Страница 7 из 28
— Пятая статья, четвёртый параграф, о Великий Волк! — дружно гаркнули волки.
— Ишь запомнили… — Волк был доволен: всё-таки не совсем напрасно их обучали. Надо бы выпустить директора школы из тюрьмы… И он зарычал ещё громче: — А какое наказание полагается за нарушение этого закона?
Охранники косились друг на друга и молчали, потому что их знания на этом кончались. Но им невольно помогла Лисонька: она не могла даже слышать о наказании — так было боязно. Она подкралась поближе, откинула со лба чёлку и, умоляюще глядя на Волка, тихо произнесла своим тонким, детским голоском:
— Я сознаюсь во всём… Я одна виновата… Всю жизнь я мечтала о землянике. И Лесовик такой добрый, что… поэтому… мы…
Лисонька умолкла и потупилась. Но Волка её признание ничуть не тронуло.
— Ага, грабили мои угодья? Ась? — рявкнул он. — И на это есть закон!
Охранники опомнились и торопились теперь наперебой выложить свои знания:
— Зелёновая Роща является собственностью Великого Волка! Тот, кого застанут за сбором, или подбиранием, или иным присвоением даров леса, будет приговорён в соответствии с восьмым параграфом первой статьи к наказанию!
— Заткните пасти, идиоты! — прорычал Волк и одним взмахом лапы заставил охранников умолкнуть и попятиться. — Говорить будете, когда вам прикажут! Ах, земляника… — протянул он и стал надвигаться на Филина, рыча при этом столь угрожающе, что тот, потеряв всякое самообладание, закружился на месте. При этом Филин запел песню, слов которой поначалу никто не мог разобрать. Он, видимо, вообразил, что находится на празднике у Волка и исполняет пируэты, за которые уже однажды удостоился его милостивой похвалы. Он пел всё громче и громче.
— Как помою всю посуду, тили-ду, били-ду, тилибили-дуду, — пел Филин, всё больше путаясь. — Буду, груду, чуду-юду… Извините, — пролепетал он, обращаясь к Волку, — слова забыл… — И с ходу запел другое: — Не братишки мы с тобою, хотя нас и двое! Тра-ля-ля-ля, ляля, бум-бум-бум, хотя нас и двое… — Филин кружился и кружился, будто хотел пробуравить землю. И от такой бешеной скорости в конце концов свалился на бок, как усталый волчок.
— Тоже мне шут гороховый! — пробурчал Волк, поворачиваясь к нему спиной. Ведь пока на крылья Филина навешен амбарный замок, за помощью тот не полетит. Волка сейчас занимало нечто другое.
Он подошёл вплотную к Медведю, который валялся на земле, пытаясь изобразить забытую кем-то в лесу шкуру.
— Смотри-ка ты, — сказал он и потрогал Медведя носком сапога. — А кто же это тут лежит?
— Я… я… я… — заикаясь, ответил Медведь и от досады на свою глупость чуть не проглотил язык: он попался в первую же ловушку, расставленную Волком!
— Ах, какие мы разговорчивые… — протянул Волк, причмокивая, будто слова во рту были из шоколада. — А я только пару дней назад слыхал, что ты грозился покончить с властью волков в Зелёновой Роще… Сороки об этом на весь свет растрезвонили… И мне сообщили… Та-а-а-к. Вот я и здесь…
Медведь лежал не двигаясь и даже почти не дышал. Волк снова тронул его ногой и продолжал:
— Мне бы следовало ужасно испугаться… но я не испугался. Наоборот! — Волк раздувался прямо на глазах. — Чего мне бояться эдакого стога сена, мешка с картошкой, кучи мусора… которая не может сказать ничего, кроме «я»! — Волк подбоченился и пнул Медведя сапогом в бок. — Мне больше никогда не придётся тебя бояться!
Тут Пекка внезапно догадался: наверное, у Волка каким-то образом оказался ключ от шкатулки смелости! Может быть, сороки шпионили… или украли ключ и отнесли Волку!
Волк между тем с достоинством обратился к охране.
— Спойте, о мои бравые волкохраны! — приказал он. — Пропойте гимн моему могуществу и силе!
Волкохраны вытянулись во фрунт и загорланили что было сил:
Волк, довольный, усмехался и кивал охранникам так приветливо, будто кость им бросал: он знал правила хорошего тона.
