Дом на семи ветрах

Дверь, расположенная прямо напротив комнаты Клайда, бывшая ранее всегда на замке, оказалась слегка приоткрытой, и я осторожно вошла внутрь.

Очевидно, комната служила когда-то спальней дяди Алекса. Шторы огромного окна, выходящего на север, были раздернуты, и комнату заполнял свет луны. Закрыв за собой дверь, я огляделась и зажгла обнаруженную мною на комоде свечу. При тусклом свете свечи я заметила стоящую на полу лицом к стене большую картину. На обороте значилась фамилия художника и дата написания картины — тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год. Ниже было написано, что это портрет Александера Блейка из Дома на семи ветрах.

Я торопливо перевернула картину. Этот портрет нисколько не походил на тот, что висел в столовой. Настоящий дядя Алекс выглядел гораздо более жизнерадостным, его сияющие голубые глаза искрились весельем. Сходство его с портретом бабушки Агаты было поразительным, так же как и с тем, кто всего несколько минут назад освободил Клайда и унес его с собой.

Углубившись в изучение портрета, я вздрогнула от скрипа открываемой двери. Одна из панелей в западной стене медленно отъехала назад. Задрожав от страха, я отпрянула назад. В образовавшемся проеме появилась фигура второго призрака дяди Алекса. Поманив меня рукой, он повернулся было, чтобы идти, но я не двинулась с места. Вернувшись, он поманил меня вновь.

Видя мою нерешительность, он откашлялся и произнес театральным тоном:

— Пойдемте, Вера, вас ждет доктор Уолтерс. Надо спешить, пока они нас не обнаружили!

Он вновь повернулся, и я бросилась за ним, второпях задев по дороге портрет. Очутившись в темном проходе, я вздрогнула от звука упавшей на пол картины, но, собравшись возвратиться, чтобы поставить портрет на место, обнаружила, что панель вновь вернулась на место. Было абсолютно темно, если не считать слабого свечения, исходящего от призрака дяди Алекса. Взяв меня за руку, он показал, что надо немного подождать.

Приложив ухо к панели, я услышала звук разговора и узнала голоса Алистера Мэхью, миссис Парвер и четы Квайлов. Но, кроме того, там присутствовал и пятый человек, властным тоном отдающий приказы. Голос был незнакомым… хотя где-то я его уже слышала. Да, несомненно, слышала, но только не в Гнезде Ворона. Кто это может быть? Память ничего мне не подсказывала.

— Она была здесь, — сказал полузнакомый голос. — И видела настоящий портрет Александера.

— Что же нам теперь делать? — спросила Зенит.

— Найти ее, идиоты! — взревел он. — Здесь должен быть потайной ход, в доме их полно. Где он, Инесс? Ты должна знать.

— Это единственная комната, куда я не имела свободного доступа, — ответила миссис Парвер.

В моей памяти всплыла вырезанная на скамье павильона, а потом зачеркнутая надпись: «Ларри и Инесс».

Я ясно слышала, как они простукивают стены комнаты дяди Алекса. Призрак жестом показал мне следовать за ним. Не без некоторого опасения я подчинилась.

Глава двадцатая

Продвигаясь вслед за светящимся призраком по темному, узкому, затянутому паутиной проходу, я все еще слышала их возбужденные голоса.

Мой проводник шел метрах в пяти впереди. Неуверенно продвигаясь вслед за ним, я то и дело натыкалась на стены, пока наконец не догадалась расставить руки, коснувшись ими обеих стен тоннеля, покрытых пылью и паутиной. Вряд ли этим проходом пользовались часто, во всяком случае последние несколько лет.

Светящаяся фигура дяди Алекса впереди меня завернула за угол, но света горящей в его руке свечи было вполне достаточно, чтобы увидеть поворот. Ускорив шаг, я поспешила к нему. Медлить было нельзя, хотя голосов отсюда слышно уже не было.

Повернув, я едва не закричала от страха, почти наткнувшись на призрак покойного дяди, поджидающий меня на первой ступеньке винтовой лестницы, и остановилась. Он ободряюще кивнул. Судя по звуку, под ступеньками была пустота, и тут я заметила, что слышу не только свои шаги, но и шаги моего проводника.

