своим командованием 7-ю танковую и 4-ю индийскую дивизии, развернутые приблизительно в сорока километрах к югу от главных итальянских позиций в Сиди-Баррани. Небольшое подразделение, отряд «Селби», выдвинулся по прибрежной дороге из Мерса-Матрух, чтобы нанести удар по Сиди-Баррани с запада. Корабли английского флота находились неподалеку от побережья, готовые в любой момент оказать артиллерийскую поддержку. О’Коннор уже создал на пути наступления замаскированные склады боеприпасов и топлива.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.