Вдали от дома

Но мы… думаю, излишним будет напоминать, что мы живем на руинах рухнувшего мира, по соседству с чудовищами и злым чародейством. Да и не живем, по большому счету, а лишь продлеваем свою агонию. В свете этого не вижу ничего удивительного в том, что оставшиеся в живых маренбрикцы готовы ухватиться за любую, даже самую хрупкую, соломинку. Вместо того чтобы покорно… даром что медленно, идти ко дну.

Откровение же, принесенное Пророком из промзоны, действительно было такой соломинкой: оно давало горожанам надежду, пускай и призрачную. Надежду на то, что однажды из другого мира придет некто, называемый Избранным: кто-то, кто выглядит как человек, но по возможностям человека превосходит. В частности, он должен быть неподвластен влиянию Хаоса… только не так, как ведьмы, думающие, будто подчинили его, а не подчинились. Нет: на Избранного просто не действуют чары, и чудовища его не трогают. Но главное даже не это.

Важно, что только Избранному под силу закрыть проход, через который Хаос прорвался в наш мир. Чтобы чары, наконец, рухнули, и Маренбрик вернулся к нормальной жизни.

— Избранный… закрыть проход… — нахмурилась Руфь Зеленски, — и вы во все это верите?

— Я — нет… до самого последнего времени, — не слишком уверено отвечал Эймер, — но многие приняли слова Безумного Проповедника за чистую монету. Многие, включая жителей Форта. Я уже говорил, почему… Что касается меня, то я поначалу не верил и считал так называемое пророчество бредом сумасшедшего — коим, собственно, и был Пророк.

Однако несколько дней назад Гнат Следопыт… с ним вы уже знакомы, нашел в одной из руин тот черный кубик, который, по твоим словам, изготовлен инопланетной сверхцивилизацией. Тогда же Гнат обнаружил одно примечательное свойство кубика: там, в одном из зданий в центре города, он был теплым — примерно как человеческое тело. А по мере перемещения на юг… и удаления от промзоны, кубик заметно остывал.

— Еще он нагревался от приближения амулета ведьмы, — вспомнила Руфь, — который сделан из такого же материала… Странно, да?

— Не думаю, — помотал головой Эймер, — скорее, наоборот: мы имеем дел с крайне удачным стечением обстоятельств. Видишь ли, похоже, что даже чародеи Башни верят в приход Избранного. И даже приветствуют его… даром, что исполнение пророчества грозит гибелью не только драконам и оркам, но и им самим.

— А с другой — они могут интерпретировать пророчество в свою пользу, — предположила Руфь, — например, что Избранный избавит мир не от Хаоса, а, наоборот: от дурно пахнущих людишек и прочих никчемных смертных.

— Совершенно верно, — с энтузиазмом принял это предположение Учитель, — скорее всего, именно так оно и есть. И посему я намерен веру этой рыжей стервы — использовать. Для всех нас.

— Каким же образом? — не поняла юная Зеленски, хотя в душе уже чувствовала подвох.

— Помочь. Исполнить пророчество, — отчеканил Эймер, — помочь Избранному… то есть тебе, добраться до прохода. Точный путь должен указать этот кубик… если тебе и впрямь не впервой им пользоваться, то ты справишься.

— Я правильно поняла? — недовольно вопрошала Руфь, — то есть, вы хотите отправить меня в самое опасное место города? Туда, куда вы сами заходить боитесь? Вы, здоровые вооруженные мужики! И вы, в самом деле, думаете, что я соглашусь? Да вы, вообще, в своем уме, господин Бланк?

Лицо Эймера заметно дрогнуло — как видно, Учитель не любил обращения к нему по фамилии.

— Отвечаю, — молвил он сухо, — ты пойдешь не одна. В качестве огневой поддержки с тобой пойдет эта ведьма, которую я теперь охотно отпущу. Ибо знаю, что сие пойдет нам всем на пользу. Кроме того, я дам вам в компанию Гната Следопыта… уточняю: он не только следопыт, но и весьма неплохой боец.

Это один момент. Второй: как мы успели заметить, порождения Хаоса за редким исключением не трогают себе подобных — то есть, другие порождения Хаоса. Что, применительно к предстоящему… мероприятию означает следующее: на ведьму всякие там драконы и прочая нечисть почти наверняка не нападет. На тебя, соответственно, тоже — если ведьма будет рядом, а как вариант: если ты и впрямь Избранная. В последнем случае напоминаю: Хаос не будет иметь над тобою власти. Что касается Гната, то он вряд ли откажется рискнуть жизнью ради общего блага. Не такой он человек, уж я-то знаю.