Мне припомнились слова Робертины о том, что подобные создания должны быть прозрачными, не отбрасывать тени, беззвучно ходить, а может быть даже летать, и, наконец, испускать затхлый, почти тошнотворный, запах. От призрака же исходил легкий аромат мужского одеколона, несомненно очень дорогого. Тут было о чем задуматься.

Лестница казалась бесконечной. Насколько можно судить, мы находились уже глубоко под землей, воздух становился все более влажным и душным. Перила лестницы липли к рукам, но обходиться без них было бы рискованно.

Время от времени я на мгновение останавливалась, чтобы перевести дыхание, затем спешила вновь догнать своего проводника. Чем глубже мы опускались, тем более сырым становился воздух. Казалось, что мы спускаемся в самые глубины земли. Меня бил озноб, но я не отставала.

Винтовая лестница привела нас в большую комнату, из которой выходило несколько дверей. По всей видимости, это был винный подвал. Одну его стенку занимали полки, возле другой громоздились ряды ящиков. Над головой нависали массивные деревянные балки, стены были кирпичными, а пол земляным.

— Вы можете говорить? — спросила я светящуюся фигуру, неуверенно переводящую взгляд с одной двери на другую.

— Тише! — ответил он шепотом и показал в сторону лестницы. — Тут хорошее эхо.

Выбрав наконец нужную дверь, мой проводник двинулся по длинному извилистому коридору, идущему большей частью под уклон.

Наши шаги гулко раздавались по крытому булыжником полу, звук казался каким-то потусторонним. Время от времени по разные стороны коридора открывались какие-то проходы. Я было заглянула в один из них, но там стояла кромешная тьма, и мне представилось, что сейчас на меня нападет оттуда какой-то фантастический монстр.

Заторопившись, я едва не наткнулась на моего внезапно остановившегося Вергилия. Сделав мне знак подождать, он прошел вперед.

Я прислушалась, но не услышала ничего, кроме своего тяжелого дыхания. Теперь мое воображение разыгралось действительно не на шутку. Мне показалось, что Робертина действительно находится рядом, а ее голос, повествующий мне о страшных призраках и описывающий чудовищные детали, неотвязно звучал в моей голове. Я заткнула уши, но это не помогло.

Внезапно раздался громкий писк, и передо мной промелькнула большая серая тень. Вскрикнув от ужаса и проигнорировав инструкции моего проводника, я осторожно двинулась в том направлении, в котором он скрылся.

Через минуту, показавшуюся мне вечностью, он вернулся и жестом пригласил меня следовать за ним. Круто свернув направо, мы прошли еще метров тридцать под уклон и оказались в очередном большом помещении с несколькими дверями. Опять, как и в прошлый раз, мой гид остановился, послюнявил палец и медленно повернулся кругом. Я почувствовала какое-то дуновение воздуха, во всяком случае мне становилось все холоднее и холоднее.

— Идите в этот проход, — прошептал мой спаситель. — Держитесь все время правой стороны, и метров через сто пятьдесят увидите на дороге довольно большой камень. Осторожно, не споткнитесь. Возле камня находится потайная дверь. Просто стукните три раза по стенке справа от камня, а войдя внутрь, стукните один раз по левой стене. После этого дверь закроется за вами.

— Кто вы такой? — спросила я, не в силах сдерживать бьющую меня дрожь.

— Сейчас не время для расспросов, — шепотом оборвал он меня, зажигая другую свечу и передавая ее мне. При этом его рука коснулась моей, и я убедилась, что она из плоти и крови. — Только скажите ему, что капитан Нортгейт продолжает принимать свои лекарства, а желтые капсулы уже на пути сюда.

И прежде чем я успела спросить, что все это означает, он скрылся в одном из проходов. Мне захотелось окликнуть его, но я побоялась, что звук голоса, усиленный эхом, может привлечь ко мне нежелательное внимание со стороны преследующих меня — в этом у меня не было ни малейших сомнений — обитателей Гнезда Ворона.

Глядя на колеблющееся от моего дыхания пламя свечи, я попыталась вспомнить, откуда мне знакомо имя капитана Нортгейта. О Господи! — вдруг осенило меня. Конечно, это имя упоминал Клайд в телефонном разговоре, когда давал инструкции тете Циннии! Но какая тут связь и что означает упоминание о желтых капсулах?