— Ишь, плутишки, кажись, про меня поют! — сказал он с лучезарной улыбкой, весь сияя. — Как там говорил один из героев человечьего мира, непобедимый боксёр и драчун? Я самый великий и самый красивый… — пробормотал Волк, — вот как он говорил. Я самый красивый! — И Волк принялся молотить кулаками воздух, как будто находился перед телевизионной камерой. — Я танцую, как пчела, я кусаю, как оса! О-го-го!
Пекке стало до того смешно, что он расхохотался во всё горло и всё никак не мог остановиться.
— Волк совсем рехнулся! Глупее я в жизни ничего не видел, — пытался Пекка сквозь смех объяснить Лесовику и Лисоньке, а те в ужасе уставились на него. — Таким ударом Волк даже муху не убьёт!
Лесовик устремил умоляющий взгляд к небу, где плавала одинокая луна; но она даже не подозревала о его существовании и поэтому ничего не ответила Лесовику. На Волка же слова Пекки произвели сильное впечатление.
— Ой, человек! — взвыл Волк и заметался, не зная, куда бежать. — На помощь, братцы! Сделайте что-нибудь! В нашем лесу — человек!
Волкохраны тоже забегали, а потом сбились в кучу, сжимая в лапах копья, и стали спрашивать Волка, как приготовишки учительницу:
— А что нам теперь делать, Великий Волк? Мы прошлое задание уже выполнили, а нового нам не дали…
— Схватить… поймать… схватить… — бубнил Волк, потихоньку пробираясь за их спины. — Да вы что, оглохли? Сию минуту поймать человека!
— О Великий, а как же мы его поймаем… у нас даже клетки нет… одни маленькие копьюшки…
— Как да как?! — зашипел Волк. Он до того разозлился на волкохранов, что на минутку забыл о своём страхе. И решил было тотчас отправить под арест весь отряд, но вдруг сообразил, что тогда ему в одиночку придётся арестовывать и их, и человека… И он решил повременить: ничего не поделаешь, придётся пользоваться услугами этих болванов.
— Лапами, ослы, лапами! Хвостами, дуралеи! Всеми вещами, которые на свете есть! Верёвками, стремянками, железными ломами, противогазами… — тут Волк вновь содрогнулся от ужаса, — главное дело, действуйте! И немедленно!
Волкохраны, почуяв, что проволочки ни к чему хорошему не приведут, все как один выхватили свои мобильники.
— Слушаемся, о Великий! — рявкнули они и забубнили в трубки: — Внимание-внимание! Это волкохраны! Слушаем-слушаем! Срочно пришлите лапы, ослов, хвосты, дуралеев, верёвки, стремянки, ломы железные, противогазы… И главные дела! Да, срочно! Слушаем… Что-что? Адрес? Гибельная Чаща, Зелёновая Роща. Приказ Великого Волка! Человек здесь… Конец связи!
Великий Волк считал себя очень терпеливым и не забывал напоминать об этом при каждом удобном случае, но сейчас ему казалось, что терпение его вот-вот лопнет, как воздушный шар.
— Бестолочи! — завопил он. — Обалдуи, чайники, слизняки, поганки! Я же вам приказал немедленно взять человека! Сию минуту, хоть голыми лапами!
Волкохраны поняли, что деваться некуда.
— Слушаемся, Великий Волк, — нестройным хором ответили они. Побросав копья, волкохраны стащили с лап перчатки. А затем, подвывая для храбрости, медленно двинулись на Пекку. Сейчас человек будет у них в лапах!
Но вышло не совсем так, как рассчитывали волкохраны, потому что они подходили так медленно и осторожно, что ускользнуть от их когтей оказалось совсем просто: Пекка пригнулся и пробежал под их протянутыми лапами так ловко, будто целый год тренировался. Волкохраны ещё некоторое время продолжали загребать воздух перед собой, пока не убедились окончательно, что Пекки там нет. Делать было нечего — пришлось вернуться к Великому Волку. И чем ближе они подходили, тем неувереннее ковыляли: они-то уж знали повадки своего хозяина.
— Ждём нового приказа, о Великий Волк! — заскулили волкохраны и опустили головы, чтобы не встречаться с ним взглядом: очень уж страшен был огонь, пылавший в его глазах… — Разрешите доложить… Предыдущее задание выполнено, человека брали голыми лапами… Попытка удалась на оценку «хорошо» — четыре балла, с результатом — «плохо» — ноль баллов… (самокритика сейчас не повредит, это волкохраны понимали). Всё! — И они остановились, молча ожидая решения Волка. Они боялись даже представить себе, каким будет новое задание.