И последнее. Просто напомню тебе обстоятельства вашего здесь появления. Надеюсь, ты не подумала, что мы страдаем избытком гостеприимства, замешанного с толерантностью — и потому охотно принимаем туристов… в том числе и из других миров? Если ты полагаешь именно это, я вынужден разочаровать и тебя, и твоих дружков. На вас Форт рассчитывал, и вы нам интересны только в одном своем качестве, а именно в возможности исполнения пророчества. В противном случае… надеюсь, ты и сама понимаешь. Жизнь в этом городе как-то не способствует гуманизму.

— Да уж, — вздохнула Руфь, пораженная услышанным. Первое впечатление от Учителя; его образ, созданный по этому впечатлению — все это дало трещину еще при допросе Оддрун. Теперь же от этого образа и вовсе не осталось камня на камне.

Вместо скромного ученого, «книжного червя» под защитой у Сильных и Вооруженных перед девушкой стоял самый настоящий диктатор. Хоть и не дуболом-солдафон, заправляющий в какой-нибудь из земных «банановых республик» — но при этом не менее опасный, чем означенный дуболом. Опасный в силу большего ума и гибкости… в сочетании с недостатком моральных принципов. Хотя, бы может, принципы у него и наличествовали… да только своеобразные. Для диктаторов, особенно просвещенных, сие, увы, характерно.

— В общем, поговори со своими спутниками, — подытожил Эймер, — они ведь тоже, наверняка, захотят пойти с тобой. Ваш общий ответ жду после обеда.

— С-старый ботан! Он в своем уме? — воскликнул Артур Санаев после того как Руфь пересказала ему и Брыкину свой разговор с учителем.

— Похоже, что нет, — согласился с товарищем по несчастью Хриплый, — выходит, им самим ссыкотно туда захаживать… даже в полной боевой, а нас… нами не жалко и рискнуть. Не хреново!

— А то дак вежливый весь из себя, гостеприимный: «рад вас приветствовать»! — вторил Артур, — тьфу!

— Боюсь, у нас нет выбора, — развела руками Руфь.

— Боюсь, ты ошибаешься, — возразил на это Брыкин, — кое-что предпринять можно… пистолет-то мне эта падла оставила. Так что у меня есть шанс застрелить этого ублюдка… ну или взять в заложники. Посмотрим, как тогда он нам сможет угрожать!

— Дело ведь не только в угрозах, — голос девушки прозвучал довольно печально, — я же, вроде, говорила: на промзону указывает кубик Создателей. А это значит, что по-другому нам этот мир не покинуть.

— А, вот как оно выходит, — вздохнул Гога Хриплый, — баш на баш, значит. Как всегда. «Помогаете себе — помогите и нам»… Кстати, Сара… то есть, Руфь, ты что ли до сих пор ему веришь? Хотя бы в том, что кубик твой ведет именно в промзону?

— Проверить-то несложно, — последовал уверенный ответ, — температура меняется непрерывно, успею заметить. К тому же… не похоже, чтобы Учитель знал о такой возможности кубика — переносить в другой мир. Точнее, нет, не так: о возможности-то он знает, но с нами ее никак не связывает. Думает, будто мы сами перемещаемся… а кубик-ключ — это так, чтобы дверь в другой мир закрыть, а не открыть.

— Домыслы какие-то, — проворчал Брыкин, — притянуто за уши. Руфь, вот уж от кого-кого, а от тебя такого простодушия не ожидал.

— Да какая разница, что там знал и понял этот старпер? — вспылил Артур, — ему что-то надо — так пусть принимает наши условия. Например, мобилизует своих бравых вояк, чтобы пробивали нам дорогу. Надо дать понять ему: мол, нехорошо это, жизнью Избранного рисковать. Он… то есть, она… то есть, ты, Руфь погибнешь, а второго шанса у этого инопланетного Мухосранска уже не будет.

— Да не горячись ты, — Руфь хлопнула его по плечу, — успокойся. Мы же не просто так туда пойдем. С нами будет Гнат… а еще та ведьма.