Страница 51 из 72
— Эй, Синеморе! — окликнул его Вова Ка́лики, суровый бригадир бичей. — Не тронь цуцынят, а то взгрею. Идите сюда, пацаны, чего в сторону жметесь?..
Потихоньку ребята перезнакомились со всеми бичами, и даже крикливый, никого не любящий Синеморе стал вроде относиться к ним снисходительнее. В свою бригаду Вова Калики приглашать Ваську со Славкой не торопился, да они и сами не пошли бы, пожалуй: им было хорошо работать со Стасиком, а бичи были люди для них все-таки странные. В бригаде числились порой и личности абсолютно случайные, вроде Димы Харюзка. Харюзок приехал сюда отдыхать в отпуск с большой стройки, откуда-то чуть ли не с Крайнего Севера, и прокутился так, что не только купить билет обратно — поесть было не на что. Оказавшись перед таким фактом, он тут же пристал к бичам, отбив на последние деньги телеграмму друзьям на стройку с мольбой о помощи. И теперь в ожидании перевода работал в бригаде сурового Вовы, нисколько не огорчаясь этим, будто всю жизнь только и делал, что работал на овощебазе, погружал-разгружал.
В пятницу друзья целый день крутились на машине по магазинам, а к вечеру спохватились: капиталу на оба выходных осталось всего-навсего двадцать три копейки. Приехав на базу, они сразу кинулись к заведующей и получили отказ: она сказала, что кассирша уже ушла домой, а если бы даже была на месте, то все равно получка в понедельник, пусть придут и получат, как все люди, чем бегать и клянчить десятки и пятерки, и если бы она давала их всем желающим, то давно бы уже сидела за решеткой. Славка с Васькой, видя, что завбазой не в настроении, ретировались потихоньку из ее кабинета.
Выручил их все тот же Стасик. Он не уезжал, ждал их. Спросил из кабины:
— Что закручинились, браточки? Галя денег не дает, а?
— Не дает! — вздохнули друзья.
— А очень надо?
— Да вот… остаточки… — Васька выгреб мелочь из кармана и показал Стасику.
— Сколько вам? Ну да быстрей говорите, я тороплюсь. Пятерки хватит пока? — он протянул бумажку. — Ладно, ладно, рассчитаетесь, еще будут возможности. Так я жду! Приходите в восемь. Квартиру не забыли?
Машина тронулась с места и выехала за ворота.
— Замечательный парень! — сказал Васька. — Просто очень замечательный!
— Ага! — откликнулся друг. — И помогает, не то что другие шофера.
— С получки сразу рассчитаемся и с ним, и с Галей.
— И что останется?
— Что бы ни осталось — все наше!
Они пошли на берег, искупались. Потом Славка забежал в «Спорттовары» сказать Мариамке, что на сегодня прогулки отменяются: у хозяина квартиры, где он живет, день рождения, и он просил его, Славку, обязательно присутствовать.
— Я тоже хочу на день рождения! — надулась Мариамка.
— Это никак невозможно! — не сморгнув глазом, врал Славка. — Он очень просил, чтобы я был именно один. Какой-то очень серьезный душевный разговор.
Все-таки, что ни говори, Васька со Славкой волновались: впервые, сколько они здесь, их пригласили в гости, на настоящую городскую квартиру. Они чистили брюки, мыли сандалии, причесывались. Славка предложил даже немножко простирнуть рубашки, но Васька воспротивился, сказав, что высохнуть они не успеют, а идти по городу в мокрой одежде, и тем более заявляться в ней в гости, неприлично. И еще один вопрос мучил друзей: с кем живет Стасик? Они кляли себя за то, что не спросили его об этом, не догадались. В одном они сходились безусловно: конечно же, у Стасика есть мать. И купили ей крохотный букетик степных цветов за шестьдесят копеек.
Дверь им открыл Стасик.
— Проходите, ребята. Вот тапочки, надевайте. А цветы кому?
— Это мы на всякий случай. Вдруг у тебя здесь мать, или жена, или еще кто-нибудь…
— Нету, ребята, никого. Мать у меня живет в другом месте, женой пока не обзавелся, так что вот… Ну, давайте, в стакан поставлю. Идите в комнату, я сейчас!
