Горькая пилюля (ЛП)

- Давай, - я вошла в дом и повела ее за собой за дверь. - У меня для тебя с собой бутылка воды и раскладной стул в машине.

- Стул? - она нахмурилась. - Обычно, никто кроме близких родственников не сидят во время службы. Это будет выглядеть неуместно.

Я открыла пассажирскую дверь и помогла ей забраться внутрь.

- Все будет хорошо. Все знают, что прошлой ночью ты получила травму головы. Никто даже не обратит на это внимания.

Потому что они все будут слишком занятыми сплетнями об аресте Марджин Бристол, и о роли, которую сыграла вторая Харлоу в этом аресте, поморщившись, подумала я. Я закрыла дверь машины со стороны матери и направилась к месту водителя. На данный момент, детали преступления Марджин вероятно известны всему городу и округе. Я не горела желанием встретиться со всеми этими слухами и особенно, с самой Марджин.

Я доехала до кладбища Оукпарка меньше, чем за минуту, даже с учетом трафика и парковки. Кладбище располагалось всего в квартале от нашего дома. Туда где, по словам Марджин, она привязала Фритзи шлейкой. Я вздрогнула, задумавшись - остался так хоть какой-нибудь признак ужаса Фритзи, от ее пребывания там ночью в одиночестве, в незнакомом месте.

Я повесила сумку на плечо, пытаясь держать ее подальше от ненавистных колготок, и последовала за ручейком людей к центру кладбища. Оукпарк был моим любимым местом. Широкий простор зеленой травы, усеянный вечно-зеленными растениями и заполненный замысловатыми могилами и памятниками. Над могилой, ангел ростом с человека, изношенный песчаник классической формы с еще заметным старомодным правописанием, миниатюрный греческий храм с колонами, возвышались над могилой нескольких членов одной семьи. Временами надгробие походило скорее на скульптуру, чем на признак скорби. Может быть, именно поэтому мне всегда нравилось бывать здесь в детстве, даже тогда когда другие дети, слишком боялись подбить друг друга на это. Будучи взрослой, я находила это место скорее мирным, чем тревожным. Могила моего отца в самом конце, рядом с его родителями, с пространством, вырезанным для моей мамы и меня, если я захочу его.

Я сделала глубокий вздох, вдохнув запах свежескошенной травы и нагретого летнего воздуха.

- Прекрати это, Ренне. - Моя мать нахмурилась. - Это жутко.

Нужно ли говорить о том, что она не разделяет мою привязанность к этому месту. В ее сознание, на кладбище свирепствуют болезни и она, как ребенок задерживала дыхание, проходя мимо кладбища, не желая искушать судьбу.

Я закатила глаза.

- Хорошо.

Вокруг гроба и могилы уже собралась толпа. Мы выбрали место позади. Я вытащила стул из сумки и помогла матери сесть на него, держа его неподвижно, пока она не села на него.

Как я и предполагала, никто дважды не посмотрела на ее стул, но я получила свою долю вопросительных взглядов. Особенно, госпожа мэр - Глория Лоттич видимо забыла, что причина сборища находится перед ней, а не позади нее.

Наконец-то, я одарила ее большой улыбкой и помахала ей пальцами. Она в последний раз нахмурилась, прежде чем обернуться назад, ее черная сумочка вильнула в ее руках от резкого движения.

Когда Отец Фредерик начал прощальную речь, я еще раз осмотрелась вокруг себя. Говорят, неважно кто именно, что убийцы часто показываются на похоронах своих собственных жертв. К сожалению, для меня и моих весьма ограниченных навыков следователя, здесь находилось более чем две сотни людей, стоящих вокруг могилы Дока, полукругом.

Я начала выбирать лица, которые я узнала. Даже в городе, с население в примерно три тысячи человек, здесь присутствовали люди, которых я не знала. Вероятность того, что я узнаю человека, убившего Дока была достаточно хорошей, учитывая знаки, указывающие на то, что Док достаточно хорошо знал его, чтобы впустить его за прилавок.

Я нашла Арни Ледбеттера в толпе, который незаметно делал заметки в небольшом блокноте. Стоящий у него за спиной Макс, скорее всего, нашептывал предположения. Директор Бледерман , который нанял меня вести бумажную работу тренажерного зала, которая закончилась тем, что я обнаружила тело тренера Свенсона , тоже присутствовал здесь, наряду с Брюсом Ларримором , новым школьным учителем математики (новый - означало, что он не родился в этом городе). Главный библиотекарь Эстель Харрис, чья помощница умерла на чердаке во время инцидента, эротического характера, стояла рядом с Карлом Розеном, чья пекарня каждый год обеспечивала меня тортами на дни рождения, с тех самых пор, как мне исполнилось восемнадцать лет. Китти Александр появилась на противоположной стороне толпы, выглядя все еще не в себе из-за всей этой ситуации с парковой. Дженни Стиргеон, бледная и неуверенная, одетая в черное платье, которое неровно свисало на уровне колен, стояла возле гроба. Даже Марти Хэлперн был здесь, его инвалидное кресло ярко сверкало в солнечных лучах. Медсестре Мауд , по всей видимости, удалось вытащить его из дома. Марджин Бристол не было видно.

Немного повернувшись, я нашла Бристола и Шеффи, которые наблюдали за толпой в некотором отдалении позади. С холодком, пробежавшим вниз по спине, я поняла, что возможно убийца Дока Хеллеки ходил среди нас. Бристол поймал мой взгляд, наклонился и сказал что-то Шеффи, затем направился в мою сторону.

Я повернулась в сторону гроба, наполовину надеясь, что он поймет намек. Хотя мое сердце билось немного быстрее от звука его приближения.

- Мы можем поговорить? - спросил он тихо, чтобы не мешать другим скорбящим.

Я покачала головой, яростно сжимая ремешок от своей сумки.

- Пожалуйста.

Моя мать хмуро покосилась на него, сеточка морщин покрывала ее лицо.

Близстоящие люди к нам в толпе, начали оборачиваться и тихо перешептываться между собой. Проигнорировав его, я привлекла больше внимания, чем, если бы сразу согласилась поговорить с ним.

- Хорошо, - сказала я. Мы отошли на несколько шагов в сторону, встав рядом с большим, мраморным надгробием семьи Сандерсон.

- Спасибо, что убедила Дженни Стиргеон прийти и дать показания, - сказал он.

- Я же говорила, что она что-то знает.

- Не личность убийцы Дока, - отметил он.

Я пожала плечами. Он поймал меня на этом.

- В любом случае, я кое-что хотел спросить. - Он поколебался, затем продолжил. - Мне нужно одолжение.

Я приподняла брови. Надеюсь, он не попросит меня поговорить с Марджин...

- Я хочу, чтобы ты поговорила с Лорой Раднор.

Мой протест замер на губах, при звуке имени, которого я не ожидала услышать. - Почему?

- Прошлой ночью мы задержали Джима Раднора за домашнее насилие. Он делал это и раньше, около года назад, и за год до этого. Это, наверное, длится намного дольше, но несколько лет назад у них, наконец, появились новые соседи, которые не побоялись набрать 911. - Его губы сжались.

- Она переехала к своей матери, но она не выдвинула обвинения против него. Никогда не выдвигала. В конце концов, она вернется назад к нему.

- И ты хочешь, чтобы я... - предположила я.

- Поговори с ней, попытайся убедить ее, что мы здесь для того, чтобы защитить ее и ее детей. Ей не придется всю жизнь быть живой боксерской грушей, - сказал Бристол.

- Почему я?

- Шеффи сказал, что ты беседовала с ней на днях, что возможно она послушает тебя. - Он пожал плечами.

Я молча прокляла Шеффи.

- Это был скорее даже не разговор, а я спрашивала ее, не нужна ли ей помощь и она обвинила меня в смерти Дока.

- И все же, это больше, чем она сказала кому-нибудь когда-либо, даже Шерил. - Он заколебался. - Если ты захочешь помочь нам с этим, я буду очень признателен.

Не так сильно, как мне хотелось бы, подумала я.

- Хорошо, я сделаю все что смогу, но ничего не обещаю.

- Ее мать живет на Сайпрес 642. Спасибо, Рен.

- Не за что, - пробормотала я.

Бристол вернулся в толпу, и несколько голов обернулось, чтобы посмотреть на то, как он шел. Я поморщилась и размяла плечи, готовясь вернуться к маме и выслушать ее лекцию.