Страница 2 из 9
Сложно обстоит дело с формированием российской нации. Общество по-прежнему расколото по целому ряду признаков: это и имущественное расслоение, которое достигло невероятных размеров и продолжает расти, это и углубление этнических разделительных линий. Ряд республик никак не может забыть знаменитое ельцинское «берите суверенитета столько, сколько проглотите», отчего происходит медленное сползание Российской Федерации к конфедерации. Не преодолен раскол общества на «белых» и «красных». Не способствуют единению общества нерегулируемая миграция, создание среди коренного населения национальных общин из числа мигрантов, живущих по собственным законам, входящим в противоречие со сложившимися веками устоями жизни русского народа. Велик разрыв между условиями и уровнем жизни людей в разных регионах. Достаточно сказать, что средняя продолжительность жизни москвича на десять лет больше, чем в целом по стране. Реальных мер по выравниванию уровня и качества жизни по регионам практически не предпринимается. Такой программы у правительства нет (не было до 2006 года. – Авт.).
И самое главное. Многие люди не понимают, в каком обществе они живут, что их ожидает в будущем. Криминальный капитализм? Бюрократический? Олигархический? Госкапитализм? Черты всех этих формаций в российском обществе присутствуют. Общество должно четко понимать, что оно собой представляет и куда идет»[2].
«Всемирный экономический форум (ВЭФ) опубликовал доклад, в котором приводится рейтинг конкурентоспособности стран за 2007–2008 годы. Россия заняла в нем лишь 58-е место, поднявшись на одну позицию по сравнению с прошлогодним показателем. Как говорится в пояснительном документе, наиболее проблемные для РФ явления – это коррупция и налогообложение, а также преступность и неэффективная бюрократическая структура.
Нашли свое неоднозначное отражение в докладе и две извечные российские проблемы – по состоянию дорог страна заняла 06-е место из 3, зато в список российских преимуществ была записана эффективность корпоративных советов директоров. Сравнительно неплохо обстоят дела с высшим образованием, соотношением «продуктивность труда» («заработная плата» и «эффективность найма») «увольнение персонала».
В качестве явных конкурентных преимуществ экономики России выделены «Макроэкономическая стабильность», «Гибкость рынка труда», «Размер рынка» и часть индикаторов, характеризующих «Инновационный потенциал». Проблемами для конкурентоспособности России, которые сохраняются из года в год, названы, в частности, факторы «Здоровье и начальное образование», «Инфраструктура», «Качество институтов» и «Эффективность рынка товаров и услуг».
Также слабыми сторонами России на фоне сопоставимых стран являются низкая конкурентоспособность российских компаний и неспособность экономики «впитывать» современные технологии из различных источников, включая прямые иностранные инвестиции.
«Значительные природные ресурсы России и умелое макроэкономическое регулирование открывают для страны перспективы поддержания сравнительно высокого уровня благосостояния в ближайшем будущем. Однако сами по себе эти факторы недостаточны, если страна имеет намерение быть серьезным игроком в глобальной экономике: Россия срочно нуждается в развитии конкурентоспособности на уровне компаний, чтобы полностью использовать свой ресурсный потенциал и создать более диверсифицированную и динамичную экономику», – цитирует Reuters одного из составителей отчета, профессора Гарвардской школы бизнеса Майкла Портера»[3].
Иными словами, на Западе нашу экономику также считают сырьевой и неэффективной, хотя признают за ней большой не использованный пока потенциал. Но времени для долгой раскачки у нас нет. Динамика мировых глобализационных процессов диктует нам необходимость более высокого темпа наращивания экономических усилий, причем именно в реальном секторе. Если мы не используем наши преимущества сами, их используют в ходе глобализации против нас наши геополитические противники. Миру необходим второй полюс – он уже формируется. Какое место в этом процессе займет Россия, – зависит от сегодняшних усилий экономического блока правительства страны. К сожалению, пока этот блок представлен либералами образца 90-х, наглядно доказавшими в ходе предыдущих реформ свою профнепригодность.
То, что мир, вопреки желанию и военно-экономическому потенциалу США не может стать однополярным, доказывали трезвомыслящие политики и политологи всех стран, в том числе и в самой Америке, но только после Мюнхенской речи Путина стало ясно, что процесс формирования второго полюса уже начался. Более того, именно России придется стать центром его формирования. Но здесь стоит оговориться:
«Подводя предварительные итоги второго срока президентства В.В. Путина, надо еще и еще раз повторить: для того, чтобы полностью выйти из режима Внешнего управления страной, нельзя останавливаться на полпути. Необходимо решительно распрощаться с элитой девяностых, которая сейчас некоторым образом расслоилась. Те, кто остался у власти или при власти, прилагают все усилия, чтобы удержать Россию в рамках, заданных требованиями Внешнего управления, а именно: сокращение численности населения страны, дальнейшая деморализация народов, населяющих Россию и в первую очередь русского народа, сохранение за Россией роли сырьевого придатка стран «золотого миллиарда».