Комната была большая, просторная. Через открытую балконную дверь в нее входил упругий влажный ветер с моря, бил ребятам в щеки, завивал кончик шторы. Внизу лежал город, и, если вглядеться, можно было на косе увидеть желтую точечку прокатного пункта. Стасик поставил на стол стакан с цветами, и полынно запахло степью, стало еще просторнее, свежее. Друзья огляделись. Вещей здесь было много, но они как-то не загромождали комнату, потому что были расположены очень компактно и красиво. Высокие стеллажи с книгами, полочки со всякими интересными вещами вроде бронзовых будд, шкатулок, грациозных статуэток. Четырехдорожечный магнитофон «Грюндиг», стереофоническая аппаратура с колонками скромно стояли на своих местах и отнюдь не создавали впечатления роскоши. Ячейки одной из стенок были застеклены сдвигающимися стеклами, внутри помещались бутылки и бутылочки разных форм и размеров, а в одной ячейке стояла точно такая же коробка, какую видел Васька у молодой мамаши, когда собирался зарабатывать на жизнь укрощением младенцев: мини-бар.
На одной из полок Славка увидал знакомый коричневый переплет. Именно такую книжку он видел в поезде у «микробиолога Сережи». Он потянулся к книге, достал ее, раскрыл наугад.
«Назад от половины шестого к без двадцати пять пошло времечко, а часы в столовой хоть и не соглашались с этим, хоть настойчиво и посылали стрелки все вперед и вперед, но уже шли без старческой хрипоты и брюзжания, а по-прежнему чистым, солидным баритоном били — тонк! И башенным боем, как в игрушечной крепости прекрасных галлов Людовика XIV, били на башне — бом!.. Полночь… слушай… полночь…»
Стасик прикрыл балконную дверь, сказал:
— Ну что притихли, загрустили, братва? Давайте развлекаться, время не ждет!..
И тотчас появилась бутылка венгерского сухого вина, шпроты, копченая колбаса на тарелочке, мясистый, текущий соком ананас. Хозяин сказал тост:
— Мои юные друзья! Вот вы оказались на юге, в наших прекрасных черноморских краях! Все ваши невзгоды, в которых виноваты вы сами, забудутся со временем, но пребывание здесь — никогда. Вы нашли достойный выход из создавшихся обстоятельств. Молодцы, сильные люди. Но! Вам еще повезло. На свете существуют добрые, хорошие люди. Они уже помогли вам и помогут еще. Вас не оставят в беде, учтите это! И вот вам моя рука, это рука друга!
Он протянул через стол руку, и друзья с удовольствием пожали ее.
Все выпили по бокальчику прекрасного ледяного вина.
— Много хороших людей! — сказал разомлевший в такой обстановке Тарабукин. — Это ты просто очень здорово сказал, Стасик! Помнишь, Славка, московскую тетку? Сначала шумела, а потом нас же и стала выгораживать. А милиционер? Отпустил, даже не оштрафовал, хотя мог бы и не отпускать. Галина Христофоровна, завбазой, с работой помогла, через Махнюка аванс получили. А взять дядю Шалико, нашего грузина?
— О, да! Прекрасный человек! — подтвердил Стасик. — Очень симпатичный. А чем он вам помог-то?..
— Как чем? — растерялся Васька. — Он меня научил крабов ловить!
— А-а-а!.. И между прочим, такие люди — не исключение. Их еще много. Помните вечного матроса, Сашку Куреня? У него здесь есть комната в коммунальной квартире, осталась ему, когда умер отец. Так вот, он под предлогом своего вечного отсутствия сдавал ее студентам и даже денег с них не брал. Но теперь ситуация такая: один из студентов женился и живет в его комнате с беременной женой, тоже студенткой. А Сашка, вернувшись из рейса, не только не гонит их или не проясняет обстановку каким-то иным способом, он — вы представить себе не можете! — устраивается жить в портовую гостиницу для моряков. Я с ним разговаривал — только смеется. Вот вернешься, говорю, в другой раз домой — и узнаешь, что комнатку-то у тебя уже оттяпали. Куда пойдешь? Не пропаду, говорит, свет не без добрых людей…
— Давай послушаем, Стасик, музыку! — попросил Славка.
— Господи, какой разговор!
Он включил магнитофон, и ребятам стало совсем хорошо.
— Балдеж! — сказал Васька.
— Ба-алдеж! — подтвердил Славка.