Те, кто остался не у дел – касьяновы, немцовы, хакамады и иже с ними, понимая, что так называемая либерально-демократическая реформа не воспринимается большинством народа, изменив тактику, пытаются найти новые пути возвращения к власти.
Мир движется по пути глобализации – это объективный процесс, но его объективность заканчивается ровно там, где заканчивается ее ненасильственный характер.
Насильственные действия сильных государств против слабых не могут восприниматься цивилизованным миром как движущий фактор объективного процесса глобализации. США и Западу кажется более выгодным силовой характер интеграции не сильных и суверенных многонациональных государств, а неких атомизированных, отделенных от соседних народов стеной вражды и недоверия малочисленных народов, по возможности оторванных от своих национальных и цивилизационных корней и заменившей их некой глобализированной эрзац-культурой Запада. Собственно сам процесс глобализации подменяется жесткой экспансией Запада и военно-политическим уничтожением крупных полиэтничных и поликонфессиональных государств.
Свой оригинальный и уже доказавший эффективность подход к глобализации – у нашего соседа КНР. «Выдвижение концепции социалистического гармоничного общества и заметный сдвиг влево в социально-экономической политике КНР после 2002 года, по-видимому, сигнализируют о завершении того этапа, когда рыночные преобразования и либерализация хозяйства и внешнеэкономических связей были основным содержанием изменений, происходивших в Китае и в мире.
Успешное преодоление Китаем разного рода догматических построений, включая неолиберализм, не осталось незамеченным – ни на Востоке, ни на Западе. Пекинский консенсус как бы поглотил Вашингтонский. Социализм вобрал в себя рынок, не изменив базисных характеристик!?
Подчеркнем, что важной частью Пекинского консенсуса становится выдвижение на первый план идеи социальной справедливости, что в экономической части предусматривает повышение доли ВВП, перераспределяемой государством, и усиление его контроля над крупным частным капиталом, не исключающего, конечно, государственно-частного партнерства.
Иначе говоря, социализм опять в моде, по крайней мере в Азии (где проживает более половины человечества и уже производится порядка 45 % мировой промышленной продукции, в том числе в КНР – около 25 %). Внимательно присматриваются к Пекинскому консенсусу и в Европе, включая ее восточную часть, вспоминая о золотом времени социально-ориентированного государства. Это обстоятельство очень вовремя доставляет России новую возможность выбора вариантов развития – из реально существующих в мире. Рыночный социализм (с переходом к инвестиционной экономической модели[4]. – Салицкий) выглядит вполне в духе времени и весьма привлекателен по многим другим причинам. В частности, социалистическая ориентация России позволит перехватить политическую инициативу, противопоставляя беспрецедентному давлению отживающего неолиберализма более демократичный, исторически-органичный и конструктивный проект»[5].
2
Прокофьев Ю. Разговоры со страной//Фонд стратегической культуры (www.fondsk.ru).
3
Комсомольская правда//Инф. лента ru.
4
Добавлю, что ни опыт Китая, ни опыт других азиатских стран в новом веке не подтверждает тезиса об усилении инфляции при росте инвестиций в конкурентоспособное производство, о чем нам твердят руководители российского правительственного «экономического блока» (хотя их осторожность, возможно, связана с консервацией ресурсов для отражения вполне вероятной внешней атаки на российскую финансовую систему). Так, в КНР рост и без того высокой нормы накопления с 39 до 43 % в 200 –2005 гг. увеличил инфляцию с 0,7 до 1,9 %. В других же странах Азии, увеличивших в 200 –2004 гг. норму накопления, инфляция даже снизилась. В Индии рост инвестиций с 23 до 30 % ВВП уменьшил инфляцию с 4,3 до 3,8 %. В Индонезии норма накопления выросла с 9 до 2 %, инфляция сократилась с,5 до 6,1 %. В Турции наблюдался рост инвестиций с 6 до 27 %, рост цен замедлился с 54,4 до 8,6 %. В Южной Корее – аналогичная картина: рост накопления с 29 до 3 % при сокращении инфляции с 4,1 до 2,8 %. На Шри-Ланке капиталовложения выросли с 22 до 27 %, а индекс цен опустился с 14,2 до 7,6 %. Наконец, в Узбекистане рост нормы накопления с 21 до 24 % сопровождался падением инфляции с 27,2 до 1,7 %.
5
Салицкий А. Пекинский консенсус – смена вех в мировой экономике//Фонд стратегической культуры (www.fondsk.